Человек – сейф - Стефка Модар

Виталий достает его оттуда перепуганного и полуживого, лицо все в пыли, полусидя уже, Олег отряхивается, испуганно спрашивает, не понимая:

– Как я здесь очутился?

Виталий спокойно:

– По иронии судьбы!

Олег смотрит на окружающее с ужасом и недоумением, вопросительно с испугом:

– Мы, что на том свете? Ты ангел?

Виталий, пожимая плечами, нагибается, пытается поднять Олега, отряхивая от пыли. Неловко вместе падают на землю, Виталий смотрит тяжелым, усталым взглядом на все окружающее. Олег глядит, боясь действительности, пристально с напряженностью ловит ответ, тяжело вздыхая:

– Серый Ангел!

Олег испуганно моргая:

– Мы на другой планете?

Виталий с комком в горле:

– Немного ближе. На грешной земле.

Олег рассматривает себя и все вокруг, все больше пугаясь, не понимая:

– Мы воскресли?

Виталий заверяя:

– Вроде того. Я точно!

Бьет по плечу Олега, отряхивая его от пыли. Олег, бегло с какой-то детской надеждой на чудо, вновь оглядывает все вокруг, впиваясь взглядом:

– А ты, все-таки кто?

Виталий, безразлично: «Зек».

Показывает рукой назад, на место, откуда видна груда развалин, над которой клубы пыли. Олег сконфужен. Виталий успокаивая:

– Не бойся! Руки у меня чистые!

Виталий и Олег поднимаются.

Олег опирается на Виталия. Они стоят, молча, оглядываются по сторонам, разглядывают руины. Олег, не совсем понимая, что же произошло, спрашивает на ходу у спешащего уйти с этого места Виталия, спеша догнать, с тревогой:

– За что осужден?

Виталий, устремляя взгляд вдаль, не останавливаясь, все также безразлично:

– За убийство.

– Но я не виновен, так как не помню, что убил.

Он кладёт руку на сердце, вздыхает:

– Оно мне подсказывает, что я не виновен.

Виталий смотрит вдаль уверенно, Олег с напряжением вглядывается в его лицо, они молча, идут по развалинам города. Олег останавливается, вслух констатирует:

– Я тебе верю!..

– Человек, что спасает другого человека в аду, просто не может быть убийцей.

Виталий кричит:

– Я НЕ УБИЙЦА!..

… Кажется, что сон тревожил не только Олега, но и Виталия.

Его привёл в действительность скрип двери. Сокамерник ворочаясь, кашлял. Виталий в ужасе на секунду посмотрел наверх, но там не было никого, кто мог бы ему что-то сказать, от бесполезности резко отвернулся, накрывая подушкой голову.

Надсадистый кашель не давал уснуть.

…Олег спал, ворочаясь под подушкой…

Его испугал отчетливый крик:

– Я НЕ УБИЙЦА!..

Олег проснувшись, откинул подушку в сторону, сев на диван, стал, озираясь смотреть по сторонам, ничего не понимая.

Вслух убеждая, самого себя произнёс: – Он меня спас! Он не убийца!

С этими мыслями стал собираться по своим делам, мельтеша по комнате…

…Подойдя к компьютеру, увидел, что на включенном мониторе написано «ТУПИК». Поспешил набрать: «ТУПИКА не бывает». Хмыкнув, тут же стёр предложение, без промедления выбегая…

Глава 9. Поиск фактов

…День был в разгаре. Олег уже сидел за рулем, оглядываясь по сторонам, просматривал трассу, возбужденно разговаривая по мобильнику:

– Шеф! Ну, не дави на меня! Получишь свою статью! Не верю в его виновность! Хоть ты тресни!..

Снижая скорость, пропустил впереди бегущую собаку.

Ворча:

– Да! Понял! Понял! Факты!..

– Еду в больницу за фактами.

Напряженно вслушиваясь:

– Да, к напарнику. Всё! До встречи!

Положа мобильник на сидение, включая скорость, влился в поток машин, исчезая за поворотом.

Через несколько минут, он уже парковал машину у входа в клинику, выйдя, оглянулся по сторонам. Рядом стояла машина скорой помощи.

Из её салона два санитара на каталке вывезли тяжелобольного пациента, рядом с ним шла встревоженная молоденькая женщина, врач. В руках несла тяжелый саквояж.

Олег молча уступил дорогу. Долго, встревожено глядя им в след. Его пробрала дрожь, невольно он поправил шарф, застигнул плащ.

Находясь в холле приемного покоя, направился к регистрационному окну, около него стояли два человека – пожилая дама и молодая девушка. Олег встал в очередь за девушкой.

Она как бы, между прочим, обернулась, улыбнувшись с наигранной вежливостью, но тут же резко отвернувшись, продолжила безразлично стоять в ожидание очереди.

Девушка посматривала на часы, вздыхая.

Олег тоже посмотрел на экран мобильника, уточняя время. Не выдержав, направился к окну.

Дама отреагировала нервно косо глядя на него, качая свои права:

– Молодой человек! Вы за нами.

– Не такая уж большая очередь!

– Охолоньте – ка в сторонке!

Оттесняя его плечом.

Олег, разводя руками в стороны, сделав серьезное лицо, поспешил сказать:

– Извините, дамы! – прикладывая руку к груди, – честное слово! Очень спешу!

Как никогда срочно нужны данные о пострадавшем. Очень срочно!

Достав, не преминул показать удостоверение журналиста, водя им перед глазами:

– Криминальная хроника!

Дама, кривя лицом, фыркнула.

Девушка, заинтересовано посмотрела на Олега. Сделав круглые глаза. С восхищением как-то даже загадочно улыбнулась.

Дама недовольно отстранилась в сторонку, молча уступила место перед окном.

Олег спешно встал у окна, показывая удостоверение молодой мед. сестре, торопливо спрашивая:

– Сестричка! Как бы мне повидаться с Вашим больным из травматологии с Хрипуновым.

Миловидная медсестра, поправляя прическу, выглядывая в окошко, с некой досадой заметила:

– К сожалению! Ничем не могу помочь!

– Тяжелобольной в реанимационной палате.

– Состояние тяжелое, до сих пор в коме.

Извинительно улыбаясь Олегу, пожала плечами.

Олег вежливо, но расстроено улыбнулся.

Повернувшись, кисло улыбнувшись даме, которая в буквальном смысле слова въелась в него своим пронизывающим насквозь взглядом, отошел, та тут же охотно заняла свободное место. Девушка, сочувственно посмотрев, подняла бровки, мило улыбнулась. Олег, разводя руки в стороны, тоже улыбнулся, помахав ей рукой скорее, чтобы отдать должное её вниманию, прикованному к нему, поспешил удалиться.

Она его провожала взглядом. Он, ускорив шаг, вышел из приемного покоя.

Выйдя из двери клиники, Олег заметил стоящих около входа несколько расстроенных людей. Это две женщины среднего возраста и пожилой мужчина.

Женщины плакали, вытирая слезы, мужчина, броско вскинув на Олега, беглый с укором взгляд, как бы стесняясь того, что тот нечаянно стал свидетелем потока слез, тяжело вздыхая, стал успокаивать женщин.

Олег косо глядя на них с пониманием, стал поспешно спускаться по ступенькам, боясь поднять на них лишний раз взгляд, торопливо направился к машине.

На ходу вынимая мобильник, клацая по кнопкам, набрал номер. Подойдя к машине, открывал дверку, застыв на месте, перекрикивая гул проезжих машин, сказал:

– Мишкин, привет! Это я. Новость такая!

– Хрипунов до сих пор в коме.

– Так что подсуетись, и ты там как-то убеди шефа, пусть не торопит со статьей.

– И так в мыле всё перерыл, помог адвокату написать жалобу, делаю все что можно.

– Пока ничего не говорит мне о его вине, скорее о его невиновности.

– Но это опять же мое личное мнение, видение фактов.

Вслушиваясь с напряженным вниманием:

– Ну, да! Рука не лежит, что-то писать, абы накатать, выдыхая, – как приговор общества! Нет, не могу! Буду «рыть» дальше.

– Короче!

– Дождусь, должен же и Хрипунов воскреснуть, чтобы развязать все узлы.

Закругляясь:

– Всё «Солнышко», я погнал к тому деду, к отцу Эммы. Отключился. Торопливо набирая номер отца Эммы:

– Добрый день! Я, Олег Кривонос из криминальной хроники. Где бы нам с Вами пообщаться, если конечно возможно? Вслушиваясь, утвердительно кивая:

– Да, сейчас буду! Да, да я знаю адрес вашей дочери.

Выключив телефон, приоткрыв дверцу, сел в машину. Та тут же сорвалась с места. Исчезая за поворотом с выезда. Невольно посмотрев в боковое зеркало, заметил, как его провожал взглядом пожилой мужчина. Женщины стояли, тревожно разговаривая о чём-то своём…

…Эмма находясь в зале, в домашнем халате вытирала пыль на полке в стенке.

В открытую дверь вошёл отец, в спортивном костюме, какой-то очень озадаченный, привлекая ее внимание, заглядывая ей в глаза, сказал:

– Дочка! К нам сейчас приедет гость, журналист.

Глядя с заботой на дочь:

– Я разрешил.

Та молча продолжала вытирать пыль.

Он вкрадливо:

– Хочет пообщаться со мной. О случившемся на трассе. Подойдя, обнял дочь.

Та монотонно вытирая пыль, взяв в руку фото, рассматривая с болью, менялась в лице. Можно было прочесть всю ее боль.

Отец, с состраданием глядя на неё, с дрожью в голосе предложил:

– Ты бы пошла, отдохнула в детскую.

Дочь, выбираясь из нежных объятий отца, не глядя ему в глаза, отвернулась. С какой-то отрешенностью взяв фото стоящие перед ней на полке, стала рассматривать, по щеке текли слезы обиды, горечи, боли.