Команда Смайли - Джон Ле Карре

«У них одно доказательство, у меня – другое, – мелькнуло у него в голове, – я разделил наследие старика с его убийцами».

Бросая вызов транспорту, Смайли спустился по узкой дороге с холма и вышел наконец на Саус-энд-Грин, где рассчитывал найти кафе и выпить чаю. Не найдя ни одного, которое работало бы в такую рань, он уселся на скамью напротив киношки и уставился на старый мраморный фонтан и две красные телефонные будки, одна грязнее другой. Моросил теплый дождик, несколько лавочников вышли опустить навесы над входом, в гастрономический магазин привезли хлеб. Смайли сидел нахохлившись, и мокрые концы воротника макинтоша упирались в его небритые щеки всякий раз, как он поворачивал голову. «Ради всего святого, поскорби же наконец! – воскликнула как-то Энн, придя в ярость от его внешнего спокойствия после смерти еще одного друга. – Если ты не горюешь по умершим, то как ты можешь любить живых». Сидя сейчас на скамье, обдумывая свои дальнейшие шаги, Смайли дал ей ответ, которого не мог тогда найти. «Ты не права, – мысленно обратился он к ней. – Я искренне скорблю по умершим и в данный момент глубоко скорблю по Владимиру. Вот любить живых – это для меня иногда проблема».

Он попробовал позвонить – во второй будке телефон работал. Каким-то чудом даже второй том телефонной книги был в сохранности, и еще удивительнее оказалось то, что служба мини-такси «Стрейт-энд-Стэди» Северного Ислингтона заплатила за рекламу жирным шрифтом. Он набрал номер и, пока на том конце провода раздавался звонок, в панике обнаружил, что забыл фамилию человека, подписавшего квитанцию, которую нашли в кармане Владимира. Он повесил трубку, получил назад свои два пенса. Лейн? Лэнг? Он позвонил снова.

Скучающий певучий женский голос ответил:

– «Стрейт-энд-Стэди-и-и!»! Пожалуйста, когда и куда подать машину?

– Я хотел бы поговорить с мистером Дж. Лэмбом, одним из ваших шоферов, пожалуйста, – вежливо попросил Смайли.

– Изви-и-ни-и-те, никаких личных разговоров по этому телефону, – пропели в трубку.

Он позвонил в третий раз. Разговор вовсе не личный, высокомерно произнес он, чувствуя себя уже более уверенно. Он хочет, чтобы его вез мистер Лэмб, и никто другой, кроме мистера Лэмба, его не устроит.

– Передайте ему, это большая поездка. В Стратфорд-на-Эйвоне, – назвал он наугад город, – скажите ему, я хочу поехать в Стратфорд... Сэмпсон, – назвался он по первому ее требованию. Сэмпсон с «п» посредине.

Он вернулся на скамью и стал ждать.

«Позвонить Лейкону? Зачем? Поспешить домой, вскрыть сигаретную пачку, извлечь драгоценное содержимое? Именно ее прежде всего выбросил Владимир: в шпионском деле, – размышлял Смайли, – мы прежде всего выбрасываем самое ценное. В конце концов, я оказался в наиболее выгодном положении». Напротив него села пожилая пара. Мужчина в жесткой фетровой шляпе насвистывал на жестяной свистульке мелодии военных лет, а жена по-идиотски склабилась прохожим. Не желая встречаться с ней взглядом, Смайли вспомнил про бурый конверт из Парижа и вскрыл его, ожидая увидеть – что? По всей вероятности, счет, какую-то отрыжку жизни старика в том городе. Или один из тех циркуляров – боевых кличей, которые эмигранты время от времени посылают друг другу, как рождественские открытки. Но это оказался не счет и не циркуляр, а личное письмо – мольбы о помощи, причем весьма особого рода. Письмо оказалось без подписи и без обратного адреса. Написанное размашистым почерком на французском языке. Смайли прочел его и начал перечитывать снова, когда, резко затормозив, у киношки остановился «форд Кортина» с молодым парнем в трикотажной рубашке с круглым воротом за рулем. Смайли сунул письмо в карман и перешел через дорогу к машине.

– Сэмпсон с «п» посредине? – нахально крикнул парень в окно машины и распахнул изнутри заднюю дверцу.

Смайли влез в машину. Запах лосьона после бритья смешивался с застоялым сигаретным дымом. Он достал десятифунтовый банкнот и показал его парню.

– Выключите, пожалуйста, мотор, – попросил Смайли.

Парень повиновался, продолжая наблюдать за ним в зеркало. Поражали каштановые волосы и африканская прическа, белые, ухоженные руки парня.

– Я – частный детектив, – пояснил Смайли. – Уверен, к вам обращается много таких, как я, и с нами хлопот не оберешься, но я был бы рад заплатить за некоторую информацию. Вы выписали вчера квитанцию на тринадцать фунтов. Вы не помните, кто был вашим пассажиром?

– Высокий. Иностранец. Седые усы и прихрамывает.

– Старый?

– Очень. Ходит с палкой и вообще.

– Где вы его посадили? – спросил Смайли.

– Ресторан «Космо». Прейд-стрит, в половине одиннадцатого утра. – Парень намеренно глотал слова.

Прейд-стрит была в пяти минутах ходьбы от Уэстбурн-террейс.

– А куда, скажите, пожалуйста, вы его отвезли?

– В Чарлтон.

– Чарлтон, что на юго-востоке Лондона?

– Там еще церковь какого-то святого на углу улицы Битвы-за-Нил. Попросил подвезти его к пивной под названием «Побежденная лягушка».

– Лягушка?

– Ну да, француз.

– И вы его там высадили?

– Ждал час, потом назад на Прейд-стрит.

– А вы еще где-нибудь останавливались?

– Один раз у магазина игрушек по дороге туда, один раз у телефонной будки по дороге назад. Пассажир купил деревянную утку на колесиках. – Парень повернулся и, уперев подбородок в спинку сиденья, показал руками размер. – Желтую, – сказал он. – А звонок был местный.

– Откуда вы знаете?

– Да я же одолжил ему два пенса, верно? Потом он возвращается и занимает еще два десятипенсовика – на всякий случай.

«Я спросил его, откуда он звонит, он сказал только, что у него полно мелочи», – сказал Мостин.

Смайли вручил парню десятифунтовый банкнот и потянулся в поисках ручки на дверце.

– Можете сказать своей компании, что я не появился, – посоветовал он.

– Скажу то, что, черт подери, захочу, верно?

Смайли быстро вылез из машины и едва успел закрыть за собой дверцу, как парень на той же ужасающей скорости умчался прочь. Смайли, остановившись на тротуаре, вторично дочитал до конца письмо – теперь он уже накрепко его запомнил. Писала женщина, определил он, полагаясь на свой первоначальный инстинкт. И она считает, что вот-вот умрет. Что ж, мы все так считаем, и мы правы. Пытаясь обмануть самого себя, он с легкостью отметал письмо, разыгрывал безразличие.

«У каждого человека лишь определенный запас сострадания, – рассуждал он, – и я свой запас на сегодняшний день исчерпал».

Но письмо тем не менее напугало его и укрепило в сознании, что дело это срочное.

«Генерал, не хочу драматизировать, но какие-то люди следят за моим домом, и, мне кажется, отнюдь не мои и не Ваши друзья. Сегодня утром у меня создалось впечатление, что они хотят меня убить. Не пришлете ли ко мне еще раз своего друга-Волшебника?»

Смайли надо было кое-что спрятать. «Заложить», как упорно называли это в Саррате. Он сменил несколько автобусов, всякий раз проверяя, не следят ли за ним, затем погружался в дремоту. Черный мотоцикл с коляской больше не появлялся, другого наблюдателя Смайли не обнаружил. В писчебумажном магазине на Бейкер-стрит он купил большую картонную коробку, несколько газет, оберточную бумагу и катушку скотча. Он положил в картонку пачку сигарет Владимира вместе с письмом Остраковой, а оставшееся место заложил бумагой. Завернул коробку в оберточную бумагу и запутался в клейкой ленте. Вечно он не мог с ней сладить! На крышке написал свое имя и «до востребования» и, расплатившись с такси у отеля «Савой», вручил коробку служащему в мужском гардеробе вместе с фунтовой бумажкой.

– Недостаточно тяжела для бомбы, не так ли, сэр? – улыбнулся служащий и шутки ради поднес коробку к уху.

– Я б на вашем месте не был так уверен, – ответил Смайли, и они дружно рассмеялись.

«Передайте Максу, что речь идет о Песочнике, – вспомнил он. – Владимир, – не без грусти погрузился он в свои мысли, – а какое было у тебя второе доказательство?»

Глава 9

Горизонт под низко нависшим небом заполняли краны и газометры, высокие трубы лениво выбрасывали ядовито-желтый дым в набухшие дождем облака. Если бы не суббота, Смайли поехал бы общественным транспортом, но по субботам он скрепя сердце садился за руль, хотя они с двигателем внутреннего сгорания не слишком ладили. Он переехал через реку по мосту Воксхолл. Позади остался Гринвич. Въехал на задворки доков – плоское пространство, разделенное на участки. Хотя «дворники» работали вовсю, крупные капли дождя проникали в щели злополучной маленькой английской машины. Хмурые детишки из-под навеса автобусной остановки крикнули ему: «Езжай прямо, отец!» Смайли побрился и принял ванну, но не спал. Он отправил Лейкону счет Владимира за телефон и попросил срочно выяснить, если удастся, все номера телефонов, по которым тот звонил. Во время пути голова у Смайли оставалась ясной, но настроение менялось каждую минуту. Как всегда, он путешествовал в своем коричневом твидовом пальто. Проехав по петле, он поднялся на пригорок и внезапно очутился перед отличной пивной в стиле короля Эдуарда, над входом в которую висел краснощекий воин. Здесь начиналась улица Битвы-за-Нил, которая вела к островку вытоптанной травы, и на этом островке стояла церковь Спасителя из крупного и мелкого камня, которая несла слово Божие ветхим складам времен королевы Виктории. В объявлении говорилось, что в будущее воскресенье служить будет женщина-майор из Армии Спасения, а перед объявлением стоял грузовик – шестидесятифутовый гигант-трейлер, малиново-красный, – боковые окна его украшали футбольные вымпелы, одна из дверей целиком и полностью была залеплена великим множеством наклеек из разных стран. Поблизости не встречалось ничего крупнее этого трейлера, даже церковь была меньше. Смайли услышал, как где-то позади медленно затарахтел мотор мотоцикла, потом взревел, но он даже не потрудился оглянуться. Знакомое сопровождение появилось еще в Челси и с тех пор неотрывно следовало за ним, но страх, как он в свое время поучал в Саррате, возникает выборочно.