Предлесье (СИ) - Гром Макс

Глава 5: Город гнилых

«Вояж» ехал спокойно вперёд. Ему, наконец, попался нормальный отрезок дороги.

На улице смеркалось. Прохладнее стало, зелёная дымка накрыла землю как вечерний туман.

Рустам откровенно клевал носом, зевал так, что челюсть сводило.

— Хватит с тебя. Оста-навли-вайся. — Сказал водителю Алес.

Останавливаться, так останавливаться. Рустам не стал возражать такому указанию. Он затормозил и заглушил мотор.

Теперь нечему было заглушать хныканье нового пассажира стальной коробки. Парень уже выплакал все слёзы и в этот момент только всхлипывал.

Вадим разобрал раскладушку, положи на неё матрас и подушку. Арина с огромным удовольствием легла на свежее приобретение мужа.

— И ты отдохни. — Обратился Вадим к Стёпе. — Тебе отдых больше всех нужен.

— Не надо мне нихуя. — Ответил грубо парень. — Мне и жизнь-то не нужна.

— Эй. — Вадим подошёл к Стёпе и сел рядышком. — У меня тоже бывали моменты, когда жить не хотелось. Семь лет назад у меня дед умер. Мы с ним не очень ладили перед этим, разошлись во взглядах на мир.… Ну да это не важно. В общем, не смотря на это, я сильно страдал. Так же жить не хотел какое-то время. И под конец этого периода, вспомнил, как дед меня учил на мотоцикле кататься, на просёлочной дороге, а там такое бездорожье было…

— И ты решил заняться этим всерьёз, да? — Зло ухмыльнулся Стёпа. — А теперь хочешь заебать меня этой историей, чтобы я последовал твоему примеру? Через труд забыл горе? Отъебись от меня мужик.

— Ну вот, видишь, ты сам всё понимаешь, хоть и не хочешь последовать совету, из-за боли. Подумай ещё. Дел у нас всё равно по горло будет. И ты нам в любом случае должен будешь помогать. Без тебя нам, возможно, будет не справиться.

Вадим вернулся к жене, сел у изголовья раскладушки.

— Зачем ты к нему полез? — Спросила Арина. — Он уже взрослый. Успокоиться и сам всё поймёт.

— Знаю. Но та старушка… его бабушка, слово с меня взяла, что я его уберегу. Перед самой смертью.

Арина взглянула на мужа.

— И ты согласился? Вадим, у тебя самого скоро дочка родиться. Рождение ребёнка и в мирное время большая ответственность, а сейчас, я даже представить не могу насколько это серьёзный шаг. А ты ещё себе хлопот набрал? Какой же ты порой дурак Вадим.

— А что мне оставалось? Надо было сказать «нет»?

— Вот именно, надо было. Миллионы людей каждый божий день говоря «нет», и ты должен был сказать. Особенно если вспомнить в каком дерьме мы сейчас находимся.

— Ладно, если это тебя успокоит, в следующий раз я так и отвечу. — Закончил спор Вадим, и лёг. Подушкой ему служил рюкзак.

Марк уложил своего сына. Поцеловал его в лоб перед сном. Мальчик улыбался, обнимая откуда-то взявшегося игрушечного солдатика.

Илья уже давно спал. Ему сделали переливание, вкололи обезболивающего и теперь он спал как убитый.

Ксения лежала рядом с ним, у самых ног, на всякий случай.

Старик прилёг в хвосте автобуса, в окружении радиоаппаратуры, деталей и инструментов. С того момента, как автобус покинул окрестности деревни, Борис Климентьевич пытался сделать подобие мастерской. Получилось у него не плохо.

Рустам вырубился возле водительского сидением в позе эмбриона.

Только Алес не лёг, а подошёл к Вадиму.

— Сменишь меня через два часа? — Спросил он.

Вадим кивнул и заснул.

Снилось ему будто всё и сразу. Образы и целые отрезки из светлого прошлого, шли в ногу с кошмарными событиями последних дней. Вадим с Ариной на свадьбе. Гости кричат: «Горько!!!» в просторном зале. И там же рубятся зеки с рабами, а под их ногами «свиньи» поедают трупы.

Васильев проснулся, но не в автобусе. Его окружали родные стены Питерской квартиры. Арина спала рядышком, пухлым животиком кверху. Вадим погладил её по нему, осторожно, чтобы не разбудить.

После он подошёл к окну. За ним бурлил город. Эвакуация проходила полным ходом. Вадим этого не замечал, любовался видом, пока не услышал за спиной противный, булькающий звук.

Обернувшись, Васильев увидел, как живот у жены стал уменьшаться, а между ног у неё всё одеяло пропиталось красным, и при этом Арина продолжала спать, не дёргаясь и, кажется… не дыша.

— Арина! — Закричал Вадим, подскакивая к жене и срывая с неё одеяло. И о боже, как же он пожалел, что сделал это.

У ног Арины шевелилось нечто, младенец и не младенец. Уродливое существо, лежащее на покрытой кровью и извивающимися червями простыне.

Теперь, Вадим проснулся по-настоящему, крича и хватая руками исчезнувшую жену.

— Что с тобой?! — Спросила испуганная Арина.

Вадим непонимающе посмотрел на неё красными глазами.

— Я… Я… кошмар… просто… кошмар… — Ответил Васильев задыхаясь.

Разумеется, Вадим всех разбудил своими криками. Даже Алес дёрнулся, резко подняв голову. Прикорнул он на посту.

Народ побухтел, да заснул. Арина, немного полежав, последив за вспотевшим, надрывно дышащим мужем, тоже засопела.

А Вадим встал. Ну, нахер эти сны.

Он подошёл к Алесу.

— Иди, спи. — Сказал поляку Васильев.

— Не. У тебя ещё полчаса.

— Не могу я спать. Всякая дрянь сниться. Иди, говорю. Лишние полчаса я как-нибудь отсижу.

— Згода. — Согласился Алес, кивая. — Потом разбуди Марка. — Договорил он и отправился на своё место.

Вадим сел на водительское сидение, обнял автомат.

За небольшим оконцем, застеклённым бронестеклом, среди темноты, лениво ползала дымка, окутавшая автобус. Происходящее снаружи, можно было увидеть лишь благодаря способности части растений светиться. Мимо лучей света проходили и пробегали тени, шустрые, резкие.

Васильев боялся, что они скоро нападут, и готовился в случае чего быстро будить остальных. Однако, никто на «Вояж» не напал. По непонятной причине, тварям он был не интересен. Ну, он понятно, но как же люди? А вот хрен их знает, этих монстров. Не напали и всё тут.

Может разведку они проводили, или просто боялись. Вадиму казался более реалистичным, первый вариант. Суки понимают, что нахрапом им такую здоровенную хреновину как автобус не взять. Перед атакой разнюхать всё надо, осмотреться.

За разглядыванием враждебной фауны, Вадим забыл о сне и времени. Он, не моргая всматривался во тьму, и кто знает, может и тьма вглядывалась в него.

Сейчас Васильев был как мальчишка, что с диким интересом и ужасом, смотрел на происходящее в мире. В двухтысячном году, восьмилетний Вадим, так же наблюдал, только через выпуклый экран телевизора. Шокирующие, зацензурированные кадры из Москвы, из большого театра. Штабеля трупов в мешках. Пожилого журналиста с плешью на голове, не способного без слёз рассказывать о произошедшем ужасе, даже пропустив его через сито своего опыта.

Родители, шокированные информацией о бойне в театре, позабыли убрать сынишку от экрана, увести в комнату. Их охватило потрясение, как и каждого жителя страны.

Группа террористов во время представления, вошли в зал и открыли огонь, по всем кто находился там. Убежать удалось не многим. Проходы были заблокированы. Люди бежали через окна, ломали руки и ноги, и израненные отползали от захваченного здания.

Когда террористы закончили, то убили сами себя. Через несколько дней, выяснилось, что они являлись членами какой-то радикальной организации из Афганистана. Их поступок, стал началом Второй Афганской Войны. Люди были готовы идти в Афган, как их отцы, когда-то. Но позабыли они за более, или менее спокойные девяностые, что такое война. С восемьдесят девятого года, с развала Союза, народ знавал лишь разгул бандитизма, да парочку спецопераций.

Отца Вадима, как офицера запаса, отправили в горную страну. И сын каждый день смотрел новости, чтобы узнать, как там всё происходит, побеждает ли его отец. Два года смотрел. Перед самым дембелем, отец в госпиталь попал, на мине подорвался, «Лепестке». Ему ступню оторвало.