Генерал-майор - Андрей Анатольевич Посняков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да так. – Бекетов скромно потупился. – Я тоже к молодым и красивым неравнодушен. Да многие…
– Ну, ты это… За многих-то не говори! Я вот, к примеру, супругу свою люблю… – Шутливо погрозив оперу пальцем, Денис продолжил, рисуя на листке бумаги какие-то непонятные рожицы и круги: – Таким образом, Бертников решает подставить Ревякина, убив его пассий… Хм… – Покусав губы, Давыдов покачал головой. – Что же выходит, Ревякин сразу с тремя крутил?
– Так убитых-то двое!
– А третья пара серег?
– Н-да, третья… – Бекетов хмыкнул и вскинул брови. – Так с его деньгами-то можно хоть целый гарем завести! Живи себе, как князь!
– Как султан, Олежа.
Нарисовав две кривоватые (уж как вышли) девичьи фигурки, Дэн изобразил над каждой нож и продолжил, время от времени наливая себе водички из стоявшего на столе графина:
– Итак, Халиков покупает серьги – раз! С помощью фальшивого паспорта оформляет покупку на Ревякина – два… Кстати, как паспорт изымем, надо будет установить изготовителя.
– Установим, – хлебнув из графина, кивнул Бекетов. – Не такая уж тут и работа. Подумаешь, продавщицу обмануть. Чай, не таможня!
– Вот именно. Дальше… По приказу Бертникова Халиков начинает убивать знакомых девушек Ревякина. Или сам, или кого-то нанял. И к каждой убитой подкидывает дорогущие серьги, якобы купленные Ревякиным, чтоб мы на него сразу и вышли!
– И слушок пустил!
– Да, – следователь улыбнулся. – И слушок. О том, что Ревякин устраивает оргии. С этими вот самими любовницами. А оргии он не устраивал. И его любовницами убитые девчонки не были. Хитер… Хитер гражданин Бертников! Не знал, не гадал, что мы-то с тобой, Олежа, прямо гении сыска!
– Вот это ты правильно сказал! – пристукнув ладонью по столу, громко расхохотался капитан. – Гении сыска! Я прямо статью под таким названием в нашей газете вижу… Про нас с тобой!
– И я вижу! – подыграл приятелю Денис. – И еще вижу – премию! Большую-пребольшую, не унести. Тебе – от главка, мне – от Комитета.
– Премия – это хорошо! Только еще работы много…
– Много. – Давыдов вдруг сделался серьезным. – Так что засучим рукава. За санкцией я смотаюсь… Пока на Халикова, а там, даст бог, и хитромудрого Бертникова прижучим!
– Прижучим! А как же! Так ты это… Ревякина выпускать будешь?
– А обождем пока. Пущай посидит, покуда других не возьмем. Тогда и выпустим. Ничего с этим Ревякиным не сделается.
– И правильно! – одобрительно закивал капитан. – Я считаю, вообще всяким там олигархам полезно иногда в камере посидеть. О жизни своей грешной подумать.
– Х-ха! Да ты у нас философ, Олежа!
Давыдов с хрустом потянулся и вновь включил радио:
– Синий-синий иней лег на провода-а-а…
* * *
Денис Васильевич открыл глаза. Кажется, именно под эту старую песню и танцевали юные египетские жрицы и богиня Мерт-сегер. Извивались все в том же пряном эротическом действе… Ах, Мерт-сегер, ах, красотка… Девушка с головой змеи.
Правда, устроители вечера особенно долго наслаждаться танцами почти обнаженных красавиц не дали. Как видно, это был их агитпункт – для вящего вовлечения новых членов в ложу. Ну что сказать… Наверное, именно такими вот танцами в своем время граф Федор Американец и прельстился. Тот еще масон!
– Ах, что за девки, Денис, что за девки! – пьяно шептал Федор на ухо. – Ты только глянь! Нет, это же невозможно. Надо их увезти отсюда, определенно же увезти…
– У вас всегда тут так весело? – Давыдов усмехнулся и повел плечом, провожая взглядом тающих в темноте танцовщиц. Да-да, они именно растаяли! Сначала масоны загасили один факел, потом другой… третий… четвертый…
Снова настала тьма, закончившаяся банальным:
– А теперь прошу к столу, господа!
Столы были накрыты в саду, под яблонями, меж кустами азалий и сирени. Ветви, полные ароматнейших яблок, свисали прямо к столам: протяни руку и сорви! Многие так и делали, закусывая шампанское и пунш. Не сказать, чтоб угощение было каким-то особенным. Вполне себе обычное, простое: пироги, жареная и печеная рыба, паштеты, уха. Ели, выпивали, разговаривали… Вот кто-то предложил устроить жженку! Гусарский напиток: водка, шампанское, жженый сахар. И кто же здесь из гусар?
Денис Васильевич повнимательней посмотрел на собравшихся… и встретился взглядом с неким полузнакомым господином с неприметным лицом и светлыми, чуть навыкате глазами. Этакий немного франтоватый шатен. Коротко стриженный, небольшие усики, бородка… Да как бишь его? Ураков… Урюпин? Черт возьми… Ураковский! Ну да, Ураковский. Вячеслав… Нет, Станислав Петрович. Именно его Денис встретил на загородной даче Аполлона Майкова, когда учащиеся театрального училища «давали балет». Это самый тип, Ураковский, обозвал Танечку Иванову красоткой, и это почему-то тогда не понравилось Давыдову. Непонятно, почему. Наверное, голос не понравился или, скорее, глаза – холодные, насмешливые, злые.
Ураковский тоже узнал Дениса и вежливо, через стол, кивнул, подняв бокал с шампанским. Пришлось чокнуться, так, через воздух, далековато было тянуться. Станислав Петрович широко улыбнулся, блеснул зубами, однако бесцветные глаза его по-прежнему оставались холодными.
– Однако и этот здесь, – вполголоса заметил Американец. – Надо же, никто его не знает… Кто ж его так быстро в ложу-то ввел?
– А сам догадайся, Федя! – Сидевший рядом князь Петр Вяземский неожиданно засмеялся.
Граф Федор Толстой вздрогнул и удивленно приподнял левую бровь:
– Неужто сам великий?..
– Вот именно, дружище. Вот именно.
– Что же, сей мало кому известный господин – и в свите великого князя? – быстро уточнил Денис.
Вяземский рассеянно пожал плечами:
– Не то чтобы в свите. И не особенно близок. Но – вхож, вхож. Константин Павлович его и представил братьям-масонам. Обычный себе господин. Помещик. Кажется, из Новгородской губернии… Но тут не поручусь, знаком с ним шапочно.
– Говорят, великий князь заказал браслеты с египетской символикой, – тихо протянул Денис. И, вспомнив свой сон про будущее, тут же спросил: – А что, может быть, и еще кто-нибудь такие же точно заказывал?
– Может, и заказывал, – равнодушно отозвался Петр Андреевич. – Но в ложе этим не хвалился точно.
– Браслетики оригинальные, – поставив опустевший бокал, Давыдов упорно гнул свою линию, словно бы в детской игре, чувствуя: тепло, тепло… горячее…
– Верно, нужен был художник, чтоб сделать эскиз… Ну или хороший гравер.
– Художник? Гравер? – На этот раз расхохотался Американец. – Так есть такой! Митенька Харитонов, из расстриг. Тоже хочешь нечто подобное заказать? Так идем, познакомлю.
– Что ж, изволь. – Денис Васильевич тут же поднялся на ноги, выказывая полную свою готовность. – Познакомь, да.
– А
