Жажда. Скорость или любовь? - Милау Элли

победительница, но Гроза на уровень выше. Он не газует сразу, скрывая, на что способен, а лишь потом, ближе к финишу, у него открывается второе дыхание. Зазора там по мощности очень много, а Лекс по своей горячности выдохнется уже на старте, выжав полный газ.

Я уже видел ее проигрыш, поэтому думал, смогу с Грозой договориться, но Гроза тот еще придурок, я лишь надеялся, что он выполнит свою часть уговора и Лекс будет в безопасности, но ошибся, и за эту ошибку заплатил очень высокую цену.

Лекса села в мой автомобиль, а я, хоть и чувствовал неладное, разрешил это, поцеловав и пожелав удачи. Она разбилась…

Разбилась так тупо и в то же время ужасно. Мог ли я это предвидеть? Нет. Машину проверяли перед гонкой, все было нормально, как так получилось, что отказали тормоза? Такое ощущение, что все было подстроено, как и то, что Гроза предложил этот спор именно тогда, когда снова проводилась гонка с поворотами, как будто все заранее запланировал, а мы лишь попались на его удочку. Лекс мчалась вперёд, а я слышал ее сообщение в наушниках, что она не может тормозить, слышал, но не понимал, как такое возможно?! Ведь мы все проверяли, да и машина новая, никто на ней не ездил, но случилось то, что случилось, а Лекс остановил лишь бортик, по которому она пустила автомобиль по касательной, и стена поворота. Гроза, естественно, выиграл, а Лекс была без сознания, видимо, сильно ударившись головой. Ей вообще не стоило садиться за руль после последней аварии, но она села, а я позволил, хоть и знал, что не в силах был ее остановить, но все же чувствовал именно себя виноватым.

Хаос, гул, и безжизненная рука Лекс, казалось бы, больше ничего не запомнилось, да и не могло, я был сконцентрирован только на ней.

Скорость и время, вроде бы не связанные между собой единицы, но в то же время очень похожи. Нам, гонщикам, кажется, всегда мало скорости, мы стремимся улучшить машину, чтобы она выдавали больше мощности, нам скорости либо мало, либо уже предостаточно, когда дело пахнет жареным. А вот со временем все по-другому, нам всегда кажется его много. Всегда… Как будто время это данность - вечный достаток, источник которого неиссякаем. Но не тогда, когда девушка твоего сердца лежит в операционной, борясь за свою жизнь. Борясь против бешеной скорости утекающего времени. Хочется остановить скорость, уменьшить течение времени, нажать на «стоп» или отмотать назад, чтобы не позволить совершить… не дать сесть за руль, не дать этой беде произойти.

Я молил Господа сжалиться, я молил Вселенную вернуть ее, а тем временем мой телефон получал сообщения: «Помни уговор. Это мой город». Но я не имел права уехать, просто не мог, не тогда, когда я не уверен в завтрашнем дне, не тогда, когда не могу забрать ее с собой.

В тот же день, когда мне сказали, что она стабильна, но к ней пока нельзя, я приехал к Грозе и чуть не убил его, избив до полусмерти. Я был уверен, что это он подстроил, по-другому и быть не могло, а мужик не оправдывался, вообще ничего не говорил, лишь, выплевывая кровь, в почти бессознательном состоянии ухмылялся.

- Я выиграл, я, вон из моего города, - повторял он.

Он был не просто придурком, а психопатом, самым настоящим. В его состоянии нужно было в больницу, а он смеялся громко, злостно, победно.

- Да, но я не сказал когда, - сказав напоследок, я ушел, оставляя его на полу квартиры.

Он был виноват в том, что произошло, хоть и не признался. Он.

Глава 13. Алекса

Бег... Нескончаемый бег за новыми ощущениями, новым выбросом в кровь. Извечная гонка ради адреналина. Глупо, скажете вы, необдуманно, воскликнете. И сейчас я согласна… сейчас, когда крепко сжимаю руль, чувствуя приближающуюся опасность, когда бы все отдала за тормоза, но их нет, а я лечу. Вся жизнь перед глазами, первый парень, секс, ссоры с родителями, и Вадик. Бл*, не кричи у меня в ухе, и так до ужаса страшно, не кричи. Вижу поворот, уже чувствую приближающийся крах, мысль хаотичная, не спастись, лишь уменьшить удар. Тьма.В сознание прихожу медленно, голова не просто раскалывается, в ней выбивают отбойные молотки новую роковую мелодию. Стону. Яркий свет режет, а я пытаюсь проморгать, выступившие слезы, я все-таки жива, думаю, иначе бы у меня ничего не болело. Затем вижу озабоченное лицо Вадика, склонившееся надо мной. В голове озаряется, я проиграла, это не жопа, это полнейшая жопа.- Я проиграла, - шепчу хрипло. Голос чужеродный, скрипучий, не мой.- Не переживай об этом, главное поправляйся.А меня начинает тошнить не то от плохого самочувствия, не то от представленной ухмылочки Грозы. Он выиграл, а это значит… От одной мысли всю выворачивает, я не должна была проиграть, не должна была. Впервые в жизни хочется по-настоящему расплакаться, как девочка, чтобы слюни везде и некрасивые сопли, с опухшими глазами. Я уже на грани.- Лекс, все в прошлом не переживай так, - слышу озабоченный голос Вадика и пищащий прибор.Это немного отрезвляет, а аппаратный звук моего учащенного сердцебиения вместе с головной болью до скрежета в зубах раздражает. Хочется домой, в родную кровать, свернуться калачиком и выплакаться, забыться, хотя бы на время, но не сейчас… Не привыкла показывать слабость на людях, и уж тем более с мужчиной. Одно то, что я лежу здесь, в этой чертовой больнице, меня злит, я хочу домой, но слишком слаба, поэтому снова засыпаю.Вадик не уходит, сидит возле кровати, рассказывает какие-то глупости, а я хочу выть в этих белых стенах, поэтому, когда появляется возможность, подписываю бумаги, и меня отпускают домой, правда, это происходит аж спустя две недели после аварии, которая изменила все.Мне строго-настрого запрещают любые нагрузки и переживания, говоря, что я могла умереть от кровоизлияния в мозг, если бы они опоздали, но я не особо слушаю, хочу выбраться отсюда поскорее. Все равно как, все равно куда, лишь бы не оставаться больше в этом угнетающем месте.Вадик всегда рядом, не отходит ни на шаг, не отпускает, даже поднимает на руки, когда несет к автомобилю, а я, увидев такси, пугаюсь. Не хочу снова оказаться в