Морячка с Кавказа - Нина Александровна Иконникова

– Еще раз такое безобразие увижу, скажу об этом капитану, и он тебя быстро отсюда уберет. Ни на один корабль больше не возьмут. До гроба на суше будешь водку жрать.

– Попробуй только настучать, сразу топориком по башке получишь. Безобразие, скажите, пожалуйста, – передразнивая меня, кривляется.

– Я тебя предупредила. И запомни: я тебя не боюсь. Совсем не боюсь, –говорю этому чудовищу твердым голосом.

Галка замолкает, видимо, переваривает мой ответ своими пьяными мозгами. Рассказывать о том, что она вытворяет, я, конечно, никому не буду, ни капитану, ни старпому. Если начну возмущаться, непременно скажет, что наговариваю на нее. Она ведь в море ходит не один год, не то, что я. А бабьи сплетни кому нужны? Правильно, никому. Вот я виноватой в итоге и окажусь. Мои невеселые мысли прерывает приход боцмана. Я пользуюсь этим удобным моментом:

– Саша, если твоя жена еще раз плюнет в порцию с едой, я молчать не буду. И мне всё равно, что обо мне потом скажут. Она же неуправляемая!

– Что?! Плюет в порции? Ты, что, дура, совсем свихнулась? – он кричит на Галку.

Я выхожу с камбуза. Пусть сами разбираются, по-семейному. Интересно, мне в порцию она тоже плюет? Конечно, плюет. Я же у нее враг номер один. От этой мысли меня начинает мутить. Решаю впредь накладывать себе еду самостоятельно. А то эта идиотка в следующий раз еще яд какой-нибудь сыпанет. Самое страшное, что деться ведь некуда. Отсюда не уволишься, как на берегу. Вот уж ситуация. Из камбуза вышел Саша:

– Виола, ты мне сразу же говори, если она что-то еще начнет вытворять. Хорошо?

– Да, – твердо решив больше никогда ничего ему не говорить, отвечаю.

Мне искренне жаль его. После беседы с супругой он стал белым-белым, как бы инсульт не прихватил. За что такая судьба у человека?

Начался обед. Все идет как обычно, но Галка вдруг говорит:

– Выгляни в амбразуру, интеллигентка хренова и посмотри, как капитан за тобой наблюдает. Уже дырку тебе в спине прожег. Не видишь, что ли?

Поворачиваюсь к амбразуре, и тут же глазами встречаюсь с капитаном. Увидев этот откровенный взгляд, в испуге отскакиваю от окошка подальше. Еще не хватало, чтобы она обсуждала мои отношения с капитаном.

– Ну, ты и дура, – Галка крутит у виска указательным пальцем. -Переспишь с ним, знаешь, какие послабления будут? Будешь, как кот в сметане купаться. О-о-о, об этом все бабы на пароходе только и мечтают. Да и тебя не убудет, если с настоящим мужиком ночку проведешь. А то твой профессор, наверное, и уметь-то ничего не умеет. А если и умел, то с возрастом все забыл. А здесь мужик, так мужик, в самом соку.

– Пусть мечтают, я не такая. И вообще, мне послабления никакие не нужны.

– Я не такая. Я просто жду трамвая, – открыто смеется надо мной она.

Но мне абсолютно наплевать на ее глупые шуточки-прибауточки. Я уже и так знаю, что нравлюсь этому мужчине. Но почему-то не могу в это поверить до конца. Может, со мной что-то не так? Да, нет, все так. Просто я знаю и помню, сколько мне лет. В моем возрасте стыдно и смешно думать о любви. Да и жених меня на берегу ждет. Нечего голову морочить ни себе, ни капитану. Но легкий флирт я все-таки допускаю. Приятней жить, когда есть кому улыбнуться и с кем можно просто поговорить. Ведь так?

10

В это время

Дни на пароходе летят быстро. Наступил месяц март. Сегодня 8 марта, и капитан вечером собирает всех женщин у себя в каюте. Даже как-то странно, потому что на Новый год команда отдыхала всего три часа. С 23 февраля мужчин лишь поздравили по радио, а я им тогда торты напекла. Вот и весь праздник. Мы же в океане не для круиза и отдыха, а на круглосуточной работе. Но положа руку на сердце, признаюсь, что сегодняшнее приглашение очень приятно. Все-таки, нам, женщинам, хочется особенного внимания в этот мартовский день. И хотя за бортом плавают тяжелые льдины, на палубе воющий порывистый ветер сбивает с ног, а трудяга-пароход стонет и скрипит, настроение приподнятое. Ведь уже календарная весна.

По случаю праздника, с утра выпекаю торт. Галка, под кодовым названием Гюрза, даже кусок сливочного масла дала на крем. С таким скрипом от сердца его бедная оторвала. И ведь такая невиданная щедрость не оттого, что ей не жалко масло, а просто потому, что сама торт будет кушать, а не вся команда. Ну, и за это спасибо. Капитан принес нам на камбуз фрукты. У Владимира Ивановича, как в Греции – все есть. По этому случаю я еще и салатик фруктовый соорудила с йогуртом. Галка от такой расточительности весь день скрипит зубами, но молчит. Праздника и ей хочется.

Покормив команду ужином, мы стайкой, всего нас пять женщин, идем к капитану в гости. Я в каюту капитана и раньше заходила, когда занималась уборкой, и знаю, что это настоящая квартира, причем шикарная: три комнаты. Ведь Владимир Иванович при необходимости принимает у себя капитанов разных стран. В море он представитель России, почти дипломат. Английский язык знает как свой родной. В кабинете, где он нас сегодня будет поздравлять, стоят мягкие диваны, столы для совещаний и журнальный, кресла, огромный телевизор, холодильник. Но главная для меня ценность – это книжные шкафы, набитые книгами. А у меня информационный голод. Мне же не с кем здесь общаться. Все заняты своей работой, а те книги, что были у команды, я за эти месяцы перечитала.

– Проходите, пожалуйста, – в дверях каюты, улыбаясь во весь рот, стоит капитан. Он в парадной морской форме, она ему к лицу. Такой старый красивый морской волк. А, впрочем, и не старый совсем, и не такой уж и волк, зубами щелк.

Мы, как английские леди, осторожно проходим в каюту, и садимся за огромный стол. Он уже накрыт белой крахмальной скатертью. На столе стоят вазы с фруктами, бутылки с вином, шампанским, открытые коробки конфет. Сразу видно, что Владимир Иванович нас ждал и приготовился по высшему разряду. Я ставлю в центре стола огромный торт, а Галка добавляет к этой роскоши фруктовый салат. Капитан открывает шампанское, пробка весело вылетает из бутылки и немного вкусной, пенящейся жидкости выливается на торт. Начинается обычная в таких случаях суета. Мы быстро подставляем свои бокалы, Владимр Иванович наполняет их прозрачным пенящимся напитком и произносит:

– Милые, женщины,