Ты все поймёшь, когда его не станет (СИ) - Семакова Татьяна

— Понимаю… ты так поздно тут… не спится?

— Только из офиса. Ты был прав, работы много.

— Ты работаешь? — не удержался, а я снова хмыкнула. — То есть… и как продвигаются дела?

— На удивление хорошо, — порадовала его. — Нужно встретиться, обсудить следующую поставку. Мы меняем транспортную компанию.

Он стиснул зубы и выдавил улыбку:

— Вот как? Почему?

— Ценник необоснованно завышен, в последний месяц особенно обнаглели.

— Я могу взять транспортные затраты на себя.

— Не стоит, — отмахнулась беспечно, сделав пометку в голове. Принесли заказ, я расплатилась и поднялась: — Поеду, пока горячее. Позвони, когда сможешь подъехать в офис.

Он скупо улыбнулся и сказал со вздохом:

— До встречи.

А я вышла и набрала Марка.

— Двенадцать, — хмыкнул в трубку, — уже лучше.

— Транспортная компания в деле, — сообщила новую информацию. — Завтра пришлю данные.

— Не думаю, что вся. Лучше порыться в накладных, что за машина возила. Шофёр и номера.

— Без проблем, я собиралась завтра на завод.

— Составить компанию? — услышала за спиной и в трубке. Обернулась и опустила руку с телефоном. — Тут ничего интересного. Мужик просто кутит. По-моему, он вообще не работает. Ещё новости?

— Никаких, — пожала плечами, нагло соврав ему в лицо.

— Так хочется тебе верить, — скривился в ответ.

— Еда стынет, — подняла пакет в воздухе, он кивнул и скрылся за углом здания, а я торопливо пошла в машину.

Не знаю, почему я не договаривала. Как будто не хотела делиться личным, сокровенным. Я бы могла влюбиться в него, но понимала, что люблю другого. Мертвого.

Еда не лезла, к горлу подкатывала тошнота, таблетки не спасали, а мысли лезли чёрные. Я поднялась наверх, переоделась в очередную футболку и вновь начала разглядывать армейский альбом. Той ночью меня ждало сразу два открытия. На общей фотографии я узнала мужа Лизы, Арсения, а на плече некоторых парней увидела точно такую же татуировку. Включая Влада.

— Где ж ты пропадаешь… — подумала, глядя в окно.

Однако, стало ясно, что причину смерти надо искать не в настоящем, а в прошлом. Может, приближалась какая-то памятная дата, поэтому Саша мог знать о своей скорой смерти? И не сопротивлялся ей… чувствовал вину за какой-то поступок в прошлом? Этот альбом… все упирается в него. Надо взять с собой и показать Максиму, может, он узнает кого-то из парней на общем снимке? Этот таинственный посетитель в ночь смерти точно причастен. По словам уборщицы, от Саши пахло алкоголем. Выпивать — не в его стиле, делал это он крайне редко, по особенным поводам. А тут — водка. И, судя по ее уверенности, он едва успел опрокинуть рюмку. Он отправляет Максима домой, уже зная, что не выйдет из офиса на своих двоих, иначе к чему эти слова, что рассказать о планах надо мне? Встречает гостя, они выпивают, приходит уборщица, ее он так же выпроваживает, дав указания, что говорить, остаётся один на один с тем мужчиной. Что, если он дал сделать этот пристрелочный выстрел сам? Встал у окна и ждал казни…

По коже побежали мурашки, по спине прошёл неприятный холод, а внутренности сплелись тугим клубком. Что такого нужно было сотворить, чтобы добровольно пойти на это? Он мёртв, как минимум двое, служивших с ним в одно время, пропали. Надо найти остальных. Но как? Марк бы справился… Черт. По-прежнему не хотелось ему ничего рассказывать. Есть годы службы и номер части, но что мне с того? Обратиться к следователю? Опасно, мало ли что там вскроется. С Марком хотя бы есть защита от разглашения. Только что мне это даст? Узнать самой — да, но в суде я это использовать не буду. И как бы не случилось так, что адвокат решит своевольничать. Нанять частного сыщика? Тоже может выйти боком…

Я вытащила снимок, чтобы не таскать весь альбом, и обнаружила на обратной стороне список фамилий и имён, написанных круглым почерком. Уже что-то. Кажется, я видела где-то записную книжку Саши. Принялась рыться по шкафам и через полчаса вспомнила, где: в коробке, оставшейся в офисе. Вздохнула и легла спать, за неимением других ценных идей.

Порядок в делах, беспорядок в голове

На завод я приехала к девяти, по дороге позвонив Брянцеву, который должен был появиться через час с пакетом документов. Миновав главный цех, я прошла в отдельно стоящее здание, на первом этаже которого была столовая для сотрудников, а на втором — бухгалтерия и отдел кадров. Нашла взглядом жену Потапова, она приветливо махнула рукой, подзывая меня, закончила разговор и повесила трубку.

— Есть новости? — спросила, пропустив приветствие.

— Вернуть все зарплаты на прежний уровень и выписать премии равные окладу. Компенсируется снижением затрат на логистику и сокращением закупаемых заготовок. Документы в офисе готовят, к концу недели заключим новые договора, но с премиями не тянуть.

— Знала бы, расстелила красную дорожку к твоему приходу, — хмыкнула главбух, а я скромно потупила глаза.

— Планируем расширение по выпускаемой продукции, офис гудит, думаю, месяца через три запустим. Будет много затрат и откроются новые вакансии. Пойду в кадры. И готовьте праздничный стол сегодня.

— Ты приглашена, — сказала вслед, а я улыбнулась и пошла в отдел кадров давать инструкции.

Встретили меня настороженно, но не в штыки, что порадовало, весть о премиях подняла боевой дух и через полчаса я уже шагала в цех бодрой походкой, в кроссовках и красном джинсовом комбинезоне поверх белой футболки, вдыхая горячий воздух ностальгии и испарений от плавящегося асфальта.

Потапов закатил глаза и фыркнул, увидев мой прикид, я нахально улыбнулась и закрыла за собой дверь, проходя и устраиваясь напротив. Пока ехала, в голову пришла неожиданная мысль, хотя, догадаться следовало раньше. Едва я появилась на его пороге, он прекрасно знал и кто я такая и какой у меня характер. Прикинул направление ветра и с ходу выдал мне всех крайних в махинациях на заводе, о которых якобы лишь догадывался. Вряд ли он знал, что именно изготавливают по выходным, я слишком хорошо помню его выражение лица, такое не сыграть, но то, что без его ведома или, если угодно, позволения, станки работали по выходным — бред. У инструментов, в конце концов, есть срок службы, он не мог этого не учитывать. Значит, поступил так же, как и Кравченко, но, как и он, специалистом был отменным.

— Константин Фёдорович, — начала со вздохом и он тут же напрягся. — Вы умный человек.

— Что ты хочешь сказать? — нахмурил кустистые брови, а я посмотрела с укором. — Я не имею к этому никакого отношения. Я не знал, что они тут делают.

— С этим я и не спорю.

— Уволишь? — спросил просто, а я пожала плечами:

— Вам решать. Но охрану на выходные найму. И Вы лично уволите всех, кто не справляется. Сват, брат, племянник двоюродной сестры — не важно. Так что? Остаётесь или уходите?

— Остаюсь, конечно, — ответил хмуро. — Странно наверное, но мне неприятно видеть разочарование на твоём лице. Стыдно как-то.

— А мне Вас — просто неприятно, — сказала в лоб. Он хмыкнул и покачал головой:

— Сопливая девчонка отчитывает.

— Как Кораблёв узнал о том, что я понравилась Саше? Он бывал тут, когда я проходила практику? — спросила внезапно для нас обоих.

— Они дружили, — пожал он плечами в ответ. — Ярослав… заводной. Когда хочет — очень убедителен. По себе знаю.

— А я — по себе, — скривилась и достала телефон, набрав Брянцева. — Олег Дмитриевич, поднимайтесь.

— Кто это? — вновь напрягся Потапов.

— Мой юрист, — пожала плечами. — Где хранятся транспортные накладные?

— Все оцифровано, бумажных копий нет. У Людмилы нужно уточнить.

Я дождалась Брянцева, мы подписали соглашение, Потапов поморщился, увидев размер своей заработной платы, но не от того, что она была недостойной или меньшей. От чувства вины, которое ещё какое-то время будет преследовать его. Я осталась довольна произведённым эффектом, а после официальной части он собрал сотрудников в круглом зале для совещаний и я рассказала последние новости, но добавила ложку дёгтя: