Продолжай стонать - Мария Сергеевна Коваленко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Нахалка зевнула прямо мне в ключицу. Обдала дыханием так, что дрожь от затылка до пяток прошла.
– А ты отпустишь?
– Опять по бабам?
– Не «опять», а «первый раз», – пришлось поправить.
– Басманский, вот ты вроде бы умный такой, серьезный, а изменять нормально так и не научился. Все у тебя…
– … через задницу?
Так хорошо рядом с ней стало, что сил никаких не было. Казалось, задушу от счастья.
– Да!
Словно в подтверждение, узкие женские ладони стекли с моей спины на ягодицы и крепко по-хозяйски сжали.
– И давно ты догадалась, что у меня с Юлей ничего не было?
Меньше всего рядом с женой под душем я хотел вспоминать Лаевского. Извращением это попахивало! Но друг все же оказался прав в своей догадке. На сто процентов прав! Будто знал всё заранее.
Вместо ответа Лена как-то неопределенно пожала плечами и лишь долгую минуту спустя произнесла:
– Наверное… почти сразу. – Рассмеялась. – Ты такой смешной был. Лежал, раскинувшись звездочкой, поперёк кровати. Будто никого рядом нет и быть не может. В носках. И храпел как больной насморком бульдог.
– Ты меня с собакой сравнила?!
От легкости, которая вдруг накрыла, на месте устоять было невозможно. Казалось, пятки от пола вот-вот оторвутся.
– Я чуть не оглохла! Честное слово! – Лена театрально округлила глаза. – Перед девушкой даже неудобно стало. Она, бедная, ведь терпела!
– Ах, ты моя жалостливая!
Чтобы хоть немного снять стресс, я тоже помял ее булки. И разок легонько шлепнул.
– Я такая, ага…
Лена сама вжалась мне в грудь. Оплела руками. Губами дотянулась до шеи и поцеловала.
– И чемоданы мне тоже сложила из жалости, чтобы вещи не помял. – Я уже не спрашивал. Теперь все было ясно как день и без вопросов.
– Твои рубашки… они каждая как крыло от самолёта стоят.
– И к Никите выгнала, чтобы в отеле один не страдал.
– Ты бы там всякой дрянью питался, а мне потом твой желудок лечи.
Лена совсем затихла.
– Родная, ты знаешь, что я люблю тебя больше жизни?
Не осталось ни терпения, ни спокойствия. Штуковина за грудиной стучала как барабанная установка, и от счастья жестко ломило переносицу.
Дурацкие симптомы! Напоминали грипп и инфаркт одновременно. Никогда не думал, что можно расклеиться от чувств, от любви. Но с этой женщиной…
– У меня были догадки. – Моя бессердечная женушка вместо нормального человеческого «да» потерлась щекой о грудь. Будто до Кондратия довести старалась.
– Догадывалась она… Чуть не убила меня эти своим разводом.
Задрав голову вверх, я жадно прямо из-под лейки хлебнул воды.
– Я тоже чуть не умерла, когда вас увидела. Если бы еще раз такое повторилось…
– Нет!
Я даже договорить ей такое позволить не мог. У самого перед глазами темнело лишь от одной мысли.
– Не будет такого больше! – Нежно взял ее за плечи и заставил посмотреть мне в глаза. – Слышишь? Не будет. Я тебе обещаю. Клянусь! Никогда ни одной женщины кроме тебя не будет в моей кровати.
– И даже какая-нибудь очередная особо ценная помощница?
Лена сощурилась как кошка. Напряглась все телом. Уже вся моя, но ещё сомневающаяся.
– Никто! – Поцеловал ее в лоб. – Никогда! – Коснулся губами щек. – На порог не пущу!
Обрушился на нежный рот и чуть не задохнулся от кайфа, когда эта охуенная невероятная женщина ответила на поцелуй.
Глава 11. Последний вопрос
Жизнь до ЗАГСа отличается от жизни после ЗАГСа.
А в лучшую или худшую сторону – зависит только от двоих.
Энциклопедия мужской мудрости
Лена
Наверное, если бы последнее наше с Эдом свидание закончилось без приключений, я все равно остановила бы этот дурацкий эксперимент.
Сил больше не было просыпаться одной! Еще вчера утром я верила, что они есть, изображала мать-героиню, храбрилась перед детьми и няней. А сейчас, у Эда под боком, четко осознала – шарик сдулся.
Просыпаться можно и нужно было только так – ощущая, как по бедру скользит горячая сильная рука, в попу упирается мужское «доброе утро», а полусонное чудовище за спиной постепенно меняет храп на сладкое, эротичное урчание… иногда готового к спариванию самца, а иногда его пустого желудка.
Только ради такого пробуждения можно было снова идти в ЗАГС.
К моему счастью шоу в белом платье повторно проходить не пришлось. Вместо него веселая троица младших Басманских организовала папе горячий приём – с воплями, требованием покатать на ручках и клятвой никогда больше не уезжать в командировки так надолго.
О моем существовании на этом празднике все даже как-то позабыли. Няня, утирая слезы умиления, смотрела только на своих подопечных. Отключенный телефон равнодушно молчал. И сам Эд, казалось, видел лишь наших детей.
От безудержного веселья тряслись стены и раскачивалась под потолком люстра. Однако счастье продлилось всего минуты две… может три. Потом все резко захотели сырников, чая, кофе, бутербродов, а дна маленькая леди с совершено серьезным видом потребовала шоколадное яйцо.
Вроде бы мелочь, а я за одно мгновение будто в прошлое вернулось. Там тоже по утрам стоял ор, все куда-то носились, а я сама мечтала лишь о кофе в тишине.
Не думала раньше, что и по этому дурдому можно соскучиться. Но уголки губ сами разъехались в стороны.
– Закусочная «У Басманских» заработает через пять минут, – скомандовала я, направляясь к плите. – Просьба чётко определиться с заказами, а то будет всем грузинское блюдо «Ешьчтодали»!
* * *
После завтрака ощущение дежавю не покидало. Не знаю как, но Эд выпросил сам у себя отгул и остался с нами.
Мы вместе, словно влюбленная парочка, а не родители со стажем, отвели в сад мальчишек. Втроем с Соней застряли в песочнице. И даже починили парочку брошенных машинок.
Смотреть, как Эд для дочки изображает автослесаря, было почти так же приятно, как целоваться с ним, когда Соня отвлекалась на собачек и котиков.
К возвращению домой я была осоловевшая от счастья. Парила над землей. Никакое из наших свиданий и сравниться не могло с обычным семейным утром.
Нас двоих будто перепрошили. Дали ещё один шанс и влили столько любви, сколько не было и три года назад.
Во всем этом фейерверке радости мешала лишь одна деталь. Я старалась о ней не думать. Обнимала мужа, когда накатывали ненужные мысли. Готовила обед. Целовала в лоб сонную дочку.
Так ли необходимо было знать, что делала помощница Эда в его постели? После кошмара с разводом, казалось, что важного в этом ничего
