О русском воровстве, особом пути и долготерпении - Владимир Мединский

В общем, так или иначе, сами короли и их родственники во Франции всегда были значительно богаче возглавляемого ими государства.

Бюджет Российской империи в 1899 году достиг астрономической цифры: 1,5 миллиарда рублей.

А стоимость имущества царской семьи - по максимальному подсчету - 125 миллионов рублей. Тоже не по-детски - 8 %… Но с французами не сравнить.

Мораль: русские цари были намного беднее возглавляемого ими государства. Хорошо известно, что во время первой переписи 1897 года Николай II написал в графе «род занятий»: «Хозяин земли русской».

М-м-да. Сомнительно, Ваше Величество! Какой же Вы хозяин, когда на все ваше многочисленное семейство совокупного состояния - лишь максимум 8 % приходится, а по другим источникам - 2-3 % годового государственного бюджета.

Сразу внесу ясность. Государь император, конечно, РАСПОРЯЖАЛСЯ в России по закону и с учетом некоторых ограничений, установленных законами, практически всем имуществом Государства. Но именно - распоряжался. Не владел. Члены императорского дома были богатейшими людьми, и их содержание обходилось российскому бюджету в копеечку,[83] но государственная казна - это одно, а их личный карман - совсем другое. Право распоряжения императором госсобственностью - это отчасти то же право, которым и сегодня, только с большими ограничениями по закону, имеет, например, Президент России. Разница лишь в том, что у Президента это право ограничено по времени, на срок полномочий, и не получено по наследству, а делегировано напрямую народом путем прямых выборов.

Но не придет же никому в голову сегодня сказать о Президенте России - «хозяин земли русской», хоть он и является отчасти тем же распорядителем государственной собственности, кем и был, скажем, Николай Александрович Романов.

Итак, странные они были, наши цари.

И сановники у них тоже были странные.

Брали ли взятки высшие русские сановники? Как правило, нет. Крали ли они казну? Скорее, некоторые из них пользовались казной, и то в основном умеренно и осторожно. В каждую эпоху и для каждого слоя и ранга существовали свои мерки того, что можно и что нельзя. Эти «понятия» не имели ничего общего с писаным законом, но как раз его сановники не нарушали никогда. Они знали - иначе их перестанут уважать. С ними будет как со Шванвичем - наступит гражданская смерть. Даже без ссылки или конфискации, без исключения из дворянского сословия и без лишения чинов… Они просто перестанут существовать для своего сословия. Для них исчезнет все, что было их миром всю жизнь.

Европейское воровство как придворная светская традиция

Взяточники должны трепетать, если они наворовали лишь необходимое для себя. Когда же они награбили достаточно для того, чтобы поделиться с другими, то им нечего более бояться.

Мне могут возразить: ведь кодекс рыцарской чести действовал не в одной России. Несомненно! Но в Европе его, этот кодекс, давно, века с XV, начал разъедать капитализм. Известно, что, например, в Британии практически официально действовал принцип: «Джентльменом является тот, у кого достаточно средств, чтобы быть джентльменом».[84]

Есть у тебя 40 фунтов стерлингов дохода? Тогда ты дворянин. А если у тебя «всего» 39 фунтов, ты не джентльмен, даже если твои предки помогали вылезать с борта корабля на берег еще Вильгельму Завоевателю.[85]

В Европе только старший сын наследовал имение и становился лендлордом. Второй сын еще обычно наследовал движимое имущество, а третий уж точно не получал ничего. Кто плохо знает из курса школьной истории сей европейский принцип единонаследия, освежу на более наглядном примере: вспомните замечательную сказку про лучшего PR-щика всех времен и народов Кота в сапогах. Первому сыну отец завещает все свое хозяйство, второму - еще что-то по мелочам, третьему же достается лишь хозяйский кот. Пример очень наглядный и, главное, полностью соответствует исторической реальности того времени.[86] Попытка ввести такую систему в России была предпринята Петром I, но у него ничего не получилось. Так по Европе уже века с XV-XVI бродили буквально толпы неприкаянных дворян - с гонором и шпагами, но без средств к существованию.[87]

Когда русский дворянин делал карьеру, он повышал свою значимость в корпорации под названием «Россия». Выше ранг - больше и причитается.

А когда делал карьеру европеец, он изменял лишь свое частное положение, не более. Конан-Дойль описывает в своих знаменитых «Записках о Шерлоке Холмсе» такое явление, как покупка практики. Врач практикует, это приносит доход, и практика что-то стоит. Практику в таком-то районе можно купить за такую-то сумму. Вкладываешь деньги и получаешь на них прибыль. Так купил практику доктор Ватсон, бессменный друг Шерлока Холмса. Если врач заболел, постарел, не так интенсивно работает, теряет постоянную клиентуру, стоимость практики понижается. Купить такую подешевевшую практику - выгодное дельце! Это как покупка подешевевшего поместья, которое легко, потрудившись, опять сделать приносящим солидный доход.

Точно так же, как практики врачей и адвокатов, могли продаваться и должности. Начиная с Римской империи, должности чиновников и даже военачальников нередко попросту «выставлялись на рынке», где стоили определенных денег. Был даже случай в Византийской империи Х века, когда суд счел стоящей денег… саму протекцию. Чиновник выдал замуж свою дочь и «по блату» пристроил на должность зятя. Ну как не порадеть родному человечку! Но зять оказался пьяницей и бездельником, его со срамом прогнали с должности, и тогда тесть начал судиться с родственником, требуя оплатить его услуги. И суд признал право истца на оплату его рекомендации![88] Во Франции до самого конца королевского периода в 1789 году действовала система откупов. Некий купец вносил государству налог за целую провинцию, а потом собирал налог сам. Естественно, не обижая себя. Дело было выгодное, откупа рвали друг у друга, и существовала стройная система - кому, когда и сколько давать, чтобы получить откуп.

Любому придворному и вообще любому дворянину король мог также назначить ренту - пожизненную или наследственную пенсию. То есть дать не землю, а именно фиксированный доход. Или должность, на которой не надо совершенно ничего делать. У такой должности было официальное название - синекура. Слово происходит от латинского sine cura animarum - без попечения о душе.[89]

У французских королей раздача синекур была таким же обычным делом, как раздача рент или отдача провинций собственного государства на откуп.

Уточним, что понятие синекуры было куда как своеобразным. Скажем, ночной горшок короля должны были выносить шесть человек, вооруженные шпагами и одетые в бархат. И эти должности синекурой не считались. Что вы! Придворные работали. Без особого риска для жизни, но в тяжелых экологических, можно сказать, условиях. Синекура - это другое, это, например, когда человек живет в Версале, что общеизвестно, а «зарплату» получает за должность королевского наместника на островах Вест-Индии. Которые он и в глаза никогда не видал.

Почему же в таких условиях «экономический человек» Адама Смита не мог относиться к занятию государственной должности просто как к бизнесу?

Особенно если он эту должность «благополучно» покупал. Он к ней относился просто как к инвестиции.

Собственно, приблизительно это и происходит нередко в СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ. Но не надо думать, что так было всегда, испокон веков, и никак иначе у нас априори быть не может.

Не надо, повторюсь, путать современное безумие и историческую предрасположенность.

И в старые добрые времена офицеры, ясное дело, могли отправить солдат косить сено в своем имении. Злоупотребление, несомненно, но ведь не в ходе же военных действий такое совершалось. А случаи казнокрадства офицеров и присвоения ими сумм, отпущенных на фураж или на пропитание солдат, редки и не типичны даже в XVIII веке.

Кстати, не забудем: в русской армии всегда нервно относились к должности армейского интенданта. А. В. Суворов говаривал: «Полгода интендантства, и можно расстреливать без суда».[90]

О назначении Александра Александровича Вяземского генерал-прокурором А. Румянцев сказал: «Ваше величество делает чудеса: из обыкновенного квартирмейстера вышел государственный человек». Интендант в армии… а не воровал! Это приятно удивляло. Заметим, однако: для Румянцева очевидно, что государственный человек не ворует. Это уровень «обыкновенного квартирмейстера»…

Но в России, при всей ее нелюбви к интендантам, не было случая, чтобы солдаты пошли в бой вовсе разутыми, без сапог или были лишены пропитания.

А в Европе бывало, и не раз. Вот вам маленький пример из жизни известного человека.