Слово Оберона - Марина Дяченко

Края его раны сошлись, оставив багровый шрам. Со шрамом я, как ни билась, ничего не могла поделать. Людоеду, впрочем, на косметические тонкости наплевать: шрамом больше, шрамом меньше…

– Хорошо, – с удивлением сказал мой пациент, ощупывая рубец. – Спасибо.

Сзади подошел Максимилиан. Он был мокрый и тяжело дышал. Смотрел на меня каким-то новым, уважительным взглядом. Мы с Уймой спасли его от ужасной участи, напомнила я себе. И улыбнулась некроманту во весь рот.

Тот ответил осторожной улыбкой.

Глава 14

Принц-деспот

Теперь главой экспедиции была я. Мы пробирались вперед, полагаясь только на мой посох. Опасность справа! – обойдем. Опасность слева! – обойдем. Опасность прямо! – отступим.

Замок деспота не походил на другие замки ни снаружи, ни изнутри. Все здесь пришло в упадок, все было замусорено и заброшено, но истинный вид этих коридоров и комнат проявлялся то там, то здесь. Похоже, сумасшедший архитектор строил одновременно жилище и могилу и никак не мог решить, что же ему все-таки нужно – дворец или камера пыток.

Любое помещение делилось на две части – в одной высокий потолок, в другой очень низкий. В одной сохранились мозаики, роспись, барельефы и каменные цветы. В другой на покрытых копотью стенах имелись вмурованные кольца, а на полу – высеченные в камне канавки. Все это было завалено кучами хлама, горами ржавого железа, пыльными пустыми котлами и гнилыми бочками (мы пробирались, похоже, по свалке-кладовой), но странность этого места все равно бросалась в глаза.

– Проще простого, – вполголоса рассуждал Уйма. – Я, допустим, великий воитель, поймал врага, и что мне с ним делать? В подземелье? Нет, пусть живет рядышком и мучается. И при этом пусть смотрит, как мне хорошо. А я буду смотреть, как ему плохо. Вот это я понимаю – мудрость.

– А если ты – тот самый враг, которого поймал великий воитель?

Уйма снисходительно усмехнулся:

– Такие враги, как я, не попадаются, девочка… Эй, а где некромант?

Я огляделась. Максимилиан только что был здесь, шел за мной, не отставая ни на шаг, ныл, разминая опухшие руки, сопел, спотыкался и стучал зубами от страха. А теперь его след простыл. Мы с Уймой стояли у подножия винтовой лестницы, на перекрестке нескольких коридоров. Пустые коричневые тоннели вели в темноту.

– Упустили, – сказал Уйма. – Жди теперь беды.

Я поводила посохом, как антенной. В одном из коридоров таяла, растворяясь, слабая опасность.

Секунда – и нет ее.

– Может, к лучшему? – спросила я с надеждой.

Уйма вперил в меня желтые круглые гляделки. Почесал щетину на подбородке:

– И как ты жива до сих пор, такая доверчивая?

Я насупилась. В голосе людоеда слышалась искренняя печаль.

Предутренний час – самое время для разбойного нападения.

Военный совет, который мы с Уймой держали неподалеку от покоев Принца-деспота (из норы, где мы затаились, видно было, как сменяется у входа стража), прошел очень быстро и закончился моим полным поражением.

– Значит, постучать? – вопрошал людоед своим страшным свистящим шепотом. – Здрасьте, извините, мы послы из-за Печати?

– Но мы в самом деле…

– Силу он уважает! Силу, и только. Если бы у нас было войско, чтобы штурмовать этот замок, взять его, разграбить и спалить…

– Но у нас ведь нету войска.

– Пошли, – Уйма расправил плечи. – Иди за мной, королевский маг. Если нам погибнуть – мое обещание Гарольду сломается. Придется целую вечность гонять языком соль по желобам.

– Там уже нет никакой соли!

– Это шутка, – Уйма печально вздохнул. – Готовь свой посох, королевский маг. Пойдем к принцу свататься.

– Доброе утро, Принц-деспот!

Опочивальня принца была обставлена по-солдатски просто – койка, умывальник, табуретка, низкий стол. Стражники лежали за дверями, оглушенные. В руках Уймы пыхтел начальник стражи: людоед приставил к горлу начальника его же собственный длинный нож.

На кровати, в ворохе серых простыней, кто-то шевельнулся. Сел. Посох задрожал в моих руках: я впервые лицом к лицу встретилась с Принцем-деспотом.

Он был еще совсем не старый. Черноволосый. Чисто выбритый. Скуластый. На лице его лежал фигурный загар – кожа вокруг глаз, вокруг губ и на подбородке темнела бронзой. Лоб и щеки оставались незагорелыми, бело-розовыми со сна. Что это с ним?

И только минуту спустя я поняла: это же тень от шлема! Принц-деспот загорал в походах и боях…

Начальник стражи захрипел в объятиях Уймы.

– Ваше высочество, – людоед и не думал отпускать пленника. – Примите посольство.

– Посольство? – хоть в спальню принца и вломились ни свет ни заря вооруженные враги, голос деспота не выдавал ни страха, ни удивления. – В такой час?

Я выступила вперед:

– Приношу извинения вашему высочеству за причиненные неудобства…

Уйма раздраженно зыркнул в мою сторону. Он велел мне не говорить «извините» ни при каких обстоятельствах. Я поперхнулась:

– То есть дело вот в чем. Мы послы могучего короля Оберона из-за Печати. Король Оберон просит… то есть требует… то есть он выдает замуж прекрасных принцесс. Пять штук. Вам предлагается стать мужем одной из них по вашему выбору.

Пленный начальник стражи так удивился, что сделал слабую попытку высвободиться из рук людоеда. Уйма сильнее сжал его. Начальник стражи затих.

– Как вы вошли сюда? – спросил Принц-деспот после длинной паузы.

– Силой, – коротко ответил Уйма.

– Еще никто не пробирался в мои покои ни силой, ни хитростью. Вы маги?

– Я маг, – я задрала подбородок, чтобы казаться выше. – Лена Лапина, маг дороги, к вашим услугам.

Уйма глухо зарычал. К каким таким «услугам»?! Я прикусила язык.

– Маг из-за Печати, – Принц-деспот прищурился. – Редкая удача.

И тут в меня как полетит нож!

Уж не знаю, где он хранил свой арсенал. Может, у него там были ножны под ночной рубашкой. Или тайные карманы в перине. Во всяком случае, он выдернул руку из-под одеяла и в меня здоровенным ножищем – как метнет!

Я успела выставить перед собой руку. Пронеслось в памяти: кабинет Оберона… Песок на полу… И король бросает в меня ножом, вот точно так же, и нож раскалывается на две половинки…

Крак-звяк. Нож завис перед моим лицом, помедлил и упал, расколотый вдоль лезвия. Две половинки упали к моим ногам: одна воткнулась в щель, другая грохнулась на гладкие камни.

Несколько секунд никто ничего не говорил. Даже Уйма. Даже пленный начальник стражи. Принц-деспот внимательно на меня смотрел: на его двуцветном лице по-прежнему не было ни удивления, ни беспокойства.

Я подняла посох. Направила на принца, сидевшего в кровати. Клянусь, у меня в мыслях не было на него нападать, но руки решили за меня. Страх перед летящим ножом искал себе выход – и нашел. Маленький горячий комок скользнул из живота в грудь прежде, чем я успела остановить его. Через левую руку – огнем; хорошо еще, что я догадалась опустить навершие.

Ударило зеленое пламя. Вспыхнул край простыни, свисавшей до пола. Завоняло дымом. Да почему же я все всегда поджигаю?!

Мы с Принцем-деспотом смотрели друг на друга. Огонь взобрался на кровать непринужденно, будто кошка.

– Я надеюсь, эти принцессы красивы? – медленно спросил Принц-деспот.

– Они прекрасны. Они получили образование, умеют петь… и танцевать! Они великолепно танцуют!

Волоча за собой начальника стражи, Уйма подскочил к умывальнику и с грохотом обрушил его на постель. Чугунный бак опрокинулся, освободившаяся вода на мгновение замерла в воздухе дырчатой хрустальной кляксой. Огонь зашипел, захлебываясь паром.

– Заманчивое предложение, – сказал мне Принц-деспот и повернул лицо к Уйме: – Отпустите этого дурака. Неужели вы думаете, что его жизнь для меня что-нибудь значит?

В честь замечательных послов короля Оберона был дан обед. Меня усадили напротив Принца-деспота, а Уйма оказался на другом конце стола. Время от времени мы с ним переглядывались.

Перед началом трапезы мне вежливо предложили поставить посох куда-нибудь в угол, чтобы он не мешал мне «предаваться радостям застолья». Я в ответ заявила, что у нас, в Королевстве славного Оберона, маги предаются радостям застолья только с посохом в руках.

Никаких радостей за этим столом не наблюдалось. Ни музыки, ни развлечений. Даже ни одной женщины не пригласили на обед. За столом сидели хмурые, покрытые шрамами военачальники и бледный лысоватый человечек, который так резко выделялся в этой компании, что не обратить на него внимание было невозможно. Узкоплечий и щупленький, он вряд ли хоть раз надевал доспехи. Принц-деспот представил его как лекаря, посадил рядом с собой и время от времени о чем-то с ним шептался.

Лекарей они должны ценить, думала я, пытаясь разжевать кусок мяса. При их-то опасной жизни. Придворный айболит с виду не очень симпатичный, но, может быть, он искусный целитель?