Хочу съесть твою поджелудочную - Сумино Ёру

— Ты когда-нибудь бывал в комнате девушки? — спросила она, поравнявшись со мной.

— Нет, но у меня есть теория: раз комната принадлежит такому же старшекласснику, как я, там нет ничего особо интересного.

— Ты угадал. У меня простая комната. Вот у Кёко всё завешано постерами музыкальных групп, её комната более мальчишеская, чем у мальчишек. А у твоей любимой Хины полно мягких игрушек и прочих милых вещиц. Слушай, а давай сходим куда-нибудь вместе с Хиной?

— Воздержусь. В присутствии красивых девушек я нервничаю и не могу говорить.

— Если это такая подколка, что я типа некрасивая, — не прокатит. Я не забыла ту ночь. Ты сказал, что я третья по красоте.

— Это если не знать, что я только троих в лицо и помню.

Возможно, я преувеличил, но я правда не помнил лиц всех своих одноклассников. Я не общаюсь с людьми, способность запоминать лица мне не нужна — вот она и деградировала. Конкурс не имеет смысла, если выбирать не из кого.

Расстояние до дома Сакуры оказалось ровно таким же, как до моего. С кремовыми стенами и красной крышей, он затерялся в жилом квартале среди больших особняков.

Раз я пришёл с Сакурой, то, разумеется, гордо направился через парадный вход. Дорожка от ворот до входной двери оказалась не такой и короткой, и с момента, когда мы вошли на участок, и до того, как я смог закрыть зонт, прошло какое-то время.

Хозяйка пригласила меня войти, и я, словно кот, ненавидящий сырость, прошмыгнул внутрь.

— Я вернулась!

— Простите за беспокойство, — добавил я к её бойкому приветствию свои скромные извинения. С родителями своих одноклассников, если правильно помню, я последний раз встречался в средней школе на открытом уроке и сейчас почему-то нервничал.

— Дома никого!

— Безумны те, кто громко приветствует людей в доме, когда их там нет.

— А я приветствовала сам дом. Это драгоценное место, где я выросла.

Порой она говорила разумные вещи, и я не нашёл что ответить. Я ещё раз сказал: «Простите за беспокойство», обращаясь к дому, и вслед за Сакурой разулся.

Она по очереди щёлкнула несколькими выключателями, словно бы разжигая в доме пламя жизни. Провела меня до ванной, где я помыл руки и прополоскал рот, а затем мы направились на второй этаж, в её комнату.

Первая девичья комната, куда меня пустили, оказалась большой. Что именно было большим? Да всё. Сама комната, телевизор, кровать, книжный шкаф, компьютер. На секунду я почувствовал зависть, но затем подумал, что размер комнаты пропорционален горю родителей Сакуры, и моё желание обрести такую же мигом испарилось. В ней словно бы разверзлась пустота.

— Садись, где понравится! Если хочешь спать, можешь остаться с ночёвкой. Только я всё расскажу Кёко.

С этими словами она села на красное вращающееся кресло перед своим столом и закружилась на нём. Растерявшись, я сел на кровать. Пружины подбросили меня вверх.

Я снова осмотрел комнату. Простая, как и сказала Сакура. От моей она отличалась лишь размером, всякими милыми вещицами и содержимым книжного шкафа. В шкафу не было ничего, кроме манги. Множество томиков — как популярной сёнен-манги[27], так и совершенно мне неизвестной.

Остановив вращение, Сакура свесила голову и выдавила болезненное: «Буэ!», словно её затошнило. Я наблюдал за ней равнодушным взглядом, и она внезапно подняла голову:

— Во что сыграем? В «Правду или действие»?

— Ты обещала одолжить книгу. Я за тем и пришёл.

— Спокойствие! А то растратишь жизненные силы и помрёшь раньше меня.

Я злобно уставился на девушку, налагавшую на меня проклятие, а та скривила губы и состроила странную гримасу. «Это такая игра», — решил я. Кто первый взбесится — проиграл. И я был близок к проигрышу.

Сакура внезапно вскочила и подошла к книжному шкафу. Только я подумал, что мне наконец-то выдадут «Маленького принца», как она вытащила с самой нижней полки складную доску для сёги.

— Давай попробуем. Кто-то из друзей забыл и никак не заберёт.

Поскольку особых причин отказываться у меня не было, я решил принять приглашение.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

В итоге затянувшаяся и грязная партия осталась за мной. Вообще-то, я надеялся нанести сокрушительное поражение. Но оказалось, что решение задач по сёги отличается от игры с живым противником, и мне плохо удавалось ухватить ритм. Когда я поставил шах, Сакура с досады перевернула доску. Эх ты!

Собирая разбросанные по кровати фигурки, я выглянул на улицу: дождь продолжал лить как из ведра.

— Как малость утихнет — пойдёшь домой. А пока поиграем, — словно прочитав мои мысли, сказала она, убрала доску для сёги и включила игровую приставку.

Честно сказать, в видеоигры я тоже давно не играл.

Начали мы с файтинга. Всего-то по нажатию кнопки на контроллере люди на экране запросто наносили друг другу увечья — развлечение крайне бесчеловечное.

Поскольку я редко играю в видеоигры, Сакура позволила мне немного попрактиковаться. Пока я, уставившись в экран, осваивал управление, она засыпала меня советами. Я было решил, что мне открылась её заботливая сторона, но крупно просчитался. Когда дело дошло до боя, она, словно из мести за сёги, пустила в ход приёмы, от которых менялся цвет экрана, а люди испускали странные волны, и разорвала моего персонажа в клочья.

Но я погибал не зазря. По ходу поединков я набирался сноровки, учился уклоняться от атак противника и валить его с ног, пока тот стоит в защите, и в итоге оставил персонажа Сакуры, раз за разом бросавшегося в нападение очертя голову, в дураках. Когда количество звёздочек за победу у нас сравнялось и стало понятно, что я одерживаю верх, она выключила приставку. Снова — эх ты!

Глядя на меня осуждающим взглядом, она, разве что не сказав: «Обратно на старт», поменяла игру и снова включила приставку.

Мы опробовали несколько разных игр из её обширной коллекции, и самое интересное соревнование развернулось в автогонках. Хотя мы гонялись друг против друга, в итоге каждый сражался со временем и с собой, и, возможно, мой характер хорошо для этого подходил.

На большом экране наши машины то и дело обгоняли одна другую. Я и обычно-то неразговорчив, а, сосредоточившись на чём-то, превращаюсь в молчуна. Сакура, напротив, постоянно выкрикивала: «A-а!» или «Да чтоб тебя!», так что баланс громкости в мире остался нулевым.

Единственный раз она заговорила со мной не для того, чтобы отвлечь, когда гонка пошла на последний круг.

Она задала вопрос. Как будто бы случайно.

— [Мой друг], ты не хочешь завести девушку?

Я ответил, объезжая бананы на экране:

— Не хочу и не могу. У меня даже друзей нет.

— Ну хоть друзей заведи!

— Если появится желание.

— Если появится желание?.. Слушай…

— М?

— Ты точно не хочешь, чтобы твоей девушкой стала я?

Поражённый такой бесшабашной тактикой — можно назвать её «атакой в лоб», — я невольно повернулся к своей соседке, а моя машина на экране попала в зрелищную аварию.

— Ха-ха-ха! Разбился!

— Ты что же это несёшь?

— Насчёт девушки? Просто убедилась, что не особо тебе нравлюсь. Что бы ни случилось, ты не захочешь, чтобы я стала твоей девушкой.

— Не захочу…

— Вот и чудно. Успокоил.

«Почему это?» — удивился я.

И попробовал догадаться по контексту.

Неужели она заподозрила, что я надеюсь завязать с ней роман?

Может, она опасается, что я неправильно воспринял нашу с ней ночёвку в одном номере и приглашение в её комнату и влюбился в неё?

Безосновательные, не подкреплённые фактами домыслы.

Мне, что, на самом деле, случалось редко, стало по-настоящему противно. По чёткому ощущению, в животе скопилась какая-то мерзость.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Закончив гонку, мы отложили контроллеры.

— Ладно, давай книгу. Я пойду.

Потонувшие внутри эмоции никак не пропадали. И, чтобы она о них не догадалась, я решил сбежать.

Я встал и подошёл к книжному шкафу. Дождь и не думал стихать.

— Мог бы и не спешить. Ладно, минутку.