Любовь на коротком поводке (СИ) - Горышина Ольга

       Я наконец сообразила протянуть руки за пакетами, позволив Олегу нормально поздороваться с собакой. Он присел подле нее и принялся нещадно трепать за загривок, а та, нахалка, принялась вылизывать с него все тревоги рабочего дня. Ну что за фигня?! Он посторонний человек!

       — Мила, у меня там клубника для Агаты. Осторожней.

       О как… Клубника для Агаты… А каким елейным голоском сказано-то! Хорошо, хорошо, Милочка позаботится о лакомстве для собачки… Черт рогатый! Ну, блин, записал меня в служанки! А я, блин, и рада услужить! Хожу тут на задних лапках!

       — Эта?

       Я достала коробочку и прифигела: клубника оказалась в шоколаде.

       — Конечно нет, это для тебя!

       Олег уже стоял у меня за спиной и сейчас, когда протянул руку, чтобы достать из пакета новую коробку, как бы совсем невзначай коснулся рукавом пиджака моей груди. Может, и случайно, ведь сделал вид, что не заметил. И ничего не сказал.

       — Вот. Как думаешь, надо мыть для собаки?

       Все еще рядом. Дышит прямо в ухо, а я чувствую, что мыть сейчас придется меня. Да что же это такое?! Он издевается? Или у меня просто съехала крыша без мужика? Но это не мой мужик. Даже не мой типаж… Десять дней. Уже девять. Ну, ему такая интрижка даже на руку, а вот мне?

       — Я помою!

       Не помешало бы и мозги заодно помыть. С фейри. И прополоскать с уксусом. Свалился он мне на голову! Вот свалился!

       — Агата, иди сюда…

       В раковине у Лолы стояла сетка для мытья фруктов. Я высыпала туда всю клубнику и сейчас стряхивала с самой крупной ягоды капли воды. Собака уселась рядом и вопросительно уставилась сначала на меня, потом на клубничку в моей ладони. Понюхала после недолгого раздумья и не взяла.

       — Все-то ваши интернеты про овчарок врут, — усмехнулся Олег, облокотясь о столешницу. — Придется есть самим.

       — Я добавлю ее к фруктовому салату.

       Я поднесла клубничину ко рту, чтобы попробовать, но пока откусывала кончик, выронила хвостик, и собака ринулась на него, точно на кусок сырого мяса.

       — Это называется жадностью, — констатировал Олег и, оглянувшись на стол, разочарованно вздохнул: — А я надеялся избавиться от пиджака.

       Я уставилась на него так же вопросительно, как только что углядела на меня и угощение собака.

       — Что? У тебя тут так красиво, а я буду без галстука.

       — Так и я как бы не в вечернем платье.

       — Ну, одета ты всяко лучше, чем вчера…

       Он хотел сделать комплимент или опустить меня окончательно? Второе у него получилось сделать очень хорошо, и он даже признал промашку.

       — Но утром было получше.

       Я выдержала взгляд.

       — Последнее время я вижу женщин в шортах и майке только на соседней беговой дорожке. Зрелище, скажу тебе, не очень…

       Я снова не опустила глаз. Он чё, не понимает, что несёт?

       — Я забыл, как женщины выглядят без капелек пота на лбу…

       Слушайте, ну я сейчас чему-нибудь заеду по этой наглой морде!

       — Еда не остынет? — кивнула я в сторону второго мешка.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

       — Просекко нагреется. Дай два бокала. Не для шампанского.

       Я поставила фужеры прямо перед ним, а сама забрала со стола две верхние тарелки и приготовилась выложить на них пасту. Если он действительно ее купил. Но в первой коробке оказался овощной салат.

       — Будем пить до еды, во время или после?

       Я посмотрела на крохотную бутылочку в его руках и выдала зло:

       — До!

       Дружок, ты вообще поляны не сечешь? Сколько у тебя денег, чтобы бабы тебя терпели с таким-то подходом?

       Глава 22 "Раскусил! Доволен?"

       Нет, с одного бокала башню у меня не сорвет… Если он только не подмешал туда чего-нибудь. Нет, откручивал крышки у меня на глазах. Так что удивить меня у него не выйдет!

       И все же, когда Олег осторожно разлил вино по бокалам, я удивленно уставилась на свой: стенки покрылись мелкими пузырьками.

       — Ты никогда не пила просекко?

       — Пила, конечно, — ответила я на автомате.

       — Врешь, Мила! Такими огромными глазами на бокал смотрят только в первый раз.

       Я подняла глаза. Какая же наглая улыбочка! Он все пытается меня раскусить. Наверное, я все же веду себя иначе, чем должны вести себя девочки богатых родителей. Да, я действительно понятия не имею, как те себя ведут.

       — Ты меня поймал, доволен?

       Конечно, он был доволен. Но меня голыми руками не возьмешь.

       — Я вообще не пью. Я — дитя шампанского, ясно? Во мне мамой воспитана стойкая непереносимость к алкоголю.

       Сказала я, конечно, полуправду. Хотя что и говорить, по-трезвому меня бы не зачали. Только на пьяную голову мама могла выбрать мне в отцы такого идиота!

       — Извини. Могла бы сказать это еще вчера.

       — Как бы это прозвучало? Нет, ты не подумай. Я пью, но не больше одного бокала за раз, — Врать так уж напропалую. — И вчерашний второй бокал доказал мне, что это было правильное решение.

       — Ну, вчера, кажется, не было ничего, о чем ты могла бы пожалеть…

       — Я тебя ни в чем не обвиняла, кажется. Просто…

       Я отвернулась к салату, не зная, чем закончить фразу, и достала из шкафчика две пиалы.

       — Мила, — Олег постучал указательным пальцем мне по плечу. Я замерла, но не обернулась. — Я не пытался напоить тебя вчера, честное слово. И никогда не попытаюсь сделать это впредь…

       Я почти оттолкнула его руку, чтобы пройти к столу.

       — Олег, хватит! У нас тут не романтический ужин, а просто ужин двух соседей, запертых в пустых домах. Я ничего не думаю лишнего, не переживай ты так.

       — С чего ты взяла, что я переживаю? — он опустил на стол два пузырчатых бокала. — Я просто хочу, чтобы между нами не было недосказанностей.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

       Я вернулась на кухню, чтобы закончить с пастой. Руки почему-то тряслись и пришлось собирать спагетти со столешницы. Олег стоял рядом и ломал в вазочку багет.