Петр Великий - Мэтью Андерсон

Несмотря на все это, шведы, при продвижении через Польшу и Белоруссию с сентября 1707 года, стояли перед лицом увеличивающихся трудностей. К началу 1708 года они достигли Днепра у Могилева, после победы над русскими у Головчино. Но нехватка продовольствия (результат проводимой теперь русскими тактики выжженной земли), болезни, плохие дороги, ставшие еще хуже дождливым летом, и не в последнюю очередь враждебность населения замедлили скорость их продвижения через Белоруссию в среднем до четырех или пяти километров в день[43]. Кроме того, российская армия оказывала намного более жесткое сопротивление, чем ожидалось. К сентябрю 1708 года английский наблюдатель в шведской армии сделал вывод, что солдаты Петра «равняются, если не превышают саксонцев, и в дисциплине, и в доблести»[44]. Ситуация с продовольствием стала настолько трудной к этому времени, что в середине того же месяца было принято кардинальное решение отказаться от идеи наступления на Москву через Смоленск (по маршруту, который будет избран столетием позже Наполеоном) и повернуть на юг к Украине, где, казалось, легче будет достать продовольствие. Двумя неделями позже армия Левенгаупта после пересечения Днепра была разбита в жестоком бою у Лесной — первый раз российская армия победила шведов в настоящем крупном сражении в открытом поле, чем значительно укрепила моральный дух русских. Хотя Левенгаупт сумел присоединить к армии Карла приблизительно 7 000 человек, но большой обоз с запасами, который он вез с собой с Балтийского побережья, был полностью утрачен.

На какое-то время казалось, что результат этих задержек мог бы быть преодолен, когда в начале ноября Мазепа наконец сбросил с себя маску и открыто присоединился к шведам. Он долго колебался, пытаясь быть своим в обоих лагерях и позднее даже симулировал смертельную болезнь, уклоняясь от требований Петра выступить против шведов. В конце концов он, кажется, начал действия, под угрозой, что Меншиков, теперь командующий российской армией на границах Украины, выступит на Батурин, столицу Мазепы, и заставит его сыграть свою роль в борьбе с Карлом XII. Поводы гетмана никогда не станут известны с уверенностью[45]. Но сразу же стало ясно, что хитрый старик, впервые за долгую и пеструю карьеру, поставил не на ту лошадь. Из 5 000 казаков, с которыми он покинул Батурин, только 2 000 были все еще с ним, когда он присоединился к шведскому королю. Неделей позже Меншиков, выказывая большую энергию и значительный навык в критической ситуации, взял Батурин штурмом. Ярость, которую предательство «Иуды Мазепы» вызвало у Петра, нашла отражение в дикости расправы Меншикова над столицей гетмана — полностью сожженный город, личная охрана Мазепы и многие из гражданских жителей были убиты, командующий гарнизона — колесован. Но моральный результат был значителен; и он был укреплен рядом мер, направленных на ограничение последующих действий Мазепы. Военные налоги и поборы, незадолго до этого введенные на Украине старым гетманом для своей личной прибыли, были аннулированы. Давались гарантии, что царь будет соблюдать существующие права и привилегии казаков. Был быстро избран новый и лояльный гетман, Скоропадский. В течение нескольких дней стало ясно, что Мазепа мог пользоваться очень небольшой эффективной поддержкой своих бывших украинских подданных. В конце года, не заслуживающий прежнего доверия, он пробовал было сменить стороны еще раз и даже предлагал принести русским голову Карла XII, если представится возможность.

Однако имелись все еще и другие карты, которые можно было бы использовать против Петра. Крымские татары, даже турки, могли выступить против него. Прежде всего другая группа казаков, запорожцы, из низовьев Днепра, сосредоточенные в своей речной цитадели Сечь, могли бы быть подняты на восстание против российского правления. Их гетман, Гордиенко, требовал в начале 1709 года, чтобы российские форты на его территории были разрушены и оттуда выслали всех русских и украинских помещиков. Неизбежный отказ вел к серьезному восстанию; и Гордиенко, хотя его имя не очень часто встречается в работах историков, показал себя фактически более опасным противником для царя, чем Мазепа. В апреле Карл клялся не заключать никакого мира с Петром, пока не будет получена независимость Украины с запорожцами: теперь он занимался не просто восстановлением своих собственных утерянных территорий, но отчасти и расчленением России. Все же восстание запорожцев также было разбито. В Сечи имелась оппозиция Гордиенко, которая привела к его замене конкурирующим лидером Сорочинским. В мае 1709 года русскими был нанесен решающий удар, когда Меншиков послал два полка, чтобы захватить и уничтожить Сечь. Она была разрушена даже еще более безжалостно, чем Батурин. Еще раз энергия и решимость подтвердили власть Петра в южной российской степи, такой живой и такой неуправляемой.

Кризис войны, самое большое и наиболее драматическое событие в царствовании Петра, был теперь под контролем. Ослабленная ужасной зимой 1708–1709 годов, самой тяжелой на памяти жителей, и партизанской тактикой, проводимой русскими уже более искусно, шведская армия в апреле 1709 года приступила к осаде Полтавы. Там произошло сражение, которое решило исход Великой Северной Войны.

Перед битвой положение шведов, хотя и очень трудное, было все еще далеко не безнадежным. Хотя они понесли тяжелые потери во время проведения кампании 1708–1709 годов, российские потери, и в абсолютном значении, и пропорционально вовлеченным в борьбу силам, были еще более тяжелыми (хотя, конечно, более легко восполнимыми). Почти в канун сражения Петр выказал желание обсудить возможные условия мира, хотя никогда не отказывался от своего любимого С.-Петербурга. Шведы были все еще достаточно уверены в своем качественном превосходстве, и атаковали на рассвете 8 июля армию, вдвое превосходящую их собственную, засевшую в укрепленных позициях и с большим превосходством в артиллерии. В течение нескольких часов они были полностью разбиты. Через день-два большая часть уцелевшей армии капитулировала в Переволочне на левом берегу Днепра. Карл XII, с Мазепой и Гордиенко, бежал через реку и нашел убежище на оттоманской территории в Бендерах в Молдавии.

Петр сыграл активную роль в сражении (так же, как он сделал это и у Лесной). Одна пуля прошила его шляпу, а другая попала в его седло. После того как сражение было закончено, он стал учтивым и дружелюбным, чествуя старших шведских офицеров, маршала Раншельда и других, ставших его пленниками. Он мог позволить себе быть таким, понимая значимость того, что было достигнуто. «Полтава, — писал он, — была выдающейся и неожиданной победой», в которой «целая армия Фаэтона получила по заслугам». Теперь нужно было подсчитывать ущерб от войны.