Царица Евдокия, или Плач по Московскому царству - Вячеслав Козляков

Со временем среди петровских вельмож стало считаться за честь упоминание о том, что кто-то из них в былые времена лично испытал на себе царский гнев. Об этом написал князь Михаил Щербатов в «Рассмотрении о пороках и самовластии Петра Великого»: «Сказал уже я выше о обвинении, что Петр Великий, не разбирая ни роду, ни чинов, бивал приближающих к нему… Они сами, претерпевшие такие наказания, свидетели мне суть; ибо мне еще удалось многих из них знать: был ли хотя один, который бы за сии побои пожаловался на Петра Великого или бы устыдился об оных сказать, или бы имел какое озлобление на него; но всех паче видел я исполненных любовию к нему и благодарностию. А сие и доказует, что сей поступок не в порок особе Петра Великого должно приписать, но в порок умоначертанию тогдашнего времени»{137}. Завершая рассказ о ссоре Лопухина с Лефортом, напомню, что спустя четыре года царицын брат Авраам Федорович окажется в числе «волонтеров», отправленных в Италию с заданием «во Европе присмотретися новым воинским искусствам и поведением»{138}.[17] То есть никаких последствий это происшествие, как видим, не имело.

Не все так просто и с ревностью царицы Евдокии к Анне Монс. Историки, опираясь на известие в «Дневнике» Патрика Гордона, обычно говорят о том, что «роман» царя Петра и Анны Монс начался в 1692 году, когда царь впервые побывал в доме виноторговца Монса в Немецкой слободе. М.М. Богословский, например, писал: «Охлаждение к жене началось уже давно, надо полагать (стоит подчеркнуть добросовестность историка, честно предупредившего, что это только предположение. — В. К.), с того времени, когда царь сблизился с Лефортом, стал желанным гостем в Иноземской слободе и сошелся с девицею Монс (1692 г.)». История царя Петра, царицы Евдокии и Анны Монс рисуется крупными мазками, без проработки деталей. Для этого нет источников. Нет даже достоверного прижизненного портрета первой «красавицы Немецкой слободы» (слова С.М. Соловьева). Почему-то никому не кажется странным, что «амурные» встречи царя Петра I и «Монсихи» растянулись на много лет с 1692 года. Кто-то задумывался: а как сама она чувствовала себя в сомнительном положении царской метрессы? Сказывается некое предубеждение к «немцам», которое, если присмотреться, можно встретить у многих историков, от Николая Герасимовича Устрялова до Василия Осиповича Ключевского. Многие готовы были согласиться с тем, что корыстные иностранцы использовали внимание Петра I к Анне Монс, чтобы получить от него какие-то привилегии. Хотя более правдоподобно другое: царь Петр просто не мог не вызывать интереса у обитателей Немецкой слободы, и представление царю — хозяину той страны, в которой они жили, — все иноземцы справедливо считали особенной честью. Петр же не уставал учиться, в своей страсти постижения нового не останавливаясь ни перед чем. Словом, «хрестоматийная» картина знакомства царя Петра I с Анной Монс в Немецкой слободе получается художественно яркой, но не совсем достоверной.

Семья Монс так бы и осталась в истории малоприметной среди других иноземцев, живших в Немецкой слободе под Москвой{139}, если бы не их встреча с царем Петром, повлиявшая в итоге и на русского царя, и на судьбу царицы Евдокии. Андрей Нартов в «Достопамятных повествованиях и речах Петра Великого» говорил, что Анна Монс была дочерью «лифляндского купца, торговавшего винами»{140}. По другим сведениям, Иоганн Георг Монс происходил из немецкого города Миндена и жил в России с 1676 года{141}. Род его занятий тоже называют по-разному: говорили, например, что он был «золотых дел мастер», но учитывая свидетельство об обучении бочарному мастерству, выданное Иоганну Георгу Монсу, предпочтение все же стоит отдать версии с виноторговлей{142}. Недавно профессор Пол Бушкович предположил, что отношения петровского любимца Лефорта с Монсом, «кажется, выросли из дружбы женевца со шведским резидентом Томасом Книппером, крестным отцом молодой особы»{143}. Следовательно, романтическая привязанность Петра, возможно, оказалась переплетена с шведскими симпатиями Лефорта. Верный дружбе, Лефорт после смерти Иоганна Монса[18] перенес свою заботу и на его семью — вдову Матрену Ефимьевну Монс и детей — тоже Матрену (Модесту), Анну Маргариту, Филимона и Виллима.

И все же сказать точно, как и когда произошла встреча царя Петра с Анной Монс, историки не могут. Князь Борис Иванович Куракин рассказывал о частых посещениях Петром Немецкой слободы только после того, как тот стал самостоятельным правителем (то есть не раньше 1694 года, а может быть и позже, в 1696 году). Куракин не удержался и поведал, что именно в доме Франца Лефорта «первое начало учинилось, что его царское величество начал с дамами иноземскими обходиться и амур начал первой быть к одной дочери купеческой, названной Анна Ивановна Монсова». Он не рассказывал, что значило это «обхождение»; остается догадываться, что речь шла еще о новых для царя церемониалах знакомства с дамами, их свободном присутствии в обществе, то есть об обычаях, которые потом утверждались на петровских ассамблеях. Ну а уж про «амур», как и про положение Анны Монс в компании приятелей Франца Лефорта, каждый читатель мемуаров князя Куракина мог домыслить то, что хотел. Тем более что куракинская история дает для этого особенный простор. «В Гис-тории…» говорилось, что «непрестанная бытность его величества началась быть в слободе Немецкой не токмо днем»; царь Петр стал «ночевать как у Лефорта, так и по другим домам, а особливо у Анны Монсовны».

Вспоминая события почти тридцатилетней давности, князь-мемуарист отдавал должное Анне Монс: «Правда, девица была изрядная и умная»{144}. Это неожиданное признание, возможно, подтверждает слухи о намерении Петра I даже жениться на ней. Ведь царь, как известно, всем увлекался всерьез, и предмет его страсти был достоин царского внимания. Однако едва ли можно думать, что прошло несколько лет от «амурных» встреч Петра I с Анной Монс до решения сделать ее новой царицей. При жизни царицы Натальи Кирилловны о подобном не могло быть и речи (а вероятнее всего, не было еще и самого предмета для обсуждения). Церковь тоже никогда бы не дала согласия на второе венчание царя при живой жене и на столь явное разрушение вековых семейных устоев. Не стоит сбрасывать со счетов чувства самой Анны Монс: ведь в случае брака с царем Петром ее ждала перемена веры.

Первые прямые упоминания о знакомстве Петра I и Анны Монс относятся только к 1696 году[19]. То есть ко времени после поездок Петра I в Архангельск и после Азовских походов. Тогда в эпоху своего первого триумфа царь не обходился без общества Франца Лефорта. Ну а Лефорт знал, как сделать это общество приятным царю. Возвращаясь из Азова, через Воронеж, царь решил осмотреть тульские железоделательные заводы и звал с собой в поездку Лефорта. Ему снова хотелось увидеться с приболевшим другом, но особенно с теми, кто составлял его дамское окружение. Приглашение царя посетить Протвинские заводы, однако, совсем не обрадовало компанию Лефорта. Он писал Петру I 17 сентября 1696 года: «Компания наша рад[ы] были и все на заводе быть и хотели приготовиться, а как я видал, что Ефимовна… и Анна Ивановна не сама здорова, я велел остаться и твою милость дожидать, а если изволишь, что(б) они были на заводе, я скоро отпущу, хоть слезы многи будет. Прости, надежа мой, поклонись от меня, пожалуйста, наши приятели. А я примаю беспрестан медикамент: Бог знает, надолго это будет»{145}. Приведенное целиком это известие (оригинал письма написан Лефортом по-русски, но латинскими буквами), пожалуй, лучше других говорит об известной осторожности, с которой мать и дочь Монс тогда относились к царю Петру I. Не смея отказаться, мать и дочь умоляли Лефорта написать Петру. Надо обратить внимание и на то, в какой форме Лефорт (а значит и Петр) упоминал тогда имена дочери и матери: Анна Ивановна (Anna Juanuena) названа уважительно по имени и отчеству, а мать, Матрена Монс, — Ефимьевной (Jqffimuena), то есть обращение к ней менее церемонно. Участницей царских пиров бывала и старшая дочь Матрена (Модеста), вышедшая замуж за Федора Балка. (По какой-то невероятной исторической иронии их дочь Наталья Федоровна, родившаяся в 1699 году, со временем породнится с Лопухиными!{146}) Выше уже говорилось, что знакомство царя Петра с семейством Монсов состоялось в первую очередь благодаря Францу Лефорту. Не случайно, умирая, Лефорт, по свидетельству воспитателя царевича Алексея барона Генриха фон Гюйсена, просил царя позаботиться об Анне Монс и ее семье[20].