Обрученные с Севером - Роман Буйнов

В течение всего дня метр за метром мы исследовали базальтовые нагромождения, однако следов группы Максимова так и не обнаружили. Да и не мудрено — при ближайшем рассмотрении западный ледник, который мы преодолели на вертолете и отделяющий нас теперь от «бухты Смиренникова», даже на вид был страшен. Все его изорванное тело не обещало ничего жизнеутверждающего всем ступившим ему на спину. Но проблема была даже не в этом. Там, где заканчивались разломы глетчера, начинался крутой откос, покрытый свежим, гладким, как каток, льдом, отбрасывающим на солнце слепящие блики. А вот это уже настоящая проблема.

— Лень, скажи мне как художник художнику: реально им было здесь пройти?

— Если сто лет назад ледник был такой же — однозначно нет, — опытный спасатель и альпинист даже не задумался над ответом, — а он ведь мог быть и еще хуже.

— Ну, а ты на их месте без снаряжения пошел бы? — я решил добить эту тему до конца. Леня помрачнел:

— Понимаешь, если выбирать между голодной смертью на голых камнях, без всякой надежды на помощь и этим ледником, пришлось бы пойти Только… ничего хорошего из этого все равно бы не вышло. Шансов — один из ста. Практически это верная смерть!

Да уж, выбор не богат. Неужели они выбрали «один из ста»? Или…

— А может быть, все же надежда на помощь, — продолжил я свою мысль вслух.

Но этот вопрос лучше было задать соседним скалам — они‑то уж знают наверняка.

По всему получается так, что реально попасть на этот мысок можно только с восточной стороны, обойдя ледник сверху. Но тогда возникает вопрос, а зачем? С купола уже хорошо видны скалы Полосатые и мыс Краутера, а там и до мыса Гранта рукой подать. Тратить драгоценное время на лишнюю остановку не имело смысла.

Видимо, не учитывая ситуацию с ледниками, а он и не мог с воды и объективно оценить их поверхность, Альбанов крайне мало дал времени своим спутникам для достижения мыса Гранта. Хотя в том, что кто‑нибудь из них вообще туда дошел, теперь для участников нашей экспедиции более чем сомнительно. Так где же искать? Неужели, кроме Павла Смиренникова, никого из этой четверки больше не суждено найти? Но ведь в Москве даже самые отъявленные наши оптимисты отпускали не более пяти процентов на то, что вообще что‑либо удастся обнаружить! «Бороться и искать, найти и не сдаваться!» И это не пафос Это есть суть психологии странных людей, позабросивших личное и отправившихся на край света, чтобы вернуть для себя маленький кусочек позабытой истории.

Вечером, когда все группы вернулись в базовый лагерь, экспедиция в полном составе расселась смотреть отснятый за сегодня материал, пытаясь найти хоть малейшую зацепку для дальнейшего направления поиска.

3 августа 2010 года.

06:20. Репортажи о работе нашей экспедиции ежедневно передавались по спутниковому телефону на Большую Землю, где они выкладывались в Интернете. Неравнодушные к этой теме пользователи нередко сетовали на то, что практически нет никаких бытовых подробностей нашей экспедиции. Ну что же, извольте–с!

Начнем с устройства нашего лагеря. Основная спальная палатка размерами пять на три метра из войлока с четырьмя оконцами и прорезиненным тентом была установлена в первый же день нашего пребывания на острове, хотя и с большим трудом — мешал штормовой ветер. В установке палатки не участвовала только наша специализированная охрана — ньюфаундленд Арни. Не понимая, над чем бьются одиннадцать взрослых бородатых мужиков, он удобно устроился между рюкзаками и с сомнением взирал на все наши потуги. Забивать в вечную мерзлоту колья — занятие неблагодарное и практически неосуществимое, поэтому растяжки тента мы крепили к большим многотонным валунам, в которых сверлили отверстия для дюбелей. Там, где валунов не было, собирали по два–три картофельных мешка более мелких камней и связывали их вместе. Потом всю «юбку» тента завалили крупными валунами в два слоя. Установка этой палатки заняла у нас около шести часов. Мы даже не попытались переждать, когда, наконец, утихнет шторм. Судя по тому, как разгулялась стихия, думали, что уже никогда. Временами казалось, что поставить такую махину на этом ветру не получится и придется неопределенное количество времени ждать, когда утихнет шторм. Печь установили без особых проблем, правда, защитный грибок сверху трубы почти сразу снесло ветром, и больше его никто не надевал. Внутри палатки установили ящики со снаряжением, провизией и личными вещами. Их размер специально был продуман из расчета того, что два ящика,, поставленные рядом, дают одно спальное место. Основных ящиков было двадцать, итого получалось десять спальных мест, потому что еще в Москве предполагалось круглосуточное дежурство минимум одного вахтенного. Сверху импровизированные койки покрывались полиуретановыми ковриками, на которые затем стелили спальные мешки.

Воздух внутри установленной палатки нагрелся быстро (относительно «улицы», конечно), на скорую руку приготовили легкий ужин. Вахтенных на всякий случай выставили двух, все остальные попадали спать. Смену караула производили каждые два часа.

Наутро стало ясно, что если ветер хоть еще чуть–чуть поднажмет, то лететь нам вместе со своим полярным снаряжением и палаткой куда‑нибудь в сторону ледника. Не уповая на авось, пришлось сооружать с западной стороны (оттуда чаще и сильнее дует ветер) деревянную защитную стенку. Натаскали с берега плавник, благо его здесь предостаточно, распилили на полубревна и взялись за молотки. Стенка получилось достаточно прочной, так что теперь наше жилище намного надежнее!

Метрах в семидесяти от спальной палатки, за небольшой лужицей, служившей нам посудомоечной машиной, среди камней, покрытых густым мягким мхом, обосновалась семейка поморников. Хотя, если по справедливости, то это мы со своими палатками и скарбом обосновались недалеко от их территории. В июле у этих птиц появляются птенцы, чаще всего двое. Никакая другая птица не устраивает своего гнезда около поморника, так как все боятся этого опасного соседства. По дерзости и бесстрашию в этих краях среди птиц им нет равных. Проходить даже поодаль их гнездовья нам приходилось, отмахиваясь руками — взрослые птицы все время норовили пробить кому‑нибудь голову: их мощные клювы были приспособлены для этих целей великолепно. При этом они не боялись даже нашей собаки Арни. Впоследствии я читал, что жители Фарерских островов на севере Атлантического океана иногда прикрепляют к своей шапке острый ножик стоймя, на который птица натыкается при нападении. Чем ближе подходишь к гнезду, тем теснее кружатся родители над непрошеным гостем. Мне все очень хотелось заснять их жилище на видеокамеру. Однажды, решив, видимо, что я перешел все границы приличия, терпению птичек пришел конец, и одна из них все же огрела меня клювом по голове. От травмы спасла только толстая шапка. Пришлось быстренько отступать, и, осерчав, впредь я перестал их навещать.

Только на третьи сутки, когда немного стих ветер и перестал валить снег, нам удалось установить кухонную палатку, одновременно служившую нам и кают–компанией. Она представляет собой полусферу около трех метров в диаметре основания. Это простой капроновый тент, не имеющий ни внутренней теплой обшивки, ни полов. Но если в ней топится печка, то в безветрие тут можно комфортно посидеть, даже раздевшись до пояса. Здесь мы установили полки для продуктов и сколотили деревянный столик для примусов и приготовления пищи. Сюда же пришлось перенести и три спальных места, так как в основной палатке оказалось довольно тесно. Правда, спать в нашей экспедиционной кухне не совсем удобно: тонкий тент просвечивается, поэтому в ней постоянно светло. К тому же к утру на стенках скапливается конденсат и начинает капать на спальники. Зато теперь у каждого есть свое закрепленное за ним место. Возвращаясь с работ или вахты, не нужно заниматься поиском своего спального мешка и свободного пространства для отдыха. Сюда переехали Андрей Николаев, Сергей Рябцев и Саша Унтила.

Пришло время для постройки «самого нужного» сооружения. У нас это называется «Объект № 21». Двадцать первый — это номер ящика из‑под негабаритного оборудования, специально сделанный таких размеров, чтобы потом из него можно было сделать стенки туалета. Так уж устроен человек, что, выполняя даже самые великие задачи, он неизбежно вынужден думать о банальном, а уж тем более здесь, на Севере. «Объект № 21» тоже пришлось приковывать к большим валунам и обкладывать «фундамент» камнями, чтобы в самый ответственный момент не дай Бог кого не унесло. Со стороны данное сооружение выглядело как замысловатая смесь современных технологий и каменного века. Зато в нем всегда было надежно, относительно безветренно и практически сухо — хоть книжку читай.

Впоследствии неугомонный Унтила добавил к этому шедевру архитектуры еще одну опцию: вырезал в потолке дыру, в которую опускалась пластиковая канистра с водой, а на пол откидывался дощатый настил. Получилась великолепная душевая кабина. Вообще‑то творческая смекалка в условиях экспедиции работала постоянно. Если задаться целью и запатентовать все приспособления и приспособленьица, которые там изобретались, то получится довольно увесистая книжица. По окончании экспедиции «Объект № 21» был торжественно законсервирован нами до лучших времен. В нем мы оставили некоторые инструменты, ведра и другие необходимые в быту вещи.