Жизнь коротка (сборник) - Сергей Довлатов

— Неужели мы заехали в Гарлем?

— Не может быть!

— Боюсь, что это так. Только что мы ехали по Ленокс. Впереди — Сто двадцать первая улица. Мы чуть выше Центрального парка. Посмотри вокруг, атмосфера говорит за себя.

— Надо спросить дорогу у полицейского.

— Боюсь, что здесь нет полицейских.

— О Господи!

— Не волнуйся. Все будет хорошо. Не так уж страшен Гарлем, как его изображают. Смотри, вон женщина с ребенком…

Они поехали дальше. Им попадалось все больше разрушенных домов. Пустые квадраты окон были наполнены темнотой.

У стен валялись бродяги. На перекрестках толпились группы чернокожих, едва различимых во мраке. Вопли транзисторов заглушали человеческую речь.

Алик еще раз свернул налево и затормозил:

— Кажется, мы заехали в тупик. Видишь, какие-то доски. Надо выйти и спросить дорогу.

— Спроси, не выходя из машины.

— Это невозможно. Черные изъясняются на отвратительном жаргоне. На расстоянии их очень трудно понять.

— Подзови одного из них сюда.

— Это может показаться им оскорбительным.

Алик вылез из машины. Потом сказал:

— Запрись на всякий случай изнутри.

— Я боюсь.

— Не бойся. Я ведь могу договориться с кем угодно. Хулиганы меня всегда уважали.

— Возвращайся скорее…

Впереди раскинулась строительная площадка. Компрессор был накрыт брезентом. За фанерными щитами темнела глубокая яма. На краю сидело трое или четверо оборванцев. Чуть ближе к машине, около покосившейся неоновой вывески «Гросери», стояли еще двое. Один — гигант в морской фуражке. На плечах у другого было что-то вроде одеяла. Запах марихуаны ощущался в десяти шагах.

Алик подошел к ним, дружески улыбаясь:

— Приятный вечер, друзья, не так ли? Хочу спросить, как мне выбраться отсюда?

Из-под одеяла донеслось:

— Как ты попал сюда, белый человек?

— Мы с женой заблудились, потеряли дорогу… Черный или белый, какая разница?

Тут заговорил гигант в фуражке:

— Черное лицо и белое лицо — вот какая разница! Черное лицо и белая душа. Белое лицо и черная душа. Я черный, хоть и моюсь, а ты белый, даже если в грязи…

— Все люди — братья, — неуверенно заметил Алик.

— Нет, — возразили из-под одеяла, — есть черные, есть белые. Мы, черные, — люди души. У нас песни души. У белых нет души. У белых только мысли, мысли, мысли…

— Я ведь только спросил дорогу. Мы заблудились, понимаете?

Гигант отхлебнул из фляжки. Потом сказал:

— Убирайся! А то начнется ветер, сдует шляпу!

Алик машинально пригладил волосы.

Гигант передал фляжку соседу. Тот отхлебнул и сказал:

— Может, этот тип из полиции?

Гигант ответил:

— Полиции здесь нечего делать. Полиция здесь — я, Фэтти Трукса.

— Князь-генерал Неговия-Шерман, — представился тип с одеялом.

Гигант спросил:

— Ты не уходишь, белый человек? Хочешь, чтобы я показал тебе дорогу в Манхэттен? Иди сюда, я покажу тебе дорогу.

Алик, как загипнотизированный, шагнул вперед. Ему показалось, что гигант возится с молнией на куртке. Затем в руке его что-то блеснуло. Может быть, короткая дубинка. Или кусок резинового шланга. И тут, неожиданно, Алик все понял. Черный бандит, улыбаясь, взмахивал своей отвратительной плотью.

Алик начал пятиться к машине. Его не преследовали. Из-под одеяла доносился смех. Черный гигант напевал и приплясывал…

Через две секунды Алик был в машине. Без единого слова он дал задний ход. Лора глядела на мужа с испугом.

Возле бензоколонки Алик развернулся.

— Едем домой, — сказал он, — пожалуйста. Обратную дорогу я вроде бы помню. Мы ехали правильно. Я сделал только один неверный поворот.

— Что-нибудь случилось?

— Ничего особенного. Хорошо, что я сдержался. Хорошо, что не избил этого типа.

— В чем дело? Тебя оскорбили? Что он тебе сделал? Надо вызвать полицию…

— Это бесполезно. Ничего особенного… Один чернокожий бандит… Даже не знаю, как тебе сказать… Короче, он показал мне свой член…

Лора тихо вскрикнула. Заговорила лишь через две минуты:

— Зачем он это сделал? Что он хотел этим сказать?

— Не знаю. Продемонстрировал, и все.

— Мне это неприятно!

— А мне, думаешь, приятно?

— Не знаю… Я в ужасе…

Алик тронул жену за плечо:

— Ты сердишься?

— Просто мне неприятно. Мне отвратительно. Мне все отвратительно и противно!..

Лора заплакала. Алик вспоминал дорогу и не мог отвлечься. Он сказал:

— В следующий раз захвачу кухонный тесак.

— Ты намерен часто здесь бывать? — рыдая, спросила Лора.

Минут через десять они выехали на шоссе. Еще через полчаса были дома. Алик хотел выпить чаю, но Лора приняла димедрол и заснула. Алик посмотрел телевизор и лег на веранде.

К утру все было почти забыто. Алик и Лора вновь были счастливы.

— В театр, — говорила Лора, — можно и не ходить.

— Особенно при наличии кабельного телевидения, — соглашался Алик…

А двоюродного брата год спустя чуть не задушили проволокой в метро. Причем в одном из лучших районов города.