КвазаРазмерность. Книга 3 - Виталий Вавикин

– Если система нас не видит, то мы можем столкнуться с другой капсулой? – пришел к выводу Джаво.

– Можем, но не столкнемся, – сказал Рахаб.

– У вас здесь своя система учета транспортных потоков?

– Можно и так сказать.

Старая капсула лихо рванула вверх, заставляя Джаво спешно пристегнуться – пережиток прошлого, которым до сих пор снабжались современные средства транспорта на случай сбоя нейронных компенсаторов, хотя официально подобного никогда не случалось. Джаво попытался заглянуть в мысли Рахаба, но то ли нейронные сети не работали здесь, то ли инъекция блокировала способность. «Интересно, можно ли сделать, чтобы так осталось навсегда?» – подумал Джаво, решив, что избавиться от нейропатии, сохранив пятидесятипроцентный доступ к нейронным сетям, не так уж и плохо. Он уже собирался спросить об этом нового знакомого, когда старая капсула, лихо взяв в сторону, устремилась в тупик, проткнув нейронный образ стены прежде, чем Джаво успел закричать.

– Это ремонтные полости, – пояснил Рахаб.

Джаво кивнул, тщетно пытаясь отдышаться. Крик застрял в горле удушьем. Капсула снизила скорость, перестроившись на дополнительные пути. От гула активировавшихся старых вакуумных рельсов заложило уши. Остатки нейронных образов рассыпались на части, сжались, пытаясь компенсировать недостатки энергии уменьшением площади покрытия, и снова рассыпались, растаяв в воздухе гаснущими призрачными бликами. Похолодало. Температура упала так резко, что Джаво испугался, увидев, как дыхание паром вырывается изо рта. За окнами были видны обледеневшие стены тоннеля.

– Я всегда думал, что за исправностью пневмотоннелей следят биоавтоматы, – сказал Джаво. – Не такие, конечно, как те, что были отправлены давно на другие планеты, но…

– О, не думал, что ты разбираешься в истории! – удивился Рахаб, лицо которого в молочно-белом освещении казалось серым и рыхлым, как грязный лед на стенах тоннеля за окном или иней, покрывавший до основания проржавевшие конструкции старой капсулы. – Ты увлекался реконструкциями хронографов или просто отец любил рассказывать о проектах и капиталовложениях?

– Друзья любят ужастики… – смутился Джаво, сбивчиво пытаясь пересказать страшные истории о туристах, пневмокапсула которых сбилась с пути, оказавшись в ремонтных полостях жилого комплекса.

– И что с ними стало? – подыграл мальчику Рахаб.

– Сначала они пытались остановить капсулу и вернуться, пока не стало слишком поздно, потом на них напали ремонтные жуки, пытаясь превратить в материал для реконструкции тоннелей, а под конец, когда все думали, что самое страшное уже позади и капсула достигла ремонтных площадок, туристов пленили модифицированные биологические автоматы, разобрав их на органы! – воодушевленно подытожил Джаво, решив, что чем бы ни закончилась эта поездка по закрытым для использования тоннелям, он все равно давно уже перещеголял друзей и приключений за один день у него было столько, что хватит на всю жизнь. Вот только все прежние ценности теперь ничего не значат.

– А эта история о туристах… – попытался отвлечь мальчика от мрачных мыслей Рахаб. – Ты просто слышал ее от друзей или пользовался развлекательной интерактивной реконструкцией?

– Слышал от друзей. Родители никогда не разрешали мне пользоваться подобными продуктами… – на губах Джаво появилась несвойственная ребенку ироничная улыбка. – А теперь я не просто участвую в интерактивных путешествиях по закрытым для людей территориям жилого комплекса, а нахожусь здесь на самом деле, сбежав от хранителей и став причиной смерти двух человек… Думаю, знай моя мать, что я натворил за последние несколько часов, то у нее пошла бы изо рта пена, – он тщетно попытался притвориться, что его все это веселит. – Мне ведь, если честно, никогда ничего не разрешали, а тут такое! Наверное, родители верили, что я всегда буду оставаться ребенком. Даже когда тесты показали, что у меня есть склонность к нейропатии, родители убедили себя, что вероятность мала и ничего страшного не случится. Уверен, они прямо сейчас обвиняют меня в потере контроля и бегстве, планируя, какое наказание лучше всего пойдет мне на пользу: либо ограничить общение с друзьями, либо доступ к детским интерактивным нейронным каналам…

Старая капсула вздрогнула, перестраиваясь на дополнительный путь, заставив мальчика замолчать. Ремонтная платформа была пуста, но едва зажимы зафиксировали капсулу, двери в мастерские открылись и оттуда вышли три робота.

– Это синергики? – шепотом, почти благоговейно спросил Джаво.

– Еще одна история, рассказанная друзьями? – снисходительно улыбнулся Рахаб.

– Все знают, что боевые синергики запрещены Иерархией.

– С чего ты взял, что видишь боевых синергиков?

– А разве есть другие?

– Конечно.

– Я слышал обратное. Каждый синергик сильнее любого человека. Он может обойти нейронные блокировки и способен действовать как в одиночку, так и пользуясь коллективным разумом… – Джаво попятился, увидев подошедших к капсуле синергиков. – Чего они ждут? – шепотом спросил мальчик.

– Пытаются получить доступ к архивным базам данных, чтобы понять, нужен ремонт нашей капсуле или нет.

– А почему бы им просто не отправить нашу капсулу в утиль?

– Потому что информация о капсуле занесена в их первичный код, подменяя основные системы анализа.

– Выходит, информация о капсуле для синергиков – это вирус?

– Выходит, да.

– Круто! – мальчик осторожно выглянул из капсулы, но тут же обернулся, недоверчиво уставившись на нового знакомого. – А разве можно изменить первичный код после активации основной нейронной цепочки алгоритмов машины?

– Твой отец занимается и этим? – удивился Рахаб.

– Пытался, – нахмурился мальчик. – Последнее время все кому не лень болтают об экспедиции к центру Великого ледника. Всемирная иерархия готова тратить на проект колоссальные суммы единиц Влияния. Отец говорит, что все, у кого есть мозги, пытаются пристроиться к этой кормушке. Одни работают над коммерческими перевалочными базами, другие над передвижными исследовательскими платформами, третьи пытаются предложить нейронные варианты связи, что даст возможность работать удаленно… В общем, отец тоже хотел стать частью этого шабаша, пытаясь возродить закрытый проект синергиков. Он планировал усовершенствовать старый биоэлектронный мозг, внедрив в основные ядра искусственно выращенные чипы, способные напрямую взаимодействовать с нейронными сетями последнего поколения. Проект считался перспективным, так как в случае провала с синергиками мог трансформироваться в разработку принципиально новых жидких чипов, интегрируемых от рождения людям, но клирики выкупили у отца разработки и заморозили исследования прежде, чем его ученые смогли добиться серьезных успехов. Отец счел это удачей, потому что не верил в успех затеи – нейронные сети восьмого поколения вряд ли появятся в ближайшие несколько веков, а что касается биоэлектронного мозга, то взлом основных ядер оказался сложнее, чем планировалось вначале, так что… – Джаво покосился на застывших возле капсулы синергиков. – Отец, конечно, следил, чтобы я не совал нос в его дела, но и того, что мне удалось пронюхать, хватает, чтобы знать – после того, как биоэлектронный мозг активирован, невозможно внести изменения ни в одно из миллиардов ядер, не разрушив основные связи, что приведет к отключению основных систем биомашины.