Убийца Шута - Робин Хобб

Мои мысли блуждали в прошлом, я вспомнил мальчика, обучавшегося на убийцу, чтобы он мог послужить семье, которая никогда бы не признала его своим сыном. Вспомнил война, сражающегося топором с кораблями, полными захватчиков. Вспомнил шпиона, человека служившего своему пропавшему королю, даже когда все вокруг погрузилось в хаос. Был ли это я? Я задумался. Столько жизней прожито. Столько имен перепробовано. И всегда, всегда я желал другой судьбы.

Я снова коснулся Чейда. Все те годы, когда я не мог говорить с Неттл и Молли, я иногда говорил себе, что однажды они смогут прочитать и понять, почему меня не было рядом с ними. Даже если бы я никогда не вернулся к ним, возможно, однажды они узнали бы, что я всегда этого хотел. Так что сначала, да, мои записи были длинным письмом, объясняющим, что держало меня вдали от них. Я поднял стены, не желая, чтобы Чейд почувствовал мои тайные сомнения в том, что в своих ранних опусах я, возможно, не был так искреннен, как мог бы. Я был молод, извинял я себя, кто бы не попытался выставить свою историю в лучшем свете перед теми, кого он любит? Или оправдаться перед тем, перед кем виноват. Я отогнал эту мысль и обратился к Чейду с вопросом.

А для кого ты собираешься писать мемуары?

Его ответ поверг меня в шок. Возможно, причины те же. Он прервался, а когда снова заговорил, я понял, что он решил не говорить мне то, что собирался сказать. Может быть, я пишу тебе. Ты для меня как сын. Возможно, я хочу, чтобы ты знал, каким я был в молодости. Возможно, я хочу объяснить тебе, почему я направил твою жизнь в то русло, в которое направил. Может быть, я хочу оправдаться перед тобой за те решения, которые я принял.

Это поразило меня. И вовсе не то, что он говорил обо мне, как о своем сыне. Неужели он искренне верил, что я не знаю и не понимаю причин, по которым он обучил меня своему мастерству и требовал от меня некоторых действий. Желал ли я, чтобы он объяснил все сам? Я так не думал. Я собрался с мыслями, раздумывая, как ответить. Затем я почувствовал, что он веселится. Легкое веселье. Это был наглядный урок?

Ты думаешь, что я недооцениваю Неттл. Что ей не понадобится или не захочется, чтобы я полностью перед ней раскрылся?

Да. Но я также понимаю потребность понять себя. Что мне понять сложнее, так это то, как ты умудряешься заставить себя сидеть и писать. Я попытался, подумав, что мне это нужно. Скорее для себя, чем для потомков. Возможно, чтобы, как ты сказал, привести в порядок и придать смысл моему прошлому. Но это оказалось непросто. О чем сказать, о чем умолчать? С чего начать? О чем сказать в первую очередь?

Я улыбнулся и откинулся на спинку своего кресла. Часто, начиная писать о чем-то я заканчивал тем, что писал о себе. Внезапно меня осенило. Чейд, я хотел бы, чтобы ты все записал. Не ради объяснений, а потому, что в тебе всегда было много того, что я хотел бы понять. Ты кое-что рассказывал о своей жизни. Но... кто решил, что ты станешь королевским убийцей? Кто учил тебя?

Меня словно окатили холодной водой и на мгновение я задохнулся. Все кончилось так же внезапно как и началось и я почувствовал стену, которую стремительно возвел Чейд. За ней скрывались мрачные, тяжелые воспоминания. Возможно ли, что у него был наставник, которого он боялся и ненавидел так-же, как я Галена? Попытки убить меня, интересовали последнего гораздо больше, чем обучение Скиллу. И этот, так-называемый, мастер Скилла почти преуспел.

Под прикрытием того, что создавал в помощь принцу Верити новую группу Скилла для борьбы с захватчиками с красных кораблей, Гален избивал и унижал меня, и едва не уничтожил мои способности к этой магии. А еще он подорвал верность группы законному королю династии Видящих. Гален был орудием королевы Дизаер, а потом и принца Регала в их попытках избавиться от бастарда Видящих и возвести Регала на престол. Мрачные деньки. Я знал, что Чейд подозревает, куда обратились мои мысли. Я подтвердил это, надеясь немного отвлечь. Об этом приятеле я не вспоминал много лет.

Едва ли его можно назвать приятелем. Кстати, говоря о минувших днях, ты ничего не слышал от старого друга? От Шута?

Он что, намеренно так резко сменил тему, чтобы застать меня врасплох? Сработало. Хоть я и спрятал от него свою реакцию, но знал, что моя защита сказала ему почти столько же, сколько могло бы сказать все, что я пытался скрыть.

Я понял, что смотрю на последний подарок шута, резную фигурку, изображавшую нас троих: его, меня и Ночного волка. Я потянулся к ней, но опустил руку. Больше никогда не хочу видеть, как с этого лица исчезает застывшая на нем полуулыбка. Хочу помнить его таким. Мы вместе путешествовали по жизни долгие годы, переживали трудности и едва не умерли. Несколко раз, напомнил я себе. Мой волк умер, а мой друг покинул меня, не попрощавшись и с тех пор я ничего не слышал о нем.

Я подумал, не считает ли он меня мертвым. Я отказывался думать, что мертв может быть он. Он не может. Он не раз говорил мне, что на самом деле, гораздо старше, чем я полагаю и что скорее всего, проживет гораздо дольше, чем я. Это стало одной из причин его ухода. Он предупреждал меня, что уйдет перед тем как мы расстались в последний раз. Он верил, что освобождает меня от обязательств, наконец отпускает на свободу, чтобы я мог следовать своим собственным путем. Но расставание оставило рану и спустя годы эта рана стала похожа на шрам, который болит при смене погоды. Где он теперь? Почему так и не отправил хотя бы письма? Если верил, что я погиб, зачем оставил подарок? Если верил, что я снова появлюсь, почему не нашел меня? Я отвел взгляд от резьбы.

Я не видел его и не получал от него вестей с тех пор, как покинул Аслевджал. С тех пор прошло, сколько уже, четырнадцать лет? Пятнадцать? Почему ты спрашиваешь о нем теперь?

Что-то вроде того. Ты ведь помнишь, что истории о Белом Пророке интересовали меня задолго до того, как Шут заявил что в них говорится о нем.

Помню. Впервые я услышал это имя от тебя. Я удерживал свое любопытство на коротком поводке, не позволяя себе задавать вопросы. Когда Чейд впервые начал показывать мне записи о Белом Пророке я посчитал, что это еще одна странная религия далеких земель. С Эдой и Элем мне все было понятно. От Эля, бога моря, стоило держаться подальше, он был требовательным и безжалостным. Эда, богиня пахотных земель и пастбищ, была щедрой и плодородной. Но даже к богам Шести Герцогств Чейд внушил мне мало почтения, а к Са, двуликому и двуполому богу Джамелии и того меньше. Так что его увлечение сказаниями о Белом Пророке интриговало меня.

В свитках говорилось, что в каждом поколении рождается ребенок лишенный цвета, с даром предвидения и способностью менять ход истории мира, вмешиваясь в большие и маленькие события. Чейда захватила эта идея и легенды о Белых пророках, которые останавливали войны и свергали королей, провоцируя незаметные события, которые в свою очередь запускали другие и превращались во что-то значимое. Одна история повествовала о том, что Белый Пророк тридцать лет жил у реки, чтобы предупредить одного путника во время шторма о том, что если он попробует перейти по мосту, то он рухнет. Путешественник остался жив, стал отцом великого военачальника, который выиграл битву в какой-то далекой стране. Я считал что все это чепуха, пока не встретил Шута.

Когда он объявил себя Белым Пророком я принял это скептически, и скепсис мой усилился, когда он заявил что я его Изменяющий, тот, кто изменит ход истории. И все же, мы и правда сделали это. Если бы его не оказалось рядом когда я жил в Баккипе, я бы умер. Не единожды его вмешательство сохраняло мою жизнь. В горах, когда я умирал от горячки, лежа в снегу, он отнес меня в свою хижину и вернул меня к жизни. Он спас меня, чтобы драконы могли снова занять свое место в этом мире. Я до сих пор не был уверен, что для людей это так уж хорошо, но в том, что без его участия этого бы не произошло, не сомневался.

Я понял как глубоко погрузился в воспоминания только когда мысли Чейда напомнили мне о его присутствии.

Недавно через Баккип прошли странные путники. Около двадцати дней назад. Я не слышал о них пока они не ушли, не то я нашел бы способ разузнать о них побольше. Человек рассказавший мне о них говорит, что они назвались странствующими торговцами, но товар у них был пустяковый, стеклянные побрякушки, медные браслеты, все в таком роде. Ничего по-настоящему ценного и несмотря на то, что они заявляли, что пришли издалека, мой человек говорит, что их товар был похож на тот, что городские купцы берут на деревенские ярмарки, чтобы быть уверенными, что у них найдется что-то для юнцов, у которых всех денег-то, медная полушка. Никаких заморских специй или редких камней. Одна чепуха.

То есть твой шпион думает, что они только претворялись торговцами. Я старался не выказать нетерпения. Чейд считал, что при докладе, истину можно найти только в мелочах. Я знал, что он прав, но хотел, чтобы он скорее перешел к сути, а к частностям вернулся позже.