Способность любить - Аллан Фромм

Самые знаменитый женщины в истории не были краса­вицами: у Клеопатры был длинный нос, у королевы Елизаве­ты I — морщинистая шея; мадам де Сталь была неряшливой и полной. Красавицы не считают нужным быть интересными; наверно, у Елены Прекрасной[20] действительно были лицо и фигура, способные привести в движение тысячи кораблей, но ни в одной легенде не говорится, что она была очаровательна, добра или даже умна, и историки полагают, что на самом деле война шла не за нее, а за обладание торговыми путями.

Польза трудностей

Всем нам свойствен комплекс неполноценности, хотя бы потому, как заметил Альфред Адлер[21], что рождаемся моло­дыми. Жизнь предоставляет нам возможности как усилить это чувство, так и преодолеть его. Она не только ранит нас и причиняет ущерб, но и кормит и лечит.

Даже тяжелые испытания могут дать положительные ре­зультаты. У друга вышла из строя машина, и мы сочув­ственно восклицаем: «Да, не повезло!» Но он продолжает рассказ и говорит, что благодаря этому провел несколько прекраснейших часов, каких не знал уже много лет: он пошел пешком по тихой сельской дороге, наткнулся на очаровательную деревушку, о существовании которой и не подозревал; там живут дружелюбные и готовые помочь люди; он так наслаждался тем, что увидел, что мы пожале­ли, что с нами не произошло такое же. Многие американ­цы, едущие по скоростным дорогам, переживают самые приятные и удивительные приключения, когда у них слу­чаются поломки.

Люди, пережившие тяжелые и опасные испытания, го­ворят. «Не хотел бы я снова пережить такое, но не жалею, что это со мной случилось». Потеряв работу, многие нахо­дят гораздо лучшее применение своим способностям. Мно­гие, потерпев неудачу в раннем браке, делают мудрый и прочный второй выбор.

Врачи знают, что тяжелая болезнь в детстве может выра­ботать сопротивляемость болезням в будущем. Во время эпидемии гриппа в 1918 году рослые сильные деревенские парни тысячами умирали в американских военных лагерях, тогда как тощие горожане показали гораздо более высокий уровень выживаемости. Эти молодые люди в голодном дет­стве пережили столько болезней и лишений, что закали­лись и смогли противостоять новой болезни.

Точно так же психологически травматический ранний опыт может выработать силу, чувствительность, проница­тельность. Например, раньше считалось, что развод неиз­бежно отрицательно сказывается на детях. Сегодня мы при­знаем, что развод оказывает сильное воздействие на ребен­ка, и это воздействие может быть болезненным, но не обя­зательно. Разъединение родителей или потеря одного из родителей в результате болезни или смерти — это серьез­ная трудность, но известны случаи, когда она укрепляла детей и способствовала их взрослению.

Трудности могут стать благоприятным показателем. Биз­нес-организация никогда не теряет в рейтинге Дан и Брэд­стрит из-за того, что занимает деньги. Кстати, чем больше денег фирма берет в кредит и аккуратно расплачивается, тем выше ее кредитный рейтинг.

Мы не можем во всех подробностях распланировать, что хорошо для нас в жизни, и даже если бы знали, что для нас хорошо, не всегда могли бы осуществить то, что видим в мечтах. Жизнь дает нам много шансов, и часто те, что ка­жутся самыми малообещающими, становятся лучшими. Ни у кого не бывают одни удачи или неудачи. Действительно, кажется, что некоторым людям приходится трудно. Но ин­дивид, который постоянно жалуется на то, как плохо с ним обращается мир, на самом деле жалуется на собственное отношение к себе.

Спасительные вымыслы

Есть ли у нас видимые недостатки: малый рост, некра­сивое лицо, прямые или слишком вьющиеся волосы — или их нет, но у всех есть недостатки невидимые, и именно они доставляют нам больше всего неприятностей. Это наши неврозы, они есть у всех. К тому же у всех есть стремления, которые невозможно осуществить в реальности. Всем при­ходится обходиться меньшим или даже совсем не тем, о чем мы мечтаем: меньшим талантом, меньшим признани­ем, меньшим количеством денег, меньшей властью, красо­той, добродетелью и, может быть, меньшей любовью. Все мы в какой-то области жизни должны испытать разочаро­вание. Сколько бы и чего у нас ни было, всегда есть то, чего мы желаем, чего у нас мало или нет совсем.

Можем ли мы принять себя со всеми недостатками и разочарованиями? Можем. Мы учимся смягчать крутые углы, затенять жесткую правду относительно самих себя — и не только перед другими, но и перед собой. Мужчине приятно думать, что лучшая партия в гольф точнее представляет его мастерство, чем остальные партии во все те дни, когда он «не очень старается». Женщина, покупая платье, просит мень­ший размер, чем обычно носит, а когда примеряет и видит, что платье тесно, говорит что-нибудь о том, что набрала

в последние дни лишних два-три фунта и надо их сбросить. На самом деле она такой размер не носит уже много лет, но ей нравится думать, что она на это еще способна.

Эти приятные, хотя и нереалистические представления о    себе можно назвать спасительными вымыслами. И ка­кой в них вред? Мужчина, который делает вид, что он специалист по рынку ценных бумаг, может потерять все до последнего цента, или если он хвастает, что он опыт­ный скалолаз, а потом пытается это доказать, то может погибнуть. В практических аспектах жизни, где важны факты, мы не можем позволить себе обманывать себя. Но нет никакого вреда в легком приукрашивании в мелочах, как мужчина поправляет галстук, а женщина — косметику или прическу.

Напротив, во всем этом есть здравый смысл. От рыбака ожидают, что он будет хвастать размером улова. Пол Бань­ян и Джон Генри[22], эти доблестные герои, отражают народ­ную мудрость, которая позволяет прихвастнуть там, где в этом нет вреда. Легенды полны героев, творящих чудеса, проявляющих силу и мастерство, и женщин, прекрасных, как заря, которые прядут золотой рассвет или приручают своей добротой диких зверей.

Мы любим себя и поэтому мысленно слегка приукраши­ваем. Говорим себе комплименты примерно так, как гово­рим тем, кто нам нравится. Комплимент еще никому не причинил вреда.

Чем добрее мы судим себя, тем добрее относимся к дру­гим. Чем больше принимаем себя со всеми нашими недо­статками и дефектами, тем легче принимаем тех, кого лю­бим. Тoгo, кто несчастлив с собой, легко раздражают дру­гие люди, и он постоянно мрачен.

 Полезная и вредная любовь к себе

Мы описали любовь к себе в ее взрослом состоянии, ту здоровую любовь к себе, которая является основой любви к другим. Но любовь к себе может, конечно, быть недоразви­той, оставаться ограниченной и инфантильной. Двадцать лет спустя ребенок в мужчине по-прежнему может плачем требовать внимания к себе, удовлетворения своих потреб­ностей, даже за счет других, и впадать в приступы мрачного настроения и раздражения, когда его желания не удовлет­воряются.

Мы говорили, что женщина, которая не обладает адек­ватной самооценкой, проявляет это, одеваясь бедно, как будто она не стоит тех денег и хлопот, которых требует хо­роший гардероб. Но может быть и другая крайность: тот же самый механизм другую женщину может заставить укра­шать себя чрезмерно, и женщина становится одержима сво­ими туалетами, прическами и комплекцией. Она тратит на одежду и салоны красоты гораздо больше денег, чем может себе позволить.: И сколько бы времени она ни просидела, прихорашиваясь у туалетного столика* ей все будет мало. Она готова весь вечер любоваться собой. Она не может уде­лять внимание соседу за обедом, беседе, игре, музыке. Она слишком занята своим платьем, лицом, прической. Ее от­ношения с другими строятся в основном на том, что они подумают о ней и ее внешности.

Когда женщина тщательно одевается и причесывается, проверяет все мелочи и последний раз бросает на себя взгляд в зеркало, перед тем как выйти, — это не нарциссизм. Она может даже немного посуетится, вернуться, чтобы взять другую пару сережек или другие перчатки. Но когда послед­ний раз посмотрит в зеркало, она будет довольна: пусть и не красавица, но она хорошо подготовилась. Теперь можно позабыть о себе и своей внешности и начать развлекаться.

Это не нарциссизм, а принятие себя, здоровая любовь к себе, которая на самом деле избавляет от излишнего вни­мания к самому себе.

Инфантильная любовь к себе не освобождает, а ограни­чивает и порабощает. Человек, страдающий нарциссизмом, не может делить радость или удовольствие с другими и тем более не может сочувствовать чужой боли. Ни у кого зубы не болят так сильно, как у него, ни у кого нет таких труд­ных для решения проблем, никто не работает так тяжело и не приносит такие жертвы. И никто его не понимает.

Он может вести себя эгоистично, думать только о себе, никому не сочувствовать, быть даже жестоким и не поймет, что причиняет боль другим людям. Он подобен ребенку, который щиплет остальных детей в песочнице, пока мате­ри не надоест его уговаривать и она решит показать ему, что он делает. Она щиплет его достаточно сильно, чтобы он заплакал. Теперь он наконец поймет, почему нельзя щи­пать других.