Только ты - Фрида Митчелл

— Я сейчас приду. Мне позвонили из Фриско. Я ждал этого звонка.

— Хорошо.

Алис не узнавала собственного голоса. Ее лицо пылало. Как она могла? Как позволила себе так близко подойти к этой черте, за которой?.. Может быть, лишь поцелуй. Но затем покачала головой, подивившись своей наивности. Мужчины, подобные Гордону, никогда не останавливаются на поцелуе.

Нельзя быть такой глупой и поддаваться на примитивное обольщение. Но оно еще не пришло к логическому концу. И это большая удача для нее. И это не должно повториться. Она села и, обхватив руками колени, уронила на них голову.

Когда Эрнан вернулся, Алис была в бассейне, наслаждаясь прохладной морской водой, остудившей тело. И разум занял место чувств.

— Вы плаваете очень хорошо.

Он стоял на краю бассейна и смотрел на нее, улыбаясь. Она заставила себя ответить легко и непринужденно:

— Отец научил меня, когда я еще была маленькой. Он брал меня с собой на рыбалку и не боялся, что я не смогу удержаться на воде, если лодка перевернется.

— О, все-то вы умеете, — одобрительно заметил он, прежде чем бросился в голубую воду. Его мощное тело рассекало воду почти без усилий. Вопреки ожиданиям Алис, он не предпринял попытки коснуться ее тела, лишь плыл рядом с ней.

Она устала, выбралась из бассейна и, переодевшись в кабинке, прилегла на топчан. Вечер наполнился ароматом цветов, в душу пришло умиротворение. Незаметно для себя задремала. Во всяком случае, ничего не слышала и не видела, пока губы Эрнана не коснулись ее губ. От неожиданности она вздрогнула и боднула его в подбородок головой.

— О-о, — притворно простонал он, — боль легче переносить в горизонтальном положении. — И улегся на топчан рядом с Алис. — Скажите, вы всегда так реагируете, когда вас целуют? — спросил он.

— Смотря кто это делает.

Ее голос прозвучал неуверенно. Она должна вести себя осторожно с таким мужчиной, как Эрнан. К несчастью, огонь, который горел у нее внутри, теперь перебрался на лицо. Она не могла оторвать взгляд от обнаженного мужского тела. Капельки воды блестели на мускулах, придавая им еще большую привлекательность.

— Может быть, мы попробуем еще раз?

— Эрнан…

— Только поцелуй и больше ничего.

Он с силой притянул ее к себе, его губы были мягкими и нежными. Хотя она считала себя сумасшедшей, ей захотелось большего, и Алис робко коснулась его тела, изнемогая от желания.

— Вы же знаете, я не планировал это заранее.

— Что? — Она удивленно уставилась на него.

— Вы, наверное, думаете, что я все продумал до мельчайших подробностей, чтобы соблазнить вас, да?

— Нет, не думаю.

— Ну и правильно.

Он помог ей подняться, но руки не выпустил. Алис ощущала ее тепло и какие-то неведомые токи.

— Вы хорошо умеете владеть собой, — заметил он, когда они шли к дому.

— Я не понимаю вас.

— Не изображайте, пожалуйста, из себя женщину, для которой все это впервые. — Он с укоризной посмотрел на нее. — Если быть честным, не могу припомнить ситуации в моей жизни, когда бы я хотел женщину больше, чем вас сейчас.

— Вы считаете, что льстите мне? Думаете, что быть очередной в списке ваших побед это большая честь?

— У меня нет ни одной подобной победы. — Он неожиданно остановился и отпустил ее руку. — Это действительно так. Представляю, что вам обо мне наговорили. Разве нет?

— О, только не изображайте из себя невинность, — с сарказмом ответила Алис. — Вы наверняка знаете, что о вас говорят.

— Я никогда не обращал внимания на то, что обо мне болтают злые языки. Сплетни не задевают ни моей личной жизни, ни моего бизнеса. Я всегда честен сам с собой. И никогда никого не обманываю. В это вы, надеюсь, верите?

— Я…

Воздух в сумерках был сладким и тяжелым, наполненным летними ароматами. Свежестью веяло и от идущего рядом мужчины, и у Алис возникло странное чувство, что он стал частью ее жизни. Может быть, потому, что выглядел сейчас по-мальчишески? Его мокрые волосы подсушил ветер, и они непослушной прядкой упали на лоб.

— Вы стрижетесь так коротко из-за ваших кудрявых волос? — неожиданно спросила она.

— Что?

Серые глаза Эрнана от удивления округлились. Прическа была, вероятно, последней темой, которую он хотел бы сейчас обсуждать.

— Ваши волосы. — Она встала на цыпочки и коснулась завитка у него на виске, прежде чем сумела сообразить, каким интимным жестом может это ему показаться. — Вчера они выглядели совсем по-другому.

Он смотрел на нее несколько секунд, прежде чем легкая улыбка коснулась его губ.

— Да, они вьются. И я борюсь с этим еще с детства. Меня и Габриэля очень дразнили в детстве, и мы уговорили маму позволить нам стричь волосы как можно короче. И это вошло в привычку. А вам не нравится моя прическа? — Улыбка ушла с его лица.

— Напротив, очень идет вам, — смешалась Алис, жалея, что вообще подняла эту тему.

Она повернулась и пошла, чувствуя, как Эрнан подстраивает свой шаг под ее. Странный он все-таки человек. Ему совсем не обязательно было говорить ей, что он хочет ее. Она и так знала это. Но желание — это не любовь. Алис испугалась своих мыслей. Ей совсем не хотелось, чтобы Эрнан любил ее. Совсем не хотелось. Совсем… И повторяла это слово вновь и вновь.

Жаль, что она приехала сюда. Они дошли до дому, так и не проронив больше ни слова. Гордон жил совершенно в ином мире, по собственным принципам и правилам. Но даже если бы он был совсем обычным человеком, какая разница! В любом случае это закрытая для нее сторона жизни.

Она взглянула на него и, увидев вожделение в его серых глазах, быстро отвернулась. Да, ей не следовало сюда приезжать. Но у нее не было выбора. И все, что ей остается в — данной ситуации, это быть сильной. Такой и была последние тринадцать лет, а уж сейчас справится с собой…

7

Обед представлял собой еще одно гастрономическое чудо, доставившее сплошное удовольствие. Закончив последнее блюдо десерта, легкий сладкий пудинг «Мехикали» с фруктами, популярный на родине кухарки Салины, Алис медленно, словно маленькая насытившаяся кошка, потянулась.

— Странно, что вы не располнели, — усмехнулась она. Они снова сидели на веранде. — Я бы непременно растолстела, если бы у меня была такая кухарка.

— Если бы Салина была вашей кухаркой, то это бы означало, что вы стали моей женой. А я бы не позволил супруге стать толстой, — заметил Эрнан, наливая кофе из кувшинчика, который только что принесла Мария. — Конечно, за исключением того времени, когда бы вы были беременной. Но и тогда бы я контролировал вес очень внимательно.