Клим Драконоборец и Зона Смерти - Михаил Ахманов

– О солнцеликий, удалось ли тебе потолковать с оракулом, как советовал твой ничтожный слуга?

– Удалось. Хотя слова его ввели меня в смущение.

– Если лжа в тех пророчествах, отрежь его язык, когда вернемся.

– С языком вряд ли получится, – сказал Клим. – К тому же все, что он поведал, до сего дня исполнилось в точности.

– Хм… Что же тебя смущает, о шахиншах?

– Говорил он о предметах, необходимых в наших странствиях, о пиве и кувалде весом в два пуда. Пиво есть, – Клим хлопнул по бочонку, – а кувалды нет. И не возьму я в толк, к чему она нужна. Загадка!

Бахлул ибн Хурдак задумался. Думал долго и наконец произнес:

– У того, кто отправился в дальний путь, о господин моей души, бывает нужда в самых странных вещах и удивительных спутниках. Представь, кто бы взял с собой кота? Но кот здесь, и польза от этого несомненна. Если пожелаешь, я расскажу тебе о странствиях Синдбада, ибо, как и мы, шел он от одной опасности к другой, но выручали его смелость и удача, а иногда осколок зеркальца или медный грош, что завалялся в кошеле. Хочешь ли послушать эту повесть и скоротать дорогу?

– Я так со всей охотой, – сказал Црым, бросив на короля вопросительный взгляд. Тот усмехнулся.

– Рассказывай! И про зеркальце рассказывай, и про медный грош. Может, я пойму, зачем нужна кувалда.

Скоморох принялся корчить гримасы, потом приставил палец к виску, изображая задумчивость.

– Не гвозди забивать, это уж точно! Может, чтобы твое величество размялось после завтрака? Я замечал, что кузнецы едят много, но пищеварение у них отличное.

– Я уже размялся, когда тащил тебя на спине, – промолвил Клим. – На желудок не жалуюсь, а вот поясница ноет до сих пор. – Он кивнул маленькому джинну. – Мы слушаем, друг мой. Рассказывай.

Повесть о Синдбаде-мореходе не была для него нова – правда, кое-что в этом мире оказалось не таким, как в земной версии арабских сказок. Внимая тихому голосу джинна, всматриваясь в коварные речные воды, Клим размышлял над словами оракула. Путь туда будет не очень долгим… Так и случилось! Шестой день, а он уже плывет к Бомбаю, хоть и лишился волшебных сапог. Позади леса и горы, эльфы, ведьмы, медведи, разбойники… Что еще? Чудное лицо Дезидерады привиделось ему, он ощутил прикосновение нежных русалочьих пальцев, почувствовал, как бьется под ладонью сердце юной ведьмы. Это тоже в прошлом, тоже позади… А что впереди? Бомбай?

К чему он мне? – подумал Клим, вдруг сообразив, в чем причина его беспокойства. Не загадки оракула, а мысль сугубо прагматичная: что он должен делать? Он властвовал над пространством и временем, но сапоги пропали, и теперь он обычный странник. Прежде он мог добраться до столицы Иундеи и до Тангутской провинции, взглянуть на упавшую с неба звезду и страшных чудищ, вернуться в Хай Борию и поразмышлять над увиденным. Но цель изменилась, так как обратная дорога займет уже не дни, а месяцы – ибо сказал оракул, что будет он странствовать по горам, лесам и соленым водам. Путь сюда, потом обратно, потом снова сюда… За это время всю Иундею опустошат, и спасать будет некого!

Значит, не разведка, а боевая операция, мелькнула мысль. Если так, Бомбай отпадает – уважить пресвитера можно и на обратном пути. Сейчас его дорога лежит не в столицу, а в зону бедствия, к северным пределам Иундеи. Вот только как туда попасть? Придется кота потревожить…

Но хатуль мадан спал сладким сном, и, вспомнив о его склочном нраве, Клим решил дождаться вечера. Тем более что в одной из корзин, под слоем влажных листьев, нашлась свежая рыба.

Бахлул ибн Хурдак поерзал у кошачьего бока и печально вздохнул.

– Ты не слушаешь меня, о владыка вечности. А ведь история Синдбада очень поучительна, и я рассказываю ее не только многомудрому шуту.

– Прости, задумался, – сказал Клим. – Но эта повесть привела меня к важному решению. Мы не поплывем в Бомбай, там нечего делать, мы направимся в края, где упала звезда. Надо разобраться с чудовищами.

– Твоя отвага равна твоей мощи! – восхитился джинн. – Мы сожжем этих тварей, как сожгли дракона. Мы поразим их огнем и мечом! Мы развеем по ветру их прах и пепел!

– И спляшем на их костях, – с грустью добавил шут. – А я так мечтал о маленьких удовольствиях в Бомбае! Обесчестить пару девственниц, нырнуть в бутылку и как следуют закусить… Вместо этого – чудовища, огонь, прах и пепел. Признайся, твое величество, ты не мечтаешь о спокойной жизни? Скажем, на пенсии?

– Короли и лицедеи на пенсию не выходят, – отозвался Клим. – Это, друг мой, пожизненный крест. Неси его с достоинством.

Вечером они пристали к берегу. Уже начало темнеть, в небе вспыхнули звезды, а за ними выкатилась полная луна. Приняв с пивом каплю волшебного зелья, Клим затащил лодку на ближайший холм, подальше от крокодилов. Эти зубастые твари искали добычу в спокойных водах и редко забирались на середину реки, где приходилось бороться с быстрым течением. Можно было бы и ночью продолжить путь, но, поразмыслив, он отказался от этой затеи.

Уже более суток они неслись по воле бурного потока, плыли в неизвестность, не представляя, куда приведет их Маганга, к перекатам или водопаду, к джунглям или большому городу. Конечно, хатуль мадан кое-что знал о самой крупной реке Иундеи и мог бы этим поделиться – после сытного ужина, в благодушном настроении. Так что Клим велел шуту развести костер и почистить рыбу, а вяленое крокодилье мясо не доставать.

После ужина путники улеглись на прогретой солнцем земле, слушая, как журчит вода и звенят цикады. В лесной чаще посвистывали ночные птицы, и временами темный силуэт проносился в вышине на распахнутых крыльях – то ли орел-рыболов, то ли летучая мышь огромного размера, то ли жаждущий крови местный вампир. На всякий случай Клим держал под рукой копье и нож, поручив Бахлулу воздушную разведку. Шуту полагалось жечь костер, поглядывать по сторонам и в случае тревоги обороняться головней. Хатуль мадан, сытый и довольный, к службе приставлен не был – сидел поодаль от костра и вылизывал шерсть.

Что-то плеснуло в реке, и Клим насторожился. Потом прозвучала мелодичная трель, словно невидимый музыкант сыграл на флейте пару нот.

– Баюн, здесь есть русалки? Или сирены?

– Сиррены существа моррские, твое величество, и лучше их ммне видеть и ммне слышать, – ответил кот. – Ррусалки обычно безобидны, если сам ммне напрросишься. Но в Маганге ммнет ррусалок. Говоррят, были когда-то, но стали жерртвой кррокодилов. Как и водяные.

Трель повторилась снова, и сразу заиграл целый оркестр из флейт, рожков и арф.

– Чья это музыка, баюн?

– Ночных поющих ррыб. – Хатуль мадан улегся на бок и почесал лапой живот. – Поют прри полной луне в перриод рразмножения. Такие шалуны!

– А как же крокодилы?

– Кррокодилы их ммне тррогают. Ядовитые шипы в хвосте и плавниках. Один ударр, и кррокодил плывет кверрху бррюхом. Кррасота!

Кажется, он в хорошем настроении, подумал Клим и спросил:

– Для нас они не опасны?

– Как сказать! Купаться ммне советую. Но водятся они только в Маганге. В дрругих рреках их ммнет.

– Что за другие реки?

– Иррдан, Хабррон, Книл и Тангутка, – перечислил кот, повалился на спину и задрал лапы вверх. – Тангутка самая большая. Течет с северра, из крраев полунощных, диких и хладных, и впадает в Магангу. Завтрра к полудню до нее доберремся.

– Быстрое ли течение в этой реке? – спросил Клим. – Можно ли подняться в верховья, если идти на веслах?

– Ммнет нужды, твое величество. У слияния ррек стоит кррепость Хванчкала, а в ней – гаррнизон и наместник прресвитерра. Если хочешь двигаться на северр, можно взять онагрров.

– Отличная мысль. С детства мечтал прокатиться на онагре, – промолвил Клим. Склонив голову, он прислушался к пению рыб и добавил: – Отдыхайте, друзья мои. В эту ночь я буду сторожить, а отосплюсь завтра в лодке.

Шут быстро захрапел, и вскоре к храпу добавились сонное урчание кота и тонкий посвист, издаваемый джинном. Выждав с полчаса, Клим спустился к берегу. Здесь росли толстые раскидистые ивы с гладкой корой, и в лунном сиянии их ветви и листва казались изысканным темным узором.

Он подошел к самой воде. Музыка рыб чаровала, хотя Клим не мог понять, как они испускают эти мелодичные звуки. Рыбки были небольшие, с ладонь, но с длинными плавниками и хвостами, в которых торчали острые фиолетовые иглы. Шипы с ядом, подумал он, склонившись над водой и вспоминая совет оракула: встретится что-то ядовитое – не пренебрегай, отрава, она и в Африке отрава…

Рыбки пели и метали икру у травянистого берега. Икра, вероятно, была розоватой, но в свете луны вода, полная икринок, выглядела красной, точно кровь, и густой, как кетчуп. Рыбки кишели в ней в неисчислимом количестве.