Журнал «Вокруг Света» №01 за 1978 год - Вокруг Света

Девочка кивнула, зная, что материя пойдет ей на платье, и глаза ее загорелись при одной мысли об этом. Смеясь, она сказала:

— Красная ткань, она должна быть красная.

Он важно кивнул.

— Красная и желтая, как цветы на склоне горы.

Марина восторженно захлопала в ладоши и последовала за отцом по направлению к реке. Они находились в незнакомой дикой стороне, где сам Урубелава был впервые, и он немного опасался людей, которых они могли бы встретить. Правда, ему сказали, что людей там нет и что опасаться ему некого.

И все-таки он не был спокоен. Он помнил про речных грабителей и тревожился за свою дочь. Но жена сказала: «Возьми ребенка с собой. Я уже слишком стара для такого долгого путешествия, а ей уже пора учиться ухаживать за мужчиной».

Старейшины племени аразуйя согласно кивали, повторяя: «Там. нет людей, там некого бояться».

Индеец должен был сосчитать, сколько деревьев гевеи растет на берегу реки на расстоянии, которое человек проходит за день. Эту работу дал белый человек, который собирался продавать каучук торговцам в городе. Индеец взял с собой плоский клочок белой коры, на котором должен был отмечать кусочком древесного угля каждое встреченное дерево гевеи. «Одну черточку для каждого дерева», — сказали ему. Это было очень ответственное поручение, и Урубелава взялся за предложенную работу: именно это, а не посулы кожаного мешка, ткани и даже наконечников для стрел, в которых индеец очень нуждался, привлекло его.

Из-за жары девочка сбросила накидку и повязала ее вокруг талии. Отец с гордостью посмотрел на нее, подумав: «Она уже женщина, и скоро мне придется подыскать ей мужа из племени. Впрочем, с тканью и железом для наконечников это будет нетрудно».

Жаркие солнечные лучи нещадно пекли их блестящие коричневые тела. Две одинокие фигурки казались затерявшимися в бескрайней сельве.

Бишу проснулась от жары. Она по привычке потянулась, и с приступом боли перед ней кошмарной чередою прошли картины вчерашнего дня.

Блестящие коричневато-золотистые глаза Бишу заметались по сторонам, оценивая безопасность убежища. Прямо над Бишу полулежало мокрое дерево, которое подпирал неровный пень, заросший лишайниками. Лишайники тесно переплетались с зелеными глянцевыми стеблями ползучих растений с многочисленными цветами. Маленькое укрытие с трех сторон окружали заросли бамбука, который может зашуршать, даже если пробежит ящерица. Позади серая скала надежно защищала убежище. Бишу почувствовала запах свежей крови. Она медленно повернула голову, вглядываясь в заросли бамбука; ее уши уловили слабый треск... Бишу сердито рыкнула, и треск прекратился. В следующее мгновение из зарослей бамбука вылетела огромная птица со свирепым загнутым книзу клювом и с пестрым, серым с черными крапинками, оперением. Два больших перистых гребня вздымались над белой головой. В сильных когтях птица крепко сжимала окровавленные останки обезьяны. Это был орел-гарпия. На глазах у Бишу он взмыл высоко в небо и полетел по направлению к горам. Мучимая голодом, она покинула свое убежище. Бишу начала продвигаться вперед. Она осторожно скользнула под шумный бамбук и увидела неподалеку обрыв, отливавший желтовато-коричневым цветом.

На вершине обрыва был длинный низкий уступ, отбрасывавший тень вниз, за ним пролегла полоса предательского песка, на котором неизбежно останутся следы ее лап. Далее снова тень, быстро таявшая под наступавшим солнцем. Острый взор Бишу не упустил ни единой детали, оценивая возможную опасность.

Она проверила направление ветра и, повернувшись, чтобы встать против него, учуяла чужой запах — антилопа? Припав животом к земле, Бишу поползла вперед.

Вскоре она достигла маленького ручья и обрадовалась, что чутье не изменило ей — болотный олень пил воду из ручья, низко наклонив голову с развесистыми рогами. Его каштановая шкура отблескивала на солнце.

Олень встревоженно поднял голову. Все мышцы Бишу напряглись, и она прыгнула вперед, но уже в полете ощутила резкую боль и упала на спину.

Когда она оправилась от шока, оленя уже не было.

С трудом поднявшись на ноги, Бишу, пошатываясь, побрела к обрыву, не обращая внимания ни на запахи, ни на шорохи окружавшего ее леса. Бишу думала только об одном — как добраться до логова.

Достигнув песчаного обрыва, Бишу взглянула вверх — он был гораздо выше, чем казался раньше. Ее дыхание стало прерывистым и тяжелым, тело обмякло. Стиснув зубы, Бишу медленно начала карабкаться вверх.

Дюйм за дюймом она втаскивала свое тело по крутому горячему песчаному склону. Время от времени она теряла равновесие и судорожно цеплялась здоровой передней лапой за грунт, чтобы не упасть.

Вскоре Бишу добралась до широкой площадки, где дождем размыло небольшую ложбинку, поросшую густым кустарником и травой, все еще влажной от ночной росы. Тяжело дыша, Бишу с огромным усилием вползла в ложбинку и легла — двигаться дальше она была не в силах...

Мужчина и девочка продолжали идти вперед. Когда Урубелава остановился, чтобы дать дочери передохнуть, то услышал, как поблизости перекликались лесные индейки, и начал имитировать их зов, шлепая ладонью по губам и издавая тихий призывный клич. Вскоре одна из птиц, вытягивая высоко вверх шею, пришла на зов, и индеец подстрелил ее из лука.

Теперь он неторопливо прямо на ходу ощипывал птицу. Отрезав хохолок, он бросил его дочери и сказал: «Воткни в волосы».

Вскоре они поравнялись с широким уступом утеса, где можно было спрятаться от солнца под нависавшей гранитной глыбой. Индеец бросил птицу девочке и отправился на поиски хвороста для костра. Собрав хворост, Урубелава быстро добыл огонь при помощи сухой палочки и тетивы. Пока он, сидя на корточках, раздувал пламя, девочка, отойдя в сторону, вынула из птицы потроха и аккуратно разделила тушку на две части — большую для отца, а меньшую для себя.

Внезапно Марина подбежала к костру с горящими от возбуждения глазами.

— Оцелот! — задыхаясь, воскликнула она. — Вон там следы на мягком песке.

Урубелава быстро вскочил, позабыв о костре, и натянул на лук тетиву. Он уже вставил в нее стрелу, как вдруг опустился на корточки и осторожно пощупал следы на песке.

— Это не оцелот, а ягуар, — сказал он. — Небольшой ягуар. Наверное, самка, она идет на трех лапах и ранена — видны следы крови. — Урубелава задумчиво погладил губу, разгадывая следы, и наконец произнес: — Она дралась, видимо, с крокодилом.

Глаза девочки удивленно расширились от такой уверенности, прозвучавшей в голосе отца.

— Крокодил? Здесь, так далеко от воды?

— Там, внизу, у реки. — Видя ее изумление, индеец объяснил: — Кровь темная, и вытекает изнутри. Это означает, что какое-то животное очень сильно ударило ягуариху. Если бы она столкнулась со змеей — боа или анакондой, — она бы не выжила. Так что это крокодил; другое животное не смогло бы нанести ей такой удар. И это произошло недавно. Когда мы поедим, то пойдем по ее следам. Думаю, что она движется очень медленно.

Девочка восторженно спросила:

— Мы продадим шкуру?

Урубелава важно покачал головой.

— Нет, больше, чем шкуру. — Поднявшись, он потер мозолистой рукой подбородок и медленно заговорил, припоминая: — Очень давно в городе жил торговец, который продавал людям разные вещи. У одного моего друга был ручной детеныш коати, долго живший у него в доме. Он брал пищу у детей из рук...

Индеец был втайне доволен, что смог найти повод для долгой беседы со своей дочерью. Его темные глаза сияли. Потрогав синие татуированные знаки на лице, он неторопливо продолжал:

— Ну вот, мой друг продал коати этому человеку, который дал за нее длинный нож. Этот человек сказал, что купит любое животное, которое принесет ему мой друг, и отдаст это животное в зоопарк на берегу — это далеко отсюда... Зоопарк — это место, где животных держат в клетке, чтобы люди могли на них смотреть. Торговец пообещал, что заплатит много денег, больше тысячи крузейро, за живого ягуара.

— Тысяча крузейро? Зачем тебе так много денег? — удивилась девочка.

Индеец покачал головой:

— Я не знаю. — Немного подумав, он упрямо продолжал: — Знаю только, что с тысячью крузейро я стану богатым человеком, самым богатым в деревне. Все будут меня очень уважать.

— Одному человеку не под силу поймать ягуара, — уверенно возразила девочка.

— У этой самки только три лапы; она не может быстро бежать. И она ранена. Я сделаю сеть из лиан, которые ты мне принесешь, а потом...

Он остановился, не зная, что будет «потом». Урубелава понимал, что поскольку торговцы покупали живых зверей, то, значит, существует какой-то способ их поимки, но он не знал какой и не хотел в этом признаться. «Должен же быть какой-то способ», — думал индеец. Он знал, что детенышей забирали из логовищ, но сейчас...