Карфаген и Пунический мир - Эди Дриди

ФИНАНСЫ

Доходы карфагенского государства, видимо, пополнялись за счет налогов, взимаемых с населения подчиненных ему территорий (с нумидийцев, сардов, греческих городов на Сицилии?), но, как мы уже видели выше, не с граждан Карфагена.

Но основным источником доходов для пунического города были таможенные пошлины, которыми облагались товары, проходившие транзитом через порты, контролируемые Карфагеном. Первым договором, заключенным в 509 году с Римом, предусматривалось, что карфагенские чиновники должны были присутствовать при заключении любой международной торговой сделки, чтобы — и у нас нет в этом сомнения — взимать налоги.

Вполне возможно, что государство принимало участие в разработке залежей полезных ископаемых и в производстве сельскохозяйственной продукции на подчиненных ему территориях. В литературных и эпиграфических источниках содержатся упоминания по крайней мере о двух таких регионах. Первое упоминание относится к VI веку, когда карфагенские армии дошли до Иглезиенте на Сардинии, где основали, в частности, поселение Монте Сираи; а второе упоминание относится к более позднему периоду, когда в III столетии Баркиды принялись за разработку рудников на соседних с Карфагеном территориях.

Всеми финансами города ведали Mhšbm (корень этого семитского слова означает «оценивать», «считать», «подсчитывать»). Если верить Титу Ливию, аналогами этих чиновников были латинские квесторы. Они, как нам кажется, обладали достаточно широкими полномочиями, которые обычно входили в компетенцию главного казначея. На серебряных тетрадрахмах, отчеканенных на Сицилии между 300 и 289 годами, предназначенных для оплаты наемников в пунических армиях, имеется надпись «Mhšbm». Но в обязанности этих последних входило не только распределение государственных средств. Они также собирали налоги, взимали штрафы, о чем гласит надпись, обнаруженная в Карфагене в 60-х годах прошлого века. Позже их функции были возложены на махацимов (Mahazim). Этот титул, обычно переводимый как «инспектор рынка», соответствует должности эдила в Риме, о чем свидетельствует довольно поздняя надпись, обнаруженная в Лептис-Магне и датируемая II веком нашей эры.

АРМИЯ

Может показаться странным, но нация, давшая миру величайших в истории полководцев, никогда, как нам кажется, не приветствовала войну. Изучая ее событийную историю, ученые пришли к выводу, что для держателей власти в Карфагене основополагающей истиной стала поговорка: «Худой мир лучше доброй ссоры». Шла ли речь о членах Сената или о простых гражданах, армия и война никогда не пользовались особым расположением карфагенян. Верхняя палата всегда держала своих генералов «под прицелом». Сенаторы использовали каждый промах или поражение в войне, чтобы сослать или, хуже того, распять на кресте неудачливого командира. Что касается граждан, то их, казалось, вполне устраивало то, чтобы кто-то, а еще лучше — наемники защищали интересы республики. И это впечатление подтверждается археологическими данными. Так, довольно редко встречается оружие в карфагенских захоронениях. И точно так же на богатом по репертуару иконографическом материале, изображенном на стелах тофета, практически нет изображений воинов или оружия.

Это объясняется, видимо, призванием Карфагена. Для города или, по крайней мере, для доминирующей части его аристократии, настоящая война всегда была коммерческим мероприятием. Для Карфагена важнее было создавать, поддерживать и защищать сеть (видимо, торговую. — Примеч. пер.), чем контролировать подвластные территории (см. Владения Карфагена, гл. II). И ради этой цели его правители были готовы ввязаться в любой конфликт, о чем свидетельствует битва при Алалии и войны, проводимые на Сицилии и Сардинии в течение VI столетия, хотя подобное было относительно редким и ограниченным во времени явлением. Следует отметить, что у Карфагена не было постоянной армии. Она формировалась по мере объявления войн и тут же распускалась по окончании военных действий. Потребовались поражение в 480 году при Гимере и приход к власти Баркидов (что, видимо, повлияло в большей степени), чтобы в обществе отношение к армии, ее генералам и к их роли в жизни государства изменилось в положительную сторону.

♦ Командование армией

Кроме одного-единственного случая, когда во главе армии стоял Ксантиппа, верховное командование карфагенской армией систематически возлагалось на представителей аристократических кланов. Главнокомандующим был чрезвычайный магистрат, избранный без ограничения во времени для ведения войны. Выбор главнокомандующего был прерогативой Народной ассамблеи, о чем нам сообщают Аристотель («Политика». II, 11, 9) и Диодор Сицилийский (XXV, 8). Эта процедура позволяла, по крайней мере теоретически, убедиться в том, что их избранник обладал всеми необходимыми качествами для победного завершения своей миссии. Но неоднократные поражения, понесенные пуническими армиями, говорят о том, что выбор главнокомандующего часто обусловливался не столько его формированием как военного, сколько его богатством и умением очаровывать толпу. Одному и тому же полководцу иногда поручалось возглавлять несколько поочередно проводимых кампаний. И именно поэтому Баркидам удалось успешно завершить их испанский проект. Но существовали и другие военачальники, еще до Баркидов неоднократно избиравшиеся на этот пост. Наряду с этими должностями, вводимыми на случай чрезвычайного положения, существовали и военные губернаторы, которых Полибий и Аппиан называли боэтархами и которые должны были обеспечивать покой и порядок в провинциях в мирное время (Африка, Сицилия, Сардиния). По всей вероятности, они также назначались Народной ассамблеей.

Эпиграфические источники не позволяют нам узнать, какое выражение соответствовало понятию «военачальник» в Карфагене. Вполне возможно, что им был термин раб, часто встречающийся в надписях. Но в любом случае для нас ясно, что в раннюю эпоху существовал титул Rb Mhnt, то есть «глава армии». И именно это выражение употреблялось в неопунических текстах, обнаруженных в Триполитании, в частности в Лептис-Магне, для перевода термина консул. Это наводит на мысль, что термины стратег, дукс или диктатор, используемые греческими и латинскими авторами, соответствовали титулу Rb Mhnt, а не титулу суффета (см. Политические институты и осуществление власти).

Об иерархии внутри пунической армии нам мало что известно, поскольку в классических источниках содержатся только общие сведения: лейтенант, командующий кавалерией и т.д. В этом случае эпиграфические источники нам кажутся более точными, поскольку они дают нам возможность свести воедино некоторые данные относительно титулов и уровней командования. Так, в тексте, обнаруженном в Сидоне (современный город Сайда в Ливане), упоминается некий Rb Šny (командир второй ступени, уровня?), а в другой надписи, найденной в Карфагене, говорится о Rb Šlš (командире третьей ступени?). Два других текста, обнаруженных один в Тире (современный Сур в Ливане), датируемый III веком, а другой в Дугге (Тунис), относящийся ко II столетию, являются более точными, поскольку в них упоминается о некоем Rb M’T, то есть о командире центурии.

Наконец, в более поздней надписи из Триполитании (15—17 годы нашей эры) содержится уникальное выражение: Rb t'ht rb mhnt. Буквально оно означает: «командир под командованием главнокомандующего». Речь, видимо, идет не о пуническом титуле, а о переводе, по мнению специалистов, на пунический язык латинского титула проконсула.

♦ Состав армии

По своему составу пуническая армия существенно не отличалась от других армий того времени. Она состояла из граждан, подданных, проживающих на территориях, подконтрольных Карфагену, союзников и, наконец, наемников. Именно по количественному составу каждой из ее частей она отличалась от греческой и римской армий.

Граждане. В противоположность ситуации, сложившейся в греческом мире и в Риме, воинская повинность, как нам кажется, не коснулась карфагенских граждан. Тем не менее одно замечание Юстиниана наводит на мысль, что в середине VI века карфагенская армия под командованием Малха по большей части состояла из граждан Карфагена, поскольку и сам командир, и почти все его воины были приговорены к изгнанию после разгромного поражения на Сардинии. Но в последующие периоды, за исключением чрезвычайных случаев, когда, например, город оказывался в опасности (военные кампании Агафокла, война наемников, экспедиции Регула, высадка Сципиона Эмилиана), доля карфагенян в пунической армии, видимо, была незначительной, а набор в нее осуществлялся на добровольной основе.