Юнга (СИ) - Оченков Иван Валерьевич

Возможно, смотритель был ранен или даже убит, а быть может, принял его голос за вражескую уловку и теперь только ожидал случая, чтобы подстрелить такого информированного противника.

— Крестный! — снова крикнул парень. — Это я, Мартемьян. На каникулы приехал! Не стреляйте!

— Как ты сказал? — недоверчиво отозвался засевший в обороне отставник.

— Я это, — повторил Март. — Вы мне письмо прислали в приют. Погостить звали?

— Ты один?

— Да. То есть, нет. С другом.

— А друг, часом, не узкоглазый с винтовкой?

— Нет, — едва не поперхнулся подросток. — В смысле, без винтовки. Я его в распадке оставил.

— Хунхузы рядом есть? — напрямик спросил потерявший терпение дядька Игнат.

— Живых нет. Я двоих застрелил и одного гранатами закидал, а остальные сбежали.

— Ишь ты, какой герой… Ну-ка, покажись.

— Я выхожу — крикнул Март и на всякий случай выкинул впереди себя винтовку, показывая, что безоружный.

— И впрямь — Мартемьян, вымахал-то как! — ахнул старик и, немного прихрамывая на больную ногу, вышел навстречу. — Ну, здравствуй, крестник!

В руках бывший старшина досмотровой команды сжимал самозарядную винтовку, ствол которой все еще смотрел в сторону окружавших маяк зарослей. На широком матросском ремне висел видавший виды боевой нож. Из ворота рубахи выглядывала приросшая за годы службы к телу и душе тельняшка. Несмотря на достаточно почтенный возраст, Игнат оставался высок, могуч и крепок. Глаза из-под лохматых седых бровей смотрели молодо и даже с каким-то озорством.

— Здравствуй, дядя Игнат, — едва справившись с комом в горле, ответил подросток. — Ну, вот я и приехал.

— Главное, что вовремя, — ухмыльнулся Игнат, и они крепко обнялись.

— А у вас тут весело.

— А то! Так что ствол-то подбери, негоже оружие, будто палку, на землю кидать. Чай, еще пригодится.

Несмотря на увечье, двигался отставник довольно ловко и быстро. Бегло осмотрев поле боя и трупы врагов, старик недоверчиво поцокал языком, но комментировать ничего не стал.

Всего погибших врагов оказалось четверо. Одного бывший абордажник в самом начале драки застрелил из винтовки. Трое достались на долю крестника. Уйти удалось шестерым.

— Интересно, кто они? — спросил Март, когда Игнат закончил осмотр.

— Одеты были как рыбаки, — пожал плечами крестный, после чего хитро усмехнулся и скаламбурил, — только вместо кавасаки — арисаки[28].

— И часто тут такое?

— Да покуда не случалось, — задумчиво отозвался Игнат. — А это не твой дружок там, в кустах, шебуршится?

— Витька, это ты? — спросил подросток, на всякий случай вскинув винтовку.

— Я это! — поспешно выкрикнул приятель, выбираясь из кустов со своей палкой.

— Ну вылитый хунхуз! — сделал страшное лицо Вахрамеев-старший.

— Я не хунхуз! — возмутился Ким. — И вообще, они так далеко не заходят. Нам так казачий сотник сказал.

— Ну, если целый сотник, тогда ладно. Вот что, ребятушки, помогите старику хабар собрать. Поищите по кустам тела, — заметив, как побледнел Витька, Игнат жестко усмехнулся, — не боись: мертвые не кусаются. Негоже им самим и оружию без пригляду валяться на потребу падальщиков. Да и вонять начнут скоро. Прикопать следует для порядка. А я тем временем начальству доложусь, потому как неспроста эти обормоты сюда заявились.

Март безошибочно вышел к точке, где он застрелил первого из нападавших. Но кроме следов крови на укрытой пышным слоем хвои земле ничего не обнаружил. Дальнейшие поиски также ни к чему не привели.

— Значит, уволокли с собой, — пришел к выводу бывший боцман, после чего добавил почти восхищенно. — Нет, ну до чего ловко сработали! И своих не бросили… а жаль. Думаю, можно было много всего полезного поднять трофеями. Такие, как они, пустыми не ходят.

Впрочем, переживания по поводу упущенной добычи занимали его недолго.

Единственной добычей, доставшейся смотрителю маяка и его крестнику, стали вещи, взятые Мартом на первом убитом. Винтовка Арисака, штык-нож к ней, бандольер с девятью подсумками — два для уже истраченных гранат, остальные семь для патронов по две обоймы в каждом. Брезентовый ранец, в котором, кроме боеприпасов, галет, зеленого чая и банок с рыбными консервами, нашлось несколько брикетов взрывчатки, запальные шнуры и детонаторы.

— Как же вы от них отбились? — изумленно воскликнул Виктор, когда осознал масштабы развернувшихся вокруг маяка событий.

— С Божьей помощью! — жестко улыбнулся отставник, отчего даже у Марта пошел мороз по коже. — Ну и вы, конечно, пособили.

— Не мы, а Марик, — горестно вздохнул Ким. — Он сам все сделал, а мне велел в распадке дожидаться.

— Значит, хороший у тебя друг. Беспокоится. Бережет.

Договорив, Игнат резко развернулся и поковылял к рации, чтобы дополнительно сообщить вскрывшиеся подробности о внезапном нападении на подведомственное ему хозяйство. А предоставленные сами себе подростки тем временем заглянули в его скромное жилище.

В маленьком домике, пристроенном прямо к маяку, было всего две комнаты и крохотная прихожая. Судя по всему, одна из комнат с выложенным вдоль стены камином и просторной, крепко сколоченной лежанкой использовалась как кухня, а заодно и как спальня. Во вторую мальчишки заглянуть пока не успели. Дверь и оконные рамы были измочалены попаданиями пуль, хватало отметин и на внутренней стене комнаты. Всюду валялись щепки от изрешеченного дерева, осколки стекла, черепки битой посуды. Все равномерным слоем покрывал густой слой пыли, выбитой вражеским обстрелом из кирпича и цементного раствора.

Когда старик вернулся, друзья смели с пола мусор, протерли пыль, расставили опрокинутую мебель и вообще навели хоть какой-то порядок.

— Молодцы, — скупо похвалил их бывший боцман, — чистота — первое дело!

— Как отреагировало командование? — поинтересовался Март.

— А чего ему, командованию-то? — крутнув головой от удивления, дескать, какие слова знает крестник, отозвался Игнат. — Поняли, мол. Жди дальнейших указаний! Да то ладно… Вы, поди, голодные?

— Нет, — хотел было ответил крестник.

— Да! — перебил его Ким.

— Понятно, — хмыкнул смотритель и выложил на стол полкаравая черного хлеба, целую тушку копченой красной рыбы, чашку черемши и небольшой туесок, полный жимолости.

— Жуйте, ребятки, — велел Игнат. — Сейчас разведем огонь, яиц нажарим со шкварками, чаю закипятим.

— А вы?

— Да я только из-за стола встал, хотел до ветру пойти, когда эти гаврики заявились.

— И что?

— Да ничего. Смотрю, двое прямиком к дому идут. Дверь-то не закрытая стоит. Кого мне тут сторожиться? Открывают без стука. Ни здрасьте, ни пожалуйста. Я им навстречу приковылял. Говорю, чего надо, обезьяны, куда претесь без спросу?

Они за ножи, ну я одному дал в душу кулаком, он сомлел и на второго налетел. Так они кубарем с крыльца и покатились. Я, понятное дело, дверь на засов сразу щелк. А эти до кустов убежали, и как давай оттуда палить. Все стекла побили, ироды. Ну, я и осерчал. Хвать винтовку, и в ответ принялся стрелять. Одного точно завалил. Шибко наглый, стервец. Высунулся прямо под выстрел.

— Интересный какой у вас карабин, — с любопытством посмотрел на оружие крестного Март.

— Недурственный, — добродушно хмыкнул крестный, — экспериментальный. Жаль, в серию не пошел. Больно сложен оказался в производстве. А вообще, через мои руки за годы службы каких только стволов не прошло…

— А что у вас было?

— Легче сказать — чего не было, сынок. Ить мы, абордажники воздушных фрегатов, как говорил наш командир, мичман князь Путятин, — элита империи. Как чего нового оружейники придумают, так первым делом к нам. Что автоматы, что пулеметы, — все не только в руках держал, но и в деле опробовал. Их превосходительство генерал Федоров лично к нам приезжал, да расспрашивал, что и как.

— Федоров, Путятин… — задумчиво повторил Март где-то слышанные им фамилии.