Законник - Семен Данилюк

– Сбавьте тон, Фёдоров, – потребовал Стремянный. – Вы ведь Фёдоров? – уточнил он. – Владелец лесопилки под Медным. Трёхкомнатная квартира в Твери. Племянник вице-губернатора. Так?

Ошарашенный Федоров кивнул. Матусёнок склонился над Панца.

– Куда клофелин дела?! – крикнул он в самое ухо.

Панца едва заметно напряглась, но быстро взяла себя в руки.

– Клофелин, клофелин! – издевательски передразнила она. – Аптекаря нашли. Я и слов-то таких матерных не знаю.

Она прикусила губку, – старший оперативник присел возле столика, на котором меж вазой с фруктами и бутылкой коньяка стояли два недопитых фужера. Потянул из кармана носовой платок.

Оксана поняла свой промах.

– Мусорьё! Только бы невинную девушку припозорить! – надрывно выкрикнула она. Оттолкнув Матусёнка, вспорхнула из кресла, одним прыжком допрыгнула до столика, из-под носа Стремянного выхватила один из фужеров и запустила им о стену, над головой пригнувшихся милиционеров.

Допустивший прокол Матусёнок с рыком подбежал к проститутке, больно ухватил за волосы:

– Говори, куда клофелин подевала, паскуда!

Поздно. Панца расхохоталась ему в лицо. Она больше не боялась. Единственная улика в мелких осколках валялась у стены.

– Оставь! – шепнул Стремянный напарнику. – Всё, что надо, она уже показала.

С озабоченным лицом вернулся к клиенту:

– Ваше имя? Кажется, Фёдор?..

– Павлович, – Фёдоров уже оправился. – Только предупреждаю: не надо меня запугивать. Она правильно сказала – мы не за деньги. По любви. И вообще пугать меня нечем. Я не женат…

– Кто ж тогда хоронить будет? – зловеще поинтересовался Стремянный. – Или полагаете, мы случайно здесь оказались?… Вспомните, во сколько выпили, – он показал на осколки бокала.

– Так… Минут с тридцать, – Фёдор Фёдоров растерялся.

Стремянный ткнул в одну из горничных.

– Вызывайте «Скорую»! – крикнул он. – Скажите, пусть пулей мчат.

Обе горничные – одна за другой – метнулись в коридор. Стремянный ухватил Федорова за плечи.

– Мужайся, Федор Федоров. Тебя отравили, – озабоченно объявил он. Показал на Оксану. – Вот эта, которая будто бы по любви, известная по Москве отравительница.

Лицо Фёдорова посерело.

– Не туфти, ментяра! – надрывно выкрикнула Панца. В следующую секунду лапа Матусёнка, словно мокрая тряпка, шлепнулась о её личико и спеленала рот.

– Шанс спасти тебя, только если успеем узнать, что она намешала. Понял?!.. Кивни.

Федор мелко задергал головой, из угла рта его липкой ниткой потекла слюна.

– Ещё раз вспомни: когда мы ломились, эта что делала?…Может быть…

Федор принялся тыкать пальцем в сторону балкона. Сглотнул ком.

– Она сказала, там марихуана. Иначе обоим!..

– Живо вниз! – крикнул застывшим милиционерам Матусёнок. – На карачках облазить. Обнаружите – представлю к поощрению.

– Понятых с собой обязательно! – напомнил Стремянный. – Чтоб если нашли, то на глазах!

Милиционеры вслед за горничными выбежали из номера. Матусёнок отвел Стремянного в сторону.

– Евгений Геннадьевич, чего мы с этим клофелином время теряем? – жарко прошептал он. – Взять бы сразу за главное вымя…

– Не суетись под клиентом, – одёрнул его Стремянный. – В нашем деле важно подозреваемого до точки кипения довести. А уж потом бить с козыря. Лучше допроси быстренько терпилу, – он кивнул на съёжившегося со страху сладострастца. – Пока к верхним людям не ушел.

– А разве от клофелина?… – встрепенулся Симка.

– А ты знаешь наверняка, что она ему подсыпала? Двое-то погибли.

Матусёнок ухватил сделавшегося безвольным Федора за рукав, отвел в угол, выхватил бланк протокола допроса и принялся строчить. Кажется, он и впрямь поверил, что потерпевший вот-вот впадёт в коматозное состояние.

Стремянный, остановившись возле Панца, принялся задумчиво разглядывать её.

– Зекай-не зекай, все равно ничего не было, – объявила та. – Откуда я знаю, чего этот хорек похотливый наглотался. Вы его самого обыщите. Может, наоборот, он меня травануть хотел, чтоб нахаляву оттрахать, а сам бокалы перепутал.

Изучающий взгляд старого оперативника тревожил Оксану куда больше, чем матерные угрозы молодого. За угрозами она ощущала бессилие. А вот этот колючий взгляд пугал. Что-то у него есть в рукаве. И, судя по недоброй усмешке, – козырь. Оксана Панца прикрыла глаза и принялась перебирать в памяти последние случаи.

С пакетиком в руках вбежали счастливые милиционеры:

– Повезло, на клумбу упал.

– Он! Он! – лицо Фёдора радостно вспыхнуло, будто ему вручили противоядие. – Он самый! – озлобленно крикнул он Оксане.

Та в ответ выставила средний палец. В пакете меж презервативов, таблеток и пузырьков обнаружился клофелин. Стремянный на всякий случай поискал азалептин. Не нашёл, конечно. Подъехала «Скорая помощь». Обмякшего Федора Фёдорова увели в администраторскую. Подписали протоколы. Милиционеров выставили ждать за дверью.

В гостиничном номере остались забившаяся в кресло Оксана Панца и оперативники. Стремянный прошелся по номеру, подсел к подозреваемой.

– Приступим? – предложил он.

– Приступай, – разрешила Оксана. – Только если насчет клофелина, даже не парься. Таблетки для себя держу, нервная я. Может, случайно и перепутала. Но такого, чтоб ограбить или еще что, в голове не держала. Ясно, мусор!? – рявкнула вдруг она.

– Куда ясней, – Стремянный усмехнулся. – Какой он у тебя по счету?

Оксана скривилась:

– Не пойму, о чем это вы, гражданин начальник? Если с тринадцати считать…

– Человек?

– Лет! Когда первый раз трахнули! Тут счет, может, и на сотни. На меня ведь, как на мёд. Кстати, могу скостить.

– Гусары денег не берут, – отбрил Стремянный. В кармане Матусёнка завибрировал мобильник. Он поднес его к уху. Лицо вытянулось.

– Да понял я, понял, – буркнул он. С чувством захлопнул крышку.

– Мелешенко на подъезде, – сообщил он, обескураженный. – Батанов ему сболтнул, что вышли на отравительницу, вот и торопится примазаться! Чтоб всю славу себе. Требует, чтоб без него не допрашивали. Говорил же, не надо тянуть!

Стремянный разочарованно поджал губы. Он и прежде не доверял ключевые допросы следователям, а уж от визита «хряка» не ждал ничего хорошего.

– Я, пожалуй, их внизу встречу! – Матусёнок поднялся. – А вы продолжайте. Пока то да сё, – он заговорщически постучал по циферблату часов. – Если что вздумаешь, наши за дверью, – на всякий случай постращал он Панца. Та проводила опера презрительным фырканьем.

– Так сколько отравленных за тобой? – продолжил Стремянный, уже торопясь.

Оксана злодейски расхохоталась.

– Ох, уморил! – для убедительности она аж несуществующую слезинку смахнула. – Отравленные! Нашел мокрушницу.

– Нашёл! – жёстко подтвердил Стремянный. – Погляди, нет ли твоих?

– Сказано же тебе, тупому…

– А ты из любопытства.

Стремянный карточной колодой распустил перед ней с десяток фото, среди которых поместил фотографии Кости и Вадима.

Панца с деланным безразличием скользнула взглядом и – переменилась в лице.

– Узнала! – подметил Стремянный. – И тебя там узнали.

– Где там? – прохрипела Панца.

– Ай да девичья память. Это после стольких мужиков. Или впрямь «Ботик Петра» из головы вылетел?

Он выхватил фото Кости и Вадима, подсунул под нос:

– Зачем убила?!

Панца отшатнулась.

– Ты чего понтишь, мусор? – голос ее сделался умоляющ.

– Тебя запомнили. По описанию и нашли. Ну?.. – Заметил, как отчаянно, до крови прикусила Панца нижнюю губу. – Врать бессмысленно. Всё вычислено по минутам, – напористо продолжил он.

– Подсела. Посидела. Выпили. Ушла. Через тридцать минут упали.

– А упали что, прямо в ресторане? – промямлила Панца.

– Будто сама не знаешь! – Стремянный несколько обескуражено пригляделся к отравительнице, – уж больно искренним показался вопрос.

Панца отчаянно закрутила головой:

– Дурища! Дурища же! Понимала, что надо ноги делать. И сделала ведь! Так нет! Вернулась. Деньжат на посошок срубить захотела. Так тебе, жлобине малохольной!

С разлёту приложилась лбом о ручку кресла. По лицу потекла кровь. Ногой отшвырнула столик с посудой.

– Так за что убила?!

– А точно, что умерли? – Панца умоляюще вскинула больные, слезящиеся глаза. Наткнулась на грозное молчание.

– Не думала я их убивать, – выдохнула она. Вновь заколебалась.

– Двойное и умышленное! – безжалостно напомнил Стремянный.

– Знала, что именно подсыпала?!

Оксана отчаянно замотала головой.

– Да я и щас без понятия!

– Вот потому и спасай себя! Я хочу знать, кто навёл и кто дал азалептин.