Колдовство - Джо Беверли

— Саксонхерст! — воскликнула леди Дафна. — Даже ты не можешь…

— А вот увидишь.

— Милорд, — запротестовала Мэг. — Сейчас рождественские праздники…

— Придержите язык.

Напуганная, Мэг бросилась назад и обняла за плечи близнецов. Что она натворила, привезя сюда свою семью?

Слуги кинулись выполнять распоряжение, действительно вынесли багаж из вестибюля и были уже готовы также вынести паланкин, но герцогиня сама захлопнула дверцу и приказала носильщикам двигаться. Вцепившаяся в нижний край полуопущенного окошка рука напоминала лапу хищной птицы с когтями. Кузина Дафна с негнущейся спиной торжественно двинулась рядом.

Когда паланкин проносили мимо графа, она, сверкнув глазами, сказала:

— Ты не заслуживаешь даже презрения, Саксонхерст.

— Тогда какого черта ты хотела выйти за меня замуж?

— Только ради герцогини. Ты причинил ей ужасную боль.

— Ты хочешь сказать, что не вожделеешь моего тела? Даже после наших игр в колыбели?

— Ты мне отвратителен!

— Думаю, это несправедливо — корить меня моим детским опытом. Уверяю тебя, что теперь…

— Ноги моей больше не будет в твоем доме! — Она стремительно бросилась к выходу, но граф, вытянув руку, остановил ее и приблизился к паланкину.

— Могу я надеяться, что это и ваше решение, ваша светлость?

Вдова подняла на него взгляд христианской мученицы, только более свирепый.

— Клянусь тебе в этом всем святым, Фредерик. Я и так никогда не забуду этот визит.

Саксонхерст вдруг обернулся, схватил Мэг за руку и притянул к себе.

— Я не представил вас должным образом, не правда ли? Минерва, леди Саксонхерст, познакомьтесь с матерью моей матери, вдовствующей герцогиней Дейнджерфилд, и моей кузиной леди Дафной Григг.

Герцогиня подняла на Мэг взор, исполненный глубокой скорби. Поведение графа и в самом деле оставляло желать лучшего. Хоть он и не являлся душевнобольным, но определенно был неуравновешен и нетерпимо груб.

— Я не могу с чистым сердцем приветствовать ваше появление в семье. — Ястребиный взор герцогини оценивающе и неодобрительно скользнул по одежде Мэг. — Вы явно не соответствуете столь высокому положению и едва ли сумеете образумить Саксонхерста и уберечь от ошибок. Но отречься от семьи я тоже не могу. Если вам понадобится совет, приходите ко мне. Я буду в городе до Двенадцатой ночи, скорее всего в гостинице «Квиллер». Что ж, Фредерик, если позволишь, мы поступим так, как ты желаешь, и покинем этот безалаберный дом.

Граф резко отступил назад. Слуги снова подняли паланкин, который, как теперь разглядела Мэг, был украшен герцогской короной на крыше и стоящим на задних лапах львом на дверце, и вынесли его из дома.

Лев и единорог, сражающиеся за корону. Наверху, внизу — повсюду в этом городе Мэг чувствовала себя так, словно оказалась между двумя дерущимися хищниками. Что же происходит, Господи помилуй?

Дафна не была невестой графа, и герцогиня должна это знать. Сьюзи была права, предположив, что герцогиня найдет графу неподходящую жену. Однако особенно ужасным было то, что дама, по всей видимости, считала, что Мэг нуждается в перевоспитании.

Но независимо от того, что стоит между ними, негоже отказывать родственниками в гостеприимстве, тем более в такое время года. Ощутив легкий озноб, Мэг вспомнила, что ее супруг ни разу не назвал герцогиню бабушкой.

— Она вас расстроила, — проговорил граф. Мэг вглядывалась в него, ища признаки безумия, но видела лишь глянец воспитанности.

— Я действительно не подхожу на роль графской супруги.

Он отвел от глаз лорнет.

— Тому, что вам необходимо знать, вы научитесь. — Как только закрылась дверь за отбывшими гостьями, сердитый, злой мужчина исчез, как иней под солнцем. — Здешняя прислуга, хоть все они как один плуты и мошенники, дело свое знает и будет о вас заботиться.

— Но…

— Герцогини вам бояться не следует. А особенно не следует бегать к ней в «Квиллер» за советами. Я категорически запрещаю вам это.

Мэг видела, что он не шутит.

— Итак, — сказал граф, расточая улыбки и сияя глазами, — давайте приступим к обеду, пока близнецы не умерли с голоду.

Слуги подошли, чтобы помочь им снять верхнюю одежду, и понесли ее прочь так, словно каждый предмет был сшит из бесценных бархатов и шелков.

— А где Брэк? — спросил вдруг граф, отчего Мэг напряглась, не зная, кого еще ей предстоит здесь увидеть.

— Мы закрыли его от греха подальше, милорд, — ответил дворецкий, и в тот же момент огромный зверь с оскаленными зубами влетел в вестибюль.

— Сидеть! — повелительно сказал граф, и пес моментально остановился и сел на задние лапы, однако продолжал скалиться, словно тоже умирал с голоду. Это был самый безобразный пес, какого доводилось видеть Мэг, — лохматый, серо-коричневый.

К ее великому удивлению, граф подошел, присел на корточки перед животным и ласково погладил его. Она заметила, что собачий хвост начал отбивать барабанную дробь, словно пес хотел расколотить кафельные плитки, которыми был облицован пол.

Какая странная для аристократа собака! Сопоставляя эту картину с чудовищной сценой, которую он устроил своей бабушке, Мэг начала серьезно сомневаться в умственном здоровье мужа.

Поднявшись, граф сказал собаке:

— Пойди познакомься с новыми членами семьи. Они не сделают тебе ничего плохого.

«Они не сделают тебе ничего плохого»! Граф подвел пса к Мэг:

— Это моя графиня. Поприветствуй ее как подобает джентльмену, Брэк.

Песий хвост перестал ходить ходуном, собака села и протянула Мэг лапу.

Мэг заставила себя пожать ее.

— Доброе утро, Брэк.

Пес продолжал скалиться.

— У него деформирована челюсть, — объяснил граф. — Не обращайте внимания на его зубы. Он страшный трус и никогда ни на кого не набросится.

Затем граф представил Брэка родне Мэг, и было видно, что он старается успокоить собаку, а не детей.

— Надеюсь, ему будет хорошо с вами, только не дразните его. И не бойтесь, что он вас обидит, — он никогда этого не сделает, — сказал он.

Мэг очень хотелось спросить, зачем он держит такого чудовищно уродливого пса, но она сдержалась. Вероятно, это тоже род безумия, но он внушал надежду, что граф проявит снисходительность и к новой обузе, которую взвалил на себя.

Теперь, когда пес был явно ублажен, граф подхватил Мэг под руку и повел в комнату, но остановился на полдороге, так как поспешно подбежавший лакей зашептал что-то ему на ухо.

Ну что еще? Мэг оглянулась, чтобы убедиться, что ее братья и сестры не расстроены всей этой кутерьмой. Лора с улыбкой закатила глаза, близнецы с некоторой опаской пытались завязать дружеские отношения со скалящимся псом, Джереми изучал греческую статую, стоявшую в нише. Похоже, ни один из них не был так расстроен, как она.