Тень на каменной скамейке - Мария Грипе

И мы обо всем рассказали. По очереди – я и Каролина – от начала и до конца. Мы постарались ничего не упустить, объяснили, как мы рассуждали, как хотели сделать доброе дело и как потом поняли, что ошиблись. Теперь мы и сами удивляемся, как нам в голову могла прийти такая глупая мысль. Мы действительно раскаиваемся и постарались, как могли, исправить то, что натворили, у Флоры и Эдвина мы попросили прощения. Но разговоров, видимо, все равно не избежать, Флора этого так не оставит. «Да, к этому мы должны быть готовы», – вздохнула мама.

Но в целом и она, и папа сказали лишь, что мы правильно сделали, рассказав им обо всем. Они слушали спокойно, несколько раз переспрашивали, но не упрекали нас. Сердился лишь Роланд, да и то потому, что мы не взяли его с собой. Он считал это предательством, и я заранее знала, что он обидится, но пусть Каролина сама с ним разбирается. Больше всех он дуется на нее.

Каролина хотела взять вину на себя, ведь это была ее затея, но я не согласилась. Откажись я, и ничего бы не состоялось. Значит, я виновата не меньше, чем она.

Во время нашего рассказа Свея не произнесла ни звука, и по ее лицу было невозможно понять, о чем она думает. Но потом она все обмозговала и сделала собственные выводы, какие – об этом мы узнали позже.

Моего участия в «деле» она как бы не замечала. Я возмущалась. Неужели она совсем ни во что меня не ставит? Или это ради хозяев? То есть мамы и папы?

Для меня так и осталось загадкой, как Свея относилась к нам, детям. Она то возводила нас на недосягаемую высоту и обращалась как с господами, то вдруг смотрела как на пустое место и в грош не ставила. Другого было не дано. На этот раз я была ничто. Зато Каролина – виновница всех бед.

Вновь проснулись прежние подозрения Свеи. Она не хотела верить в добрые намерения Каролины и обрушивала на нее самые нелепые упреки. Каролина якобы придумала это, чтобы навсегда разлучить Свею с Эдвином. Она, видите ли, не могла смириться с тем, что Эдвин больше любит Свею, чем ее, Каролину. Поэтому сделала все, чтобы Флора на веки вечные запретила Эдвину переступать порог нашего дома. Каролина всегда строила козни против Свеи. И мстила ей за свои неудачи. Ей дела не было до того, что больше всех при этом страдал ни в чем не повинный малыш.

Каролина – опасный человек. Свея сразу это поняла. Она мошенница. Как ловко она разыграла так называемое «признание», как трогательно делала вид, что берет вину на себя, чтобы выйти сухой из воды. Сплошное притворство! Театр! И ничего больше.

Свея разгадала ее давным-давно. Не для того Каролина увозила Эдвина, чтобы Свея за ним ухаживала. Она так говорила просто для отвода глаз. На самом деле заранее знала, что вернет его Флоре. Это входило в задуманное ею представление. Делало его еще более трогательным. Все было продумано очень хитро. Спланировано так, чтобы бросить тень на Свею. Каролина может сколько угодно твердить, что виноваты лишь мы. Флора в это никогда не поверит. Наоборот, еще больше убедится в виновности Свеи. А этого-то Каролине и надо. Иначе зачем ей вообще упоминать Свею?

И уж никогда в жизни Свея не поверит, что малыш Эдвин скучал по матери. Она-то прекрасно знает, что больше всего на свете он хотел к ней, к Свее. Но боялся, бедняжка. Когда Каролина, прикинувшись добренькой, стала задавать ему свои коварные вопросы, он не знал, что ответить, и согласился вернуться.

Да, Свея была сильно удручена. И чем больше думала, тем больше мрачнела. Разве можно ожидать подобных козней от такой юной девушки, как Каролина. Свея сказала маме, что долго не хотела в это верить, но что делать, если все доказательства налицо. Прямо хоть плачь.

И самое печальное то, что мошенницу трудно вывести на чистую воду. Свея признавала, что Каролина умеет себя преподнести, и даже она сама чуть не поддалась ее чарам. Все мы по доброй воле позволили этой притворщице обвести нас вокруг пальца.

Сначала мама защищала Каролину. Она хорошо относилась к ней и не хотела сомневаться в ее правдивости. Так мама и сказала Свее. «Да неужели, вы, хозяйка, думаете, что мне этого хочется? И я старалась ей доверять. Но ведь никому не нравится, когда его обманывают. А она из тех, которые любят свинью подложить. Да от таких, как Каролина, нужно держаться подальше, иначе греха не оберешься».

Мама считала, что Свея преувеличивает, но у нее не хватало сил спорить с ней. И она защищала Каролину все менее уверенно. К сожалению, мама имела обыкновение слепо вступаться за любого человека. Стоило только о ком-нибудь отозваться плохо, и мама тут как тут – встает на его защиту, иногда даже не разобравшись, в чем дело. Она возражала, не раздумывая. В конце концов это превратилось у нее в привычку.

Ее с детства приучили думать о людях хорошо. Никогда не слушать наговоры. И по-рыцарски вступаться за ближнего. Этот идеал она старалась привить и нам. Но, в отличие от нее, мы не были легковерны. Считая, что ее выступления в защиту любого заходят чересчур далеко, мы не принимали их всерьез. Кстати, как и Свея, которая, кроме того, знала, что если маму долго в чем-то убеждать, она устанет спорить и сдастся. Ведь Свея была для мамы непререкаемым авторитетом. Не послушаться ее значило изменить себе самой.

В это же время произошло событие, которое еще больше осложнило положение Каролины. Это был междугородный анонимный звонок. Откуда-то с переговорного пункта маме позвонила женщина. Она предостерегала нас от Каролины. Она считала своим долгом сообщить, что в прошлом за Каролиной водились кое-какие грешки. Несмотря на молодость, она замешана в разные истории. И как раз сейчас ее отец отбывает в тюрьме срок по ее вине. В заключение женщина заявила, что ни в коем случае не хочет навредить Каролине, но считает необходимым предупредить маму, чтобы возможные неприятности не застали ее врасплох. И она положила трубку. Она говорила без пауз, словно читала готовый текст.

Маме не удалось вставить ни единого слова. Передавая этот разговор нам с папой, она была взволнована и огорчена. Больше она никому об этом не рассказывала.

– И Свее тоже не сказала?

– Нет. Свея и так настроена против Каролины. Поэтому я решила ей ничего не говорить.

Папа придерживался такого же мнения. Конечно, все это ложь. Нет никаких оснований доверять людям, которые звонят и не называют себя.

– Но зачем говорить, что папа Каролины сидит из-за нее в тюрьме? Разве можно придумывать такие вещи? Это так страшно! – сказала я.

– Да, видимо, тот, кто звонил, очень хотел навредить Каролине. Но ему не удастся изменить наше отношение к ней, – сказал папа серьезно. – Мы постараемся забыть этот звонок и будем надеяться, что ничего подобного не повторится.

А все-таки кто это был? И разве не должны мы предупредить Каролину?

Нет, папа считал, что нам не следует копаться в этой истории. Я не могла с ним согласиться. Нельзя оставлять безнаказанными людей, которые хотят причинить кому-то зло.

Но мама, как и папа, думала, что лучше все оставить как есть. Кому интересно будет звонить, если мы никак не реагируем на звонки? Меня заставили пообещать, что я ничего не скажу Каролине. Я согласилась не сразу, но они настаивали. Они утверждали, что, поскольку мы не приняли звонок всерьез, незачем зря расстраивать Каролину. Не знаю, может быть, они были правы.

Итак, мы решили сохранить эту неприятную историю в тайне. Но мы не знали тогда, что в самый разгар обсуждения домой вернулась Свея. Из комнаты доносились наши взволнованные голоса, и она, не удержавшись, прислушалась, но расслышала лишь отдельные слова. И хотя не поняла, о чем шла речь, но догадалась, что дома что-то произошло и это хотят держать в секрете. Значит, Свея останется в неведении, а уж это она не могла стерпеть!

Как обычно, Свея первым делом принялась за нашу бедную маму. Но руки у нее были связаны – ведь она не хотела говорить, что подслушивала. Разве она могла сознаться в том, что сама столько раз при всех называла унизительным. И в чем, кстати, обвиняла Каролину. Да, Свея попала в трудное положение.

Но потом ей пришло в голову, что ничего особенного делать не нужно, достаточно просто ходить по дому с обиженным видом. И выразительно молчать. Для начала Свея стала избегать маму, при ее появлении демонстративно удалялась.

Им больше не удавалось перекинуться словечком. Теперь Свее было не до того, она все время куда-то спешила, трудилась в поте лица с раннего утра и до позднего вечера. Ведь Каролина еще болеет, поэтому все дела свалились на Свею. Она недвусмысленно дала понять, что теперь работает за двоих.

Мама чувствовала угрызения совести и пыталась помочь. Но она совсем не умела заниматься хозяйством и потому больше мешала, чем помогала. Свея была недовольна и не скрывала этого.

Мама поняла, что попала в немилость. Но не знала, за что. Из-за истории с Эдвином Свея сейчас легко раздражалась. Может быть, мама просто попала ей под горячую руку и скоро это пройдет? Ведь маму ей не в чем было винить.