Творения. Часть 3 - Афанасий Великий

подобие тельца, ядущаго траву (Псал. 105, 20); тогда, отважившись на такое непростительное дело, как говорит Писание, поражены были за сотворение тельца, егоже сотвори Аарон (Исх. 32, 35).

17) И теперь фарисеи, отважившиеся на подобное сему дело, услышали от Спасителя такой же приговор, какой слышал уже и несет на себе упомянутый иудеями веельзевул, то есть, что и их вместе с веельзевулом вечно поядать будет уготованный ему огонь.

Говорил же это Господь, не сравнение делая между хулою на Сына и хулою на Духа Святаго, и не в том смысле, что Дух больше, а потому хула на Духа имеет большую вину. Да не будет сего! Ибо предварительно научил Он, что все, что имеет Отец, принадлежит и Сыну, что Дух приимет от Сына и прославит Сына, и что не Дух дает Сына, но Сын подает Духа ученикам, а чрез учеников и верующим в Него. Посему, не сравнивая Себя и Духа, говорил Спаситель. Но поелику хула в обоих случаях касается Его самого, в одном же случае хула меньше, а в другом гораздо больше; то Господь и сказал это. Ибо и самые фарисеи говорили то и другое. Видя Его человеком, злословили: откуду Сему премудрость сия (Матф. 13, 54)? и: пятидесяти лет не у имаши, и Авраама ли еси видел? (Иоан. 8, 57). Взирая же на дела Отчия, не только отрицали Божество Его, но еще говорили, что в Нем не Божество, но веельзевул, и что дела Его суть дела веельзевуловы. То и другое говорено было против Него; но поелику меньше была хула по человечеству, и больше хула по Божеству, то за большую хулу изрек им неизбежное наказание. И действительно, в ободрение учеников говоря: Аще Господина дома веельзевула нарекоша (Матф. 10, 25), Себя, столько хулимаго иудеями, наименовал Господином дому.

18) Если же иудеи, говоря: о веельзевуле, злословили не иного кого, но Господа; то явно, что и в сказанном: хула же на Духа, разумеется хула на самого Господа, и Себя разумея, произнес Спаситель все это изречение, потому что Он есть Домовладыка всего.

И нам неленостно для безопасности снова повторить то же. Жаждать, утруждаться, спать, быть заушаемым, вкушать пищу свойственно людям. Но творить дела, какия сотворил Господь, возможно уже было не людям, но Богу. Посему, когда, по сказанному прежде, иные, видя свойственное людям, злословили Господа, как человека, тогда делались они достойными меньшаго наказания, нежели те, которые Божии дела приписывали диаволу. Последние не только святое повергают псам, но и Бога равняют с диаволом, свет называют тьмою. И что в этом состояла непростительная хула фарисеев, заметил то Марк, сказав: а иже восхулит на Духа Святаго, не имать отпущения… но повинен есть вечному греху. Зане глаголаху: духа нечистаго имать (Марк. 3, 29, 30). А слепой от рождения, прозрев, свидетельствовал: от века несть слышано, яко кто отверзе очи слепу рождену: аще не бы был Сей от Бога, не мог бы творити ничесоже (Иоан. 9, 32, 33). И народ, дивясь совершенному Господом, говорит: Сии глаголи не суть беснующагося: еда может бес слепым очи отверсти? (Иоан. 10, 21). Фарисеи же, которые почитали себя сильными в Законе, расширяли воскрылия риз, хвалились, что знают больше других, не устыдились при всем этом; но, говоря, что Господь имеет беса и что дела Божии суть дела бесовския, «окаянные сии», по написанному, пожроша бесови, а не Богу (Втор. 32, 17). Подверглись же сему не ради чего иного, а только из желания отрицать, что творящий дела сии есть Бог и Божий Сын. Если вкушение пищи и телесный вид показывали в Господе человека, то почему же фарисеи не усматривали из дел, что Он во Отце и Отец в Нем? Им не хотелось признать это, лучше же сказать, они имели в себе веельзевула, который внушал им – за дела человеческия именовать Господа простым человеком, а за дела, свойственныя Богу, не исповедывать Его Богом, вместо же Господа обоготворять сущаго в них самих веельзевула, чтобы с ним, наконец, вечно мучиться им в огне.

19) И это замечание Евангелиста Марка в читаемом нами месте, кажется мне, наводит на мысль подобную сказанной, и показывает, что та и другая хула касается самого Господа, и Он сказал о Себе – и: Сын человеческий, и: Дух, чтобы первым наименованием указать на человеческое естество, а словом Дух обозначить Свое духовное, умное и преистинное Божество. Ибо в означение телеснаго Своего естества хулу, в которой можно получить прощение, отнес к Сыну человеческому, о хуле же непростительной объявил, что простирается она на Духа, чтобы этим отличением от телеснаго естества указать на Божество Свое.

Этот же образ речи примечаю я и в Евангелии от Иоанна, когда Господь, беседуя о вкушении тела Его, и видя, что многие тем соблазнялись, говорит: сие ли вы блазнит? Аще убо узрите Сына человеческаго восходяща, идеже бе прежде? дух есть, иже оживляет, плоть не пользует ничтоже: глаголы, яже Аз глаголах вам, Дух суть и живот суть (Иоан. 6, 61-63). И здесь сказал о Себе Он то и другое, – и плоть, и дух; и слово дух употребил в отличение от плоти, чтобы ученики, уверовав не только в видимое, но и в невидимое Его, уразумели, что глаголы Его суть не плотские, но духовные. Для многих ли достаточно было в снедь тела, и как оно напитало бы целый мир? Но для того и упомянул о восшествии Сына человеческаго на небеса, чтобы отвлечь их от телеснаго понятия, и дать им, наконец, уразуметь, что плоть, о которой говорил, есть небесная снедь и духовная пища, свыше подаваемая Им. Ибо говорит: яже глаголах вам, Дух суть и живот. А это значило: то, что показуется и дается за спасение мира, есть плоть, которую ношу Я; но сия плоть и кровь ея дана будет Мною вам духовно в снедь, так-что она каждому уделяема будет духовно, и для всех соделается охранением в воскресение вечной жизни. Так и Самарянке, отвлекая ее от чувственнаго, Господь наименовал Бога Духом, чтобы она о Боге представляла себе не телесно, но духовно. Так и Пророк, созерцая Слово соделавшееся плотию, говорил: Дух лица нашего, помазанный Господь (Плч. 4, 20), чтобы не заключил кто о Господе из видимаго, что Он простой человек, но слыша слово: Дух, знал, что Он есть сущий в теле Бог.

20) Из этого явствует, наконец, что, если кто видит Господа беседующаго о Себе самом и, смотря