Жертвы времени (СИ) - Евгения Федорова

Все страхи стирал холод и вынужденная слепота. Кажется, под мерное движение лошади, бредущий сквозь пустоту, я задремал и мне приснился сон, такой яркий, будто я видел и переживал эти картины вживую. Так со мной было в детстве…

Я видел желтый город в зеленых полях, врезающийся мощными башнями в низкое облачное небо. Крыши башен блестели разноцветной черепицей — коричневой, красной, зеленой. Неподвижная картина красоты.

Резкая вспышка молнии сверкнула на горизонте, гром прокатился рокотом над головой Взрыв! Калейдоскопом безумие.

Капли дождя на лице, куски земли летят во все стороны, клубы серо-коричневого дыма, подсвеченные солнцем, устремляются в небо, сливаясь с облаками.

Нечеткие силуэты скачут, мечутся, осыпаются вокруг меня небрежно сброшенным с ветки снегом.

Грохот падающих деревьев, шипение испаряющейся воды, глухой, утробный вой пламени, текущего вверх по замшелым стволам и пожирающего живую, кричащую от боли древесину.

Темнота вокруг и солнце, всходящее на горизонте.

Призрачная птица, несущаяся в облаках.

Хруст, шелест осыпающихся по склону осколков.

Мне страшно, я падаю. Удар. Вода охватывает меня жгучим холодом, но выбраться нет сил. Я словно муха, упавшая в патоку, судорожно дергаясь, пытаюсь всплыть, но меня все глубже засасывает в ледяную темноту.

Передо мной гигантское лицо, имеющее какие-то странные, животные черты. Быстрое движения гибкого тела вокруг. Сжимающиеся кольцами змеиные объятья.

Вода, вскипающая кровью.

Шелест в ушах, эхо, гул, голос.

Пытаясь понять, разобрать, что он говорит, я проснулся и обнаружил, что безвольно повис на спине лошади. Мы заехали в какую-то пещеру, в углу была свалена огромная куча заранее приготовленных дров, аккуратно наколотых из опиленных чурок. Кто-то приготовил эту стоянку.

Дон неторопливо запаливал костер, ножом отсекая узкие тонкие щепы. Едкий и резкий дым медленно наполнял пещеру и неохотно тянулся к выходу, оставляя после себя смолистый аромат. От мага исходило слабое сияние, и серый полумрак наполнял пещеру, давая возможность видеть все вокруг.

Мастер стоял рядом и молча смотрел на меня. Я попытался привстать, но не смог даже пошевелиться.

— Ничего не выйдет, — вымученно сказал я. — Это от холода.

Мастер не ответил, но почему-то покачал головой. Я не чувствовал ни рук, ни ног, не мог сдвинуться с места и маг, похоже, это понимал, потому что сдернул меня с седла и легко поднял на руки.

— Вот так должно быть на самом деле, — сообщил он, и мы друг друга поняли. Паралич растекся по безвольному телу, и я успел испугаться, прежде чем он продолжил, — но сейчас я верну тебе подвижность. Как только Дон постелет чего-нибудь на камень, — едко добавил он, глядя, как рыжий неторопливо разматывает одеяло. — Надеюсь, он поторопиться и пожалеет мою раненую руку.

Дон подхватился, взглянув на повеселевшего компаньона с тревогой, и быстро расстелил свое одеяло, на которое маг положил мое безвольное тело.

Кажется, я даже не дышал, все усилия прикладывая к тому, чтобы пошевелить пальцами, но был будто во сне, будто остался только разум, а тела не существовало.

— Не дергайся, — понимая, что со мной творится, тихо проговорил Мастер. — Тебе нечего бояться.

— Я и не боюсь, — сердито огрызнулся я. Опять он пытается меня задеть!

— Тогда начнем с малого? — предложил Мастер, и я внезапно ощутил его горячее прикосновение к моей спине. По телу прошла дрожь, оно будто пробудилось ото сна. Я с трудом поднял руку, поднес ее к лицу и пошевелил пальцами. Невозможно себе представить, какое облегчение вызвали у меня сгибающиеся, пахнущие конским потом пальцы.

— Подожди немного, — довольный собой Мастер поднялся, — мы разберемся с ночевкой и я закончу.

Меня окатило волной понимания: специально, он сделал это специально! Опять!

Мастер обернулся, улыбка сползла с его губ, глаза налились тьмой. И прежде, чем он отвернулся, мое дыхание остановилось…

Я стоял в стороне и смотрел, как маг передернул плечами и присел у костра, грея руки. И я же лежал у собственных ног на отсыревшем одеяле. Разделение было диким и пугающим. Мир вокруг цвел потоками энергий, они изгибались, подобно щупальцам, прикасались к телам магов и отстранялись, другие и вовсе отдергивались прочь.

«Что же ты сделал со мной?» — подумал я, и ракурс зрения изменился. Я будто сидел на корточках над собственным телом и смотрел на яркое сплетение нитей, поверх которых от точки приложения удара Мастера расползалась чернота.

Я поднес ладонь, ощущая, как тонкие ледяные иглы пронизывают пальцы, испытывая невозможный, сводящий с ума физический опыт, потому что чувствовал тепло собственных рук, чувствовал, как изливается мягкая, бархатистая энергия. С тем я не представлял себе, как снова войти в подобное состояние и покинуть собственное тело.

— Мы будем на месте только завтра! — проревел Дон и вновь, как и в первый раз, его голос будто разрушил окружающую меня картину мира. О! Лучше бы я умер вчера. Все перестало существовать кроме боли, сжавшей меня в неумолимых тисках. Наверное, я закричал, потому что Мастер уже был рядом.

— Голова, — хрипел и задыхался я, чувствуя, как учащается биение сердца. Я уже ничего не понимал. Мастер вскинул руки, помедлил и отвел их в сторону…

— Вот я и убил его, — сказал маг, обращаясь к компаньону. — Который уже раз за эти дни. Дай нож, я пущу ему кровь.

— Это поможет? Что ты сделал?

— Я вернул Демиану его яд, — Мастер поморщился. — Даже сам не заметил. Говорю же, он находится слишком близко ко мне.

Маг нащупал припухшую вену и сделал осторожный надрез, рыжий подставил котелок.

— Отойдет, — уверенно сообщил он, — я как-то пускал кровь жеребцу, это отлично помогает. Только потом надо будет наложить жгут.

— Ты видишь тоже, что и я?

— Он хотя бы попытался избавиться от тебя, — согласился Дон. — Ему не хватает знаний о человеческом теле.

— Демиану даются энергии, а тело не принимает их, — задумчиво подытожил Мастер. — Странный какой-то случай, я ему даже сочувствую.

— А я — нет. От него одни неприятности, но ты оказался прав: волчонок перестал кусаться, — Дон хохотнул.

— Это относилось к тебе, у нас с ним не так все гладко, — Мастер пожевал губами и, взяв один из подпружных ремней, наложил его выше разреза, отставил котелок и перебинтовал руку, глядя, как обмякло тело найденыша. — Продышится.