Поверь. Я люблю тебя - Изабель Филльоза
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Чем оборачивается для ребенка чрезмерное чувство вины матери?
– Мать сконцентрирована на себе и уже не слышит реальности, в которой живет ее дитя.
– Она все реже и реже поступает, как велит ей сердце, и, уверенная, что не является «доброй матерью», соглашается со всем, что ей говорят окружающие, или с тем, чего, как ей кажется, они от нее ждут.
– Она живет с ответственностью за поведение своих детей, их оценки, результаты, поступки. Она стремится контролировать их и ругается, когда они не соответствуют идеальному образцу.
– Ей слишком болезннно и неприятно слышать о страданиях и травмах своего ребенка, и она становится глуха к ним. Она может свести к минимуму тяжесть проблем, вставших перед ребенком: «Да все не так уж плохо, образуется».
– Убежденная, что ее ребенок страдает, и по ее вине, она отказывается видеть его муки. Она пресекает его слезы: от «плакать совсем уж неприлично» до «заплакать хочешь? дай-ка я тебя отшлепаю: хоть будет из-за чего!».
– Она чрезмерно опекает детей, подменяет собой с целью избежать любых трудностей, сама решает их проблемы… замещает их собой.
– Чрезмерно чувствительная, она может запрещать детям любую самостоятельную мысль из опасения постановки под вопрос ее суждений. Свободный ребенок сталкивает нас с нами настоящими, с нашей непоследовательностью в речах и поступках, с нашими жизнями. «Скажи, папа, почему ты не пристегиваешь ремень? Зачем ты куришь? Мама, а ты вот говорила, что бить других нехорошо, а сама только что ударила моего братца…»
– Если она действительно считает себя слишком виновной, то может отказываться чувствовать вину, стирать всякое ощущение вины, и тогда вместе с этим – любую эмпатию по отношению к ребенку.
– Она может злиться на ребенка за то, что он вызывает эти неудобные чувства, вплоть до того, чтобы ненавидеть и бить его за это.
Мы, осознавая себя гражданами, несем в обществе ответственность, чтобы матери (и отцы) могли выражать свой здоровый гнев, – иначе они не будут услышаны во всей реальности пережитого ими, а дети так и будут переживать последствия подавления и чрезмерного чувства вины их собственных родителей.
4. Есть ли у матери право не любить своего ребенка?
Такой вопрос задала мне одна мать во время телепередачи. Ведущий не дал мне ответить – а ведь этот вопрос занимает столько женщин.
Есть женщины, которые полагают, что любят, говорят о любви к своим детям, и при этом не умеют любить их. Они никогда не знали любви и не имеют ни малейшего понятия о том, что кроется за этим чувством. Они не любят своего ребенка, но не знают об этом. Они привязаны к нему, но не ощущают чувства любви. Когда они замечают это – в случае рождения другого ребенка, или чтения книги, или радиопередачи или конференции, – часто хотят найти способна учиться любить. Некоторые женщины тогда осознают, что у них не получается любить одного или нескольких детей. И все, с кем я встречалась как у себя в кабинете, так и вне его, все без исключения винят в этом самих себя, полагая, что таков их долг и у них нет права не любить свое дитя. Однако же у них есть веские причины не добиться в этом никакого успеха.
На деле, если женщины задаются вопросом о праве не любить – они в действительности хотели бы иметь право их любить… Им хочется, чтобы их привели к любви. Так и не суметь полюбить свое дитя – большая мука, очевидно свидетельствующая о другой ране или обиде, которая куда старше и не залечена.
У истоков недостатка материнской любви к ребенку – эмоции невысказанные, не нашедшие выражения, не переработанные[14]. В реальности мать не любит не своего младенца, а часть самой себя. Она проецирует эту часть себя на личность ребенка, чтобы суметь защитить свой имидж. Если плох ребенок – значит, она может по-прежнему считать саму себя доброй матерью. В процессе отчуждения матери от собственного ребенка могут конкурировать многие причины. При этом все-таки можно выделить четыре основных: нежелание иметь ребенка, травма при его рождении, печальные факты из ее собственного детства, конфликт с отцом или со всей семьей. Женщина может не хотеть ребенка в тот момент своей жизни, потому что она чувствует себя слишком юной, слишком старой, недостаточно устроенной в жизни, недостаточно богатой, слишком занятой, слишком бездеятельной, слишком одинокой, ей не нравится окружение. Короче говоря, причин может быть множество. Даже сегодняшние, крайне эффективные способы контрацепции, действуют не на все 100 %, и женщины, может быть, бессознательно амбивалентные, могут забыть позаботиться о предохранении во время акта.
Женщина имеет право не хотеть ребенка. Она имеет право не хотеть зачать вас. А ВЫ – имеете право испытывать чувство гнева оттого, что не были желанны.
Хотеть ребенка – это всегда непросто. Не бывает «чистого» желания. Ребенка заводят для него или для себя? Понемногу для обоих. Можно хотеть ребенка, чтобы заполнить пустоту в своей жизни, потому что преследует страх постоянных ссор на службе, или чтобы сохранить мужчину, чтобы заменить умершего, чтобы превзойти старшую сестру, заполнить собственное одиночество, из желания передать свой генетический код, продолжить самое себя, понравиться его матери, соответствовать образу идеальной семьи. Все это сконцентрировано на себе, а не на ребенке. И все эти причины выглядят неопределенными. Проблема конкретизируется, когда все эти личностные причины становятся слишком насущными, приоритетными, экзистенциальными. Тогда ребенок – уже не субъект, а объект.
Всю эту главу неплохо было бы прочесть и отцам. Но с ними проблема, увы, видится не такой животрепещущей. Отцу, пожалуй, слишком легко позволяется не признавать своего ребенка. Обычно само собой разумеется, что он платит за него, но вовсе не обязательно любит. (К счастью, положение мало-помалу изменяется, и отцы начинают отстаивать свое право любить детей и заниматься ими.)
Короче, любой ребенок имеет право быть желанным, и любой родитель имеет право не желать ребенка. Долг родителя состоит не в том, чтобы обязывать себя испытывать чувства, которых он не испытывает, и того менее – винить себя за
