Егерь. Девушка с Земли - Максим Хорсун

— А ты правда, Реми, готова была стать королевой Сирены?

Она приподнялась на локте. Неуверенно улыбнулась.

— Что? Как ты сказал?

— Ну, генеральным представителем корпорации, — поправился Скворцов, — но «королева» звучит лучше, не правда ли?

— Мне нравится, — откликнулась Ремина. — Не знаю, Эндрю. Ведь о том, что папа́ намерен сделать меня своим представителем на Сирене, я узнала от тебя… Думаю, ему сейчас важнее получить концессию.

Скворцов подумал, что папа́ сейчас важнее всего отыскать дочь. Хотя… кто их знает, этих миллионеров!

— Генеральные комиссары Федерации, — продолжала Реми, — не слишком одобряют концессии на колониальные ресурсы. С одной стороны. А с другой — собственных средств правительства на освоение новых миров не хватает. Вот чинуши в Женеве и мечутся между двумя крайностями: жадностью и осторожностью.

— Ты даже рассуждаешь как будущая королева. Вижу, ты не только на гитаре бренчать мастерица. Разбираешься в политике-экономике…

— Не льсти мне… Думаешь, будущая королева отблагодарит тебя за это милое приключение? Черта с два! Если бы не ты, я сейчас бы в отеле сидела, в вечернем платье до пят. В синем.

Егерь хмыкнул.

— Не ты ли жаждала увидеть подлинную Сирену, — сказал он. — Вот и увидела… Такого никто еще из людей не видывал. Мы первые…

— Ты забываешь об этих беднягах, — откликнулась она, — которые попали сюда не по своей воле.

— Мы, в общем, тоже…

— Но ты бы не отказался, если бы заранее знал обо всем этом?

— И даже если бы ничего не знал, — подтвердил Скворцов. — Я давно собирался, но средств на экспедицию не найти. Моих собственных заработков и редких подачек администрации хватает лишь на текущие исследования да на зарплату трем алкашам, у которых руки из… одного места растут.

— Одного я видела, — сказала Реми. — Кажется, Джойс его зовут… Кто-то его избил и выбросил из бара. А патруль не захотел подобрать.

— Это я его… хм… выбросил…

— Ты?! Не подозревала в тебе такой жестокости.

Егерь поморщился.

— Это не жестокость, Реми, — сказал он. — Джойс с напарниками испортили тушу бегемота, которого подстрелил О’Ливи. А я намеревался сделать из него большое прекрасное чучело и продать твоему отцу. Из бегемота, разумеется, а не из писателя.

— Так, значит, хваленая таксидермическая фабрика…

— Нет никакой фабрики, мисс, есть только моя разнесчастная лаборатория…

— Все равно, это не повод избивать человека.

— Триста кредов, которые я не заработал по вине этих разгильдяев, еще какой повод… Жаль, не успел добраться до Михи и Обамы. Я бы из них душу вытряс… И потом, Реми, скажу тебе как биолог — быть прямоходящим, обладать речью и носить штаны еще не значит быть человеком. Ты еще не насмотрелась? Симмонсы, по-твоему, люди? Или бывший капитан Кемпнер, который по факту стал людоедом недавно, но, по сути, был им всегда!

— Откуда ты знаешь?!

Скворцов усмехнулся.

— Когда вернемся, поинтересуйтесь у писателя, ваше величество, — сказал он. — Думаю, мистер О’Ливи охотно подтвердит, что слава капитана Джереми Кемпнера, Кемпнера-мясника, бежала впереди его мобильного соединения. Ведь это из-за него на Немезиде вспыхнуло восстание… Надо сказать, что Немезида дерьмовая планетка. Сплошные болотистые джунгли от экватора до полюсов. И вечные дожди. Коренные жители Немезиды, разумные пернатые, превыше всего ценят обыкновенную пресную воду и понятия не имеют об огне… Точнее, раньше не имели, пока на планете не высадилась рота капитана Кемпнера. Немезидцы и мухи не обидят, но Кемпнер устроил настоящую резню. Кончилось тем, что безобидные создания восстали и умудрились перебить всю роту. Выжили всего двое, сержант Кумбс и сам капитан Кемпнер. К счастью, у командования звездной пехоты хватило ума не устраивать карательных рейдов против аборигенов. Решили ограничиться эвакуацией солдатских трупов. Я это знаю, потому что сам участвовал в спасательной, если можно ее так назвать, экспедиции… Звездная пехота своих не бросает… хе-хе-хе… Трибунал тем не менее оправдал Кемпнера. Его даже не разжаловали. Правда, когда здесь, на Сирене, капитан пропал без вести, искали его очень неохотно. А вы говорите, человек, ваше величество…

— Черт тебя подери, Эндрю! — взъярилась Ремина. — Не называй меня так! Я не собиралась делать карьеру менеджера! Что бы там себе ни думал папа́, я сама вольна выбирать свой путь!

Егерь в комическом ужасе поднял руки.

— Хорошо-хорошо, — проговорил он. — Не велите казнить…

— Помогите! — заорал кто-то совсем рядом. Похоже, в темном коридоре. — Ради бога-а-а… Убиваюууут…

Они подскочили.

— Или у меня галлюцинации, — проговорил Скворцов хриплым шепотом, — или это голос Джойса…

— Как Джойса?! — изумилась Ремина. — Он же остался в Прозерпине!

— Сам не понимаю…

— Кажется, я догадываюсь… Он остался на мостовой… Колохровец сказал: до Карлика проспится… А он не проспался, и его заманило в пещеры!

— Ага, и он с похмельной головой пешком прошел полсотни километров… Ты в своем уме?

Вопль повторился. Теперь в нем была только боль.

— Я ничего не хочу знать! — выкрикнула Реми. — Ты избил его и выбросил на улицу… А теперь он просит о помощи… Ты обязан, Эндрю! Или ты такой же, как Кемпнер?!

— Истеричка, — сказал Скворцов. — Нашла время и место сопли разводить… Не мог он здесь оказаться, понятно?

«Помогииите…» — провизжало эхо.

— Трус!

Ремина схватила мачете, оттолкнула егеря и бросилась к выходу из псевдолаборатории. Скворцов выругался. Кинулся следом, на ходу перезаряжая револьвер. Патроны следовало беречь. Он замешкался всего лишь на несколько секунд, но едва не опоздал.

В темный коридор едва просачивался жидкий «лабораторный» свет. Никакого Джойса не было и в помине. На самой границе света и тьмы извивалось кошмарное создание. Только в неверном мерцании огонька зажигалки могло почудиться, что это — шахматный конь. Скорее уж — гибрид морского конька и осьминога. И этот гибрид сжимал в своих щупальцах Реми и умолял о помощи голосом забулдыги Джойса.

Егерь, не задумываясь, всадил в голову «конька» две пули. Тварь захлебнулась криком, выпустила девушку и канула во тьму, оставив после себя облако дурно пахнущего дыма чернильного цвета. Скворцов бросился к Ремине, подхватил на руки и перенес в псевдолабораторию.

Реми была жива, но без чувств. Егерь бегло осмотрел ее. Если не считать круглых синяков в тех местах, где к обнаженной коже прикасались щупальца монстра, никаких повреждений будущая королева не получила.

Скворцов выдохнул.

Что за дрянь такая завелась здесь? Никогда не видел и не слышал… И никто никогда не видел. Даже в фундаментальной «Биологии Сирены» нет упоминаний, хотя Стефан Карпински, тщательно анализируя информацию о биосфере планеты, не побрезговал даже местными легендами. Впрочем, мэтр экзобиологии, никогда не покидающий родного Кракова, ничего не писал и о природной «фабрике жизни». Что неудивительно. Эту диковину диковин прошляпили как целые экспедиции, так и энтузиасты-одиночки, вроде первого экзобиолога колонии Розенталя да и самого Скворцова. Ну ничего, дайте только выбраться на поверхность, а там уж мы развернемся…

— Эндрю, — проговорила Реми. — Какая же я дура, Эндрю…

Он наклонился к ней. Ремина очнулась, была она бледнее обычного, но в общем выглядела неплохо. У егеря отлегло от сердца.

— Ничего, девочка, — сказал он. — Меня эта тварь тоже сбила с толку… Морской конек-осьминог — телепат, такое и в кошмаре не приснится…

— Эндрю, — сказала Реми. — Я хочу наверх. Пусть будет Карлик, зверье разное, но… там небо, звезды, воздух… Неужели нам будет хуже, чем здесь?

Скворцов покачал головой.

— Это не так просто, Реми, — сказал он. — Мы глубоко забрались. А подниматься труднее, чем спускаться.

— Тогда тем более не стоит мешкать…

— А ты идти сможешь?

— Смогу… Я просто испугалась… Да и ты бы испугался, схвати тебя эта гадина.

— Тогда пойдем, я только конинкой запасусь, пригодится… — Егерь принялся вылавливать из чана куски вареного мяса, при этом он немилосердно обжигался и ворчал: — Пока не понабежали эти оглоеды… Ай, черт! Удивительно, что их до сих пор еще нет…

— Голоса, Эндрю! — сказала Ремина. — Я слышу голоса!

Из коридора донеслось глухое бормотание и топот.

— Легки на помине, — пробурчал Скворцов, засовывая конину в шляпу. — Накаркал! Сейчас тут начнется… Придется лезть в кротовую нору… Как я это ненавижу…

Он показал на узкий лаз в потолке пещеры, рядом с которым вздымалась витая-перевитая сталагмитовая колонна. Егерь подсадил Реми, и она, цепляясь за неровности, как кошка, полезла вверх. Скворцов подождал, пока девушка окажется возле лаза, со вздохом натянул шляпу прямо с кусками неостывшего мяса, поплевал на ладони и…