Соблазнительный ангел - Мэри Бэлоу

Впрочем, это не важно. Простой факт заключался в том, что он собирался сделать ее респектабельной. Поэтому будет спать с ней столько раз, сколько потребуется, чтобы ее гордость не пострадала. Чтобы она чувствовала, что отрабатывает свои деньги.

Он уставился на газетный заголовок, прилежно прочел его и сопутствующую статью и не понял ни единого слова. В статье могло бы говориться о конце света, а Стивену было все равно.

Зато далеко не все равно, убила она мужа или нет. Это лежит в основе их отношений. Убила или нет? Она призналась в убийстве. Почему вдруг заявила, что пристрелила мужа, если это неправда? Впрочем, Стивен подозревал, что большая часть рассказанного ею была неправдой. И что-то в манере утвердительно отвечать на щекотливые вопросы отдавало ложью.

Или ему просто хочется в это верить?

Все же неприятно знать, что его новая любовница – убийца.

Конечно, стоило бы принять в расчет то обстоятельство, что ее унижали и избивали. Но поднять пистолет, который вряд ли валялся без дела в комнате, прицелиться в сердце мужа и спустить курок…

При одной этой мысли кровь Стивена похолодела.

Должно быть, муки ее были невыносимы, если она прибегла к столь отчаянным мерам.

А вдруг она просто лжива, порочна и коварна?

Но зачем ей лгать о подобных вещах? И что он сам за человек, если так легко попал в ее сети, хотя объявил собственные условия? Ведь он знал, что она убийца.

По ее собственным словам.

Мысли Стивена лихорадочно кружились, как детский волчок.

Наконец он аккуратно сложил газету, бросил на стол и, ни с кем не обмолвившись словом, поднялся и вышел из клуба.

Элис, пребывавшая в одном из своих редких мятежных настроений, отказалась сопровождать Кассандру на прием к леди Карлинг. Не потому, что не одобряла посещения дома столь респектабельной леди, тем более что Кассандру пригласила сама леди Карлинг. Мало того, считала это лучшим исходом рискованного приезда на вчерашний Вал. Но она не желала встречаться с любовником Касси в публичном месте, где придется быть с ним вежливой.

– Но ты мне нужна, Элис. Именно потому, что я не хочу ехать с ним в парк, – терпеливо поясняла Кассандра, наблюдая, как подруга чинит разошедшийся шов на наволочке: работа, к которой и ей следовало бы присоединиться. – Он упоминал о фаэтоне, а это значит, что я буду сидеть высоко над землей, у всех на виду. И там есть место только для двоих. Если ты будешь со мной, я вполне могу отказаться ехать.

Однако Элис лишь поджала губы, предпочитая упрямиться, яростно втыкая иглу в ткань.

– Тебя высмеют и подвергнут всеобщему презрению, – отрезала она наконец. – Вдова твоего возраста не должна цепляться за простую компаньонку, когда джентльмен приглашает ее на прогулку.

– Ты не моя компаньонка! – воскликнула Кассандра. – Я не платила тебе почти год, а когда сегодня утром предложила денег, ты отказалась.

Элис обвила нитку вокруг пальца и оторвала вместо того, чтобы отрезать ножницами, лежавшими на столе, у ее локтя.

– Я не возьму ни единого фартинга из его денег или других денег, заработанных таким способом. Не такого будущего я желала для тебя, когда ты была на моем попечении. Не такого! – Подбородок Элис вдруг дрогнул, но она взяла себя в руки и снова поджала губы.

– Знаешь, – вздохнула Кассандра, – по-моему, он добрый человек. И платит мне слишком много, причем сознает это. И он сказал, что никогда… что страсть между нами всегда должна быть взаимной. Что он никогда… ну… не принудит меня.

Элис вывернула наволочку на правую сторону, яростно встряхнула и аккуратно свернула, готовя к глажке.

– Все белье в этом доме так изношено, что буквально стало прозрачным, – раздраженно проворчала она.

– Недели через две, – пообещала Кассандра, – мы сможем купить новое.

Элис ответила яростным взглядом.

– Я не лягу на подушку, купленную на его деньги, – фыркнула она.

Кассандра вздохнула и подняла руку, которую Роджер подталкивал холодным носом. Он положил голову ей на колени и жалобно взглянул в глаза и тоже вздохнул.

– И его семья, похоже, хорошо ко мне относится, – заметила она. – Все его родные из кожи вон лезли, чтобы проявить доброту и заботу обо мне. Правда, они скорее всего пытались уберечь бал от полного провала, но тем не менее кажутся неплохими людьми.

– Да их всех хватит удар, если они посчитают, что он ухаживает за тобой и, более того, стал твоим покровителем!

– Да, – согласилась Кассандра, осторожно теребя шелковистое ухо Роджера. – Он очень красив, Элис. Похож на ангела.

– Тот еще ангел! – бросила Элис, резко втыкая иголку в подушечку. – Приходит к тебе домой, платит деньги и предлагает и впредь платить за услуги. Тот еще ангел!

Кассандра провела пальцами другой руки по обрубку собачьего уха, чуть приподняла так, что у Роджера сделался ужасно смешной вид, улыбнулась и выпустила уши.

– Поедем со мной сегодня днем, – снова попросила она Элис.

Но та решительно стояла на своем.

– Я не поеду с тобой, Касси, – твердо объявила она, поднимаясь. – Как ты изволила напомнить, мне не платили почти год, и я не возражаю. Это означает также, что я свободна. Что я не твоя служанка. И я могу заработать себе на жизнь и содержать не только нас, Мэри с Белиндой и даже этого пса без того, чтобы ты… знаю, ты считаешь меня слишком старой, чтобы найти подходящую работу, но мне всего сорок два. Дряхлой меня не назовешь. Я достаточно сильна, чтобы при надобности скрести полы или шить по двенадцать часов в день для какой-нибудь модистки… словом, много чего умею. И вот чем сегодня займусь: стану обходить агентства по найму. Вдруг да понадоблюсь кому-то!

– Ты нужна мне, Элли, – напомнила Кассандра.

Однако Элис оставалась непреклонной и вышла из комнаты, задрав нос.

Вскоре порог комнаты переступила хорошенькая малышка.

– Собачка! – ахнула Белинда, подбежав к Роджеру.

Старый ленивый пес иногда был не прочь поиграть и очень любил, когда его гладят, и поэтому встретил девочку на полдороге, виляя хвостом и высунув язык. Белинда обняла его и, весело смеясь, взвизгнула, когда он облизал ее лицо. Она выросла из платьица примерно с полгода назад, но заменить его было нечем. Хоть ткань и выцвела, платье выглядело безупречно чистым, и все дырочки были залатаны заботливой рукой. Щечки розовели после недавнего умывания, которое непременно повторят, если Мэри узнает, что Роджер ее целовал. Мягкие каштановые локоны были связаны линялой полуразорванной лентой. Малышка ходила босиком, потому что туфельки стали ей малы. Приходилось, правда, надевать их на улицу.

Ей было всего три года. Дитя любви Мэри. Бесценное дитя.

– Здравствуй, солнышко, – улыбнулась Кассандра.