Над строками Нового Завета - Георгий Чистяков

«Изречения отцов» («Пирке Авод»), книга, содержащая поучения мудрых раввинов, часто печатающаяся в иудейских молитвенниках, служит как бы обязательным дополнением к Сидуру. Она была известна прежде и известна до сих пор каждой иудейской семье. Один из ее авторов говорит: «Будь дерзок, как леопард, стремителен, как орел, быстр, как олень, и силен, как лев, чтобы выполнять волю Отца твоего, Который на небесах». И далее приводится молитва: «Да будет воля Твоя, предвечный Боже наш и Боже отцов наших» (5: 25). Поразительно, но уже здесь есть ядро, из которого вырастет позже, в молитвенной практике Христа и Его учеников, молитва «Отче наш».

Иудеи хотят убить Иисуса за то, что Он называет Отцом Своим Бога. Но Исайя, Иеремия и другие пророки говорят то же самое – однако их за это не хотят убить! В чем же здесь дело? Понять это необходимо. В том, что Иисус в молитве «Отче наш» называет Бога вовсе не Отцом. Он называет Его словом (Абба́), с которым обращаются к своим отцам маленькие дети. За это и хотят Его убить – за то, что Он обращается к Богу без трепета, употребляя это странное, непонятное, уместное лишь дома, в интимном общении, в устах маленького ребенка, слово. До сих пор в арабских странах дети, обращаясь к отцу, говорят джаба, абба – дети, но не взрослые сыновья, в устах которых такое обращение звучит нелепо. Слово абба́, лежащее в сердцевине тех отношений с Богом, к которым зовет нас Иисус, уместно в устах ребенка, когда он сидит на коленях у папы, но никак не в устах взрослого. Вот за это Его и хотят убить! Вот какую новую ноту вносит Господь в наш диалог с Богом! Стань ребенком, обращайся к Богу, как ребенок вращается к отцу. И тогда ты поймешь, что такое христианство, что такое молитва, которой нас учит Христос.

«Да святится имя Твое…» На первый взгляд, эта фраза почти не поддается пересказу. Однако и в ее смысл необходимо вникнуть как можно более серьезно. Страдательный залог в Писании употребляется, как правило, в одном случае, – когда речь идет о Боге, чтобы не употреблять имя Его всуе. «Блаженны милостивые, ибо они будут помилованы». Помилует их кто? Господь. «Блаженны скорбящие, ибо они будут утешены». Утешены кем? Богом. «Блаженны миротворцы, ибо они будут названы сынами Божиими». Кто наречет их сынами Божиими? Сам Бог. «Не судите, чтобы и вы не были судимы; ибо, каким судом судите, таким будете судимы», и Сам Бог осудит вас.

Можно привести аналогичные примеры из Ветхого Завета, особенно из притч. Везде, где употребляется страдательный залог, имеется в виду, что действие осуществляет Сам Бог. Это значит, что на современном русском языке вместо «Да святится имя Твое» надо бы сказать «Святи имя Твое».

Это уже понятнее, потому что в книге пророка Иезекииля есть такое место: «И освящу великое имя Мое, бесславимое у народов, среди которых вы обесславили его, и узнают народы, что Я Господь… когда явлю на вас святость Мою перед глазами их» (36: 23). Из этого стиха можно выделить две параллельные структуры, два параллельных стиха, дублирующих друг друга: «освящу имя Мое» и «явлю святость Мою». Разными словами они говорят об одном и том же.

В Евангелии от Иоанна Иисус несколько раз восклицает: «Я открыл имя Твое…» (17: 6, 26), т. е. «Я сделал известным имя Твое», или: «Прославь имя Твое…» (12: 28). Значит, святить имя Божие – то же, что открыть. Когда мы обращаемся к Господу: «Святи имя Твое», это означает, что мы просим: «Открой имя Твое», «Яви имя Твое людям».

Бог, как говорится в молитве, читаемой во время евхаристического канона, перед пением гимна «Свят, Свят, Свят Господь Саваоф», «неизреченен», т. е. о Нем нельзя сказать, «недоведом» – Его нельзя понять, «невидим» – Его нельзя увидеть, «непостижим» – Его нельзя ни изобразить, ни представить в уме.

Имя Божие – вот то единственное, во что вмещается представление о Боге. Имя Божие – как икона, как храм. Бог живет в храме, вмещается в Свое имя. Имя Божие заменяет икону.

Бог являет Себя людям. Как? Открывая Свое имя.

Что Моисей говорит Богу у купины? Люди не поверят мне, спросят, как Твое имя. И тогда Бог открывает Моисею Свое имя: Яхве – Сущий, Тот, Который есть и будет.

Значит, через имя Бог являет и открывает Себя людям. Имя Божие – это, в сущности, Сам Бог.

Во Второзаконии есть замечательный текст, который поможет нам до конца понять прошение «Да святится имя Твое»: «И разрушьте жертвенники их, и сокрушите столбы их, и сожгите огнем рощи их, и разбейте истуканы богов их, и истребите имя их от места того. Не то должны вы делать для Господа, Бога вашего; но к месту, какое изберет Господь, Бог ваш, из всех колен ваших, чтобы пребывать имени Его там, обращайтесь, и туда приходите» (Втор 12: 3–5).

Обычно мы говорим о пребывании Бога среди нас, а здесь речь идет о пребывании имени – значит, Бог пребывает среди нас в виде Своего имени. Когда мы восклицаем: «Господи, Господь наш, яко чудно имя Твое по всей земли» (Пс 8: 2), – то мы говорим тем самым: как чуден Ты Сам!

«Да хвалят имя Господа… Хвалите Господа… старцы и отроки да хвалят имя Господа» (Пс 148). Одно и то же повторено в этом псалме несколько раз, но разными словами. Значит, имя Божие – то же, что Сам Бог. «Ночью вспоминал я имя Твое, Господи» (Пс 118: 55), т. е. вспоминал о Тебе. Иными словами: не просто – открой имя Твое, но открой Себя, Господи, войди во всём Твоем сиянии, во всей Твоей святости в нашу жизнь. Яви Себя в Своей славе. Вот что значат слова «Да святится имя Твое».

Почему об этом сказано здесь так сложно – настолько, что девяносто девять процентов из нас не понимают, что значат эти слова? Вероятно, по той причине, что слово Евангелия, действительно, подобно семени. Оно, как семя в землю, падает в сердце человека, чтобы там постепенно согреться, напитаться, разбухнуть, затем дать росток, а через какое-то время принести плод. Слова «Яви Себя нам» мы бы усвоили сразу, быстро поняли и не осознали, что они значат. Но сложное и непонятное «Да святится имя Твое» падает в сердце и постепенно там прорастает.

Слово Божие подобно ореху в скорлупе. Скорлупа защищает ядро, находящееся внутри. Слова «Да святится имя Твое», как это ни удивительно, тоже надежно защищены от искажений, как скорлупой, самой необычностью той формы, в которой они нам переданы Иисусом. Опыт показывает, что при переписывании текста искажаются именно понятные, легкие места, а как раз непонятные слова и выражения остаются в первоначальном виде. Понятные места переписчик запоминает целыми фразами, отчего может ошибиться, непонятные же пишет пословно и даже побуквенно. Парадоксально, но текст, по форме сложный и малопонятный, сохраняется при переписывании лучше, чем простой и понятный.

Вот какой смысл вложен в начало молитвы «Отче наш…»: «Отец (Папа, Отче, Папочка), открой нам Себя!»

«Отец наш…» А что значат слова «Который на небесах»? Это тоже Бог. Просто Бог – и ничего другого. Следовательно, обращение к Богу в начале молитвы «Отче наш» по Евангелию от Матфея повторено дважды, как «Боже, Боже!» в псалме: «Боже, Боже мой, вонми ми, вскую оставил мя еси?» – «Боже мой! Боже мой! внемли мне; для чего Ты оставил меня?» (Пс 21: 2). Не случайно именно этот псалом вспомнит Иисус на Кресте.

Яви нам Себя, «Да придет Царство Твое». Оно уже здесь, близко, уже осуществимо, но мы просим о том, чтобы Царство вошло в нашу жизнь, в нас, в мир, где мы живем. Оно рядом, но подобно сокровищу, скрытому в земле. Человек должен просить о том, чтобы его найти. Это Царство направлено к нам, оно для нас, оно нам уготовано, но не может прийти, если мы сами не захотим. Нужны наша воля, наш личный выбор. Человек должен деятельно стремиться к Царству. И поэтому Господь говорит нам: молитесь «Да приидет Царствие Твое…» Царство Небесное входит в нашу жизнь, если воля Божия совершается здесь, на земле, как на небе. И поэтому прошение «Отче наш…» дополняется молитвой из Сидура «Да будет воля Твоя», соединенной с цитатой из Екклесиаста: «яко на небеси и на земли» – прошение, изложенное в первой части двустишия, раскрывается во второй его части.

«Хлеб наш насущный…» В Евангелии от Матфея – «Хлеб наш насущный дай нам сегодня», а в Евангелии от Луки – «Хлеб наш насущный подавай нам каждый день». Каждый день мы просим подавать нам хлеб в Евангелии от Луки, сегодня – в Евангелии от Матфея. Вот в чем разница двух этих вариантов. Евангелие от Матфея больше сосредоточено на сегодняшнем дне, Евангелие от Луки – на жизни вообще. Что значит «насущный»? По-русски, как и по-гречески, слово это непонятно. И таким же неясным по значению осталось оно у блаженного Иеронима, когда он переводил Евангелие на латынь: supersubstantialem. Причем Иероним смело употребляет это странное слово вместо простого и в его время уже вошедшего в церковную латынь cotidianum – «ежедневный». В практике Западной Церкви во время литургии, когда читается молитва «Отче наш», и сегодня употребляется старый перевод, ибо он несравненно проще и понятней (ежедневный наш хлеб). При этом в латинском Евангелии, разумеется, стоит непонятное, но точно отражающее сложное в греческом тексте место – supersubstantialem.