Ничья - Юлия Латынина

Рядом с Семиным сидела красивая с фарфоровым личиком девушка. Девушку эту Семин обнаружил месяц назад в собственной постели после особо тяжкой пьянки.

На первой полосе газеты, которую читал Виктор Семин, была фотография центрального универмага, и, хотя никакого снимка Елены там не было, в тексте под фотографией упоминалось, что реконструкцией универмага занималась архитектор Елена Ратмирцева.

Семин летел с девушкой Викой в Таиланд на новогодние праздники. Девушка охотно смеялась, показывая красивые белые зубки, и в постели она была безупречна. Да и вообще не было за ней никаких недостатков, кроме разве одного телефонного разговора, случившегося дня через три после их знакомства. Девушка Вика позвонила своей подруге и велела ей передать Вадику, чтобы тот больше не приходил, потому что она, Вика, нашла себе мужика покруче. "У него «мерсюк» бронированный, – сказала девушка Вика, – куда там Вадику с его драным «ниссаном».

Это была уже третья девушка, которую Семин сменил за три месяца.

Девушка Вика заметила, что Семин смотрит на газету, как рысь на белку, и нежно спросила:

– Котик, что-то случилось?

– Нет, я сейчас вернусь, – ответил Семин, встал и начал пробираться к выходу. За ним поспешил охранник.

Уже когда они выходили из самолета, охранник недоуменно оглянулся на грязную тушку «боинга» и спросил:

– А как же Вика?

– Пусть летит куда хочет, – ответил Семин, – кстати, проследи, чтобы мой багаж выгрузили.

Через три дня доверенный охранник Семина договорился с пацаном, который часто возил Елену. Охранник предложил пацану тысячу долларов затем только, чтобы тот устроил Семину встречу с Еленой. Охранник и пацан учились когда-то вместе в одном классе, и быстро нашли друг с другом общий язык. Пацан согласился, что никакого вреда не будет, если бывший хахаль Елены Сергеевны посмотрит на нее в ресторане, а польза, напротив, будет ощутимая – в тысячу баксов.

– Она, если окажется где-нибудь одна, – сказал охранник, – ну, постричься там поедет или после встречи одна в кабак зайдет позвони мне, а?

Вторник пятнадцатого января вьщался для Елены хлопотным. С утра она оказалась в мэрии, где надо было поставить закорючку под проектом, потом она отправилась в старинный особнячок, в котором вот уже три года обретался РУБОП милицейское начальство, руководствуясь какой-то не совсем архитектурной логикой, поручило ее фирме реставрацию особнячка, – и уже днем заглянула в «Нарымский пассаж». Отделка помещений на четвертом этаже, затянувшаяся после самоубийства Тахирмуратова, была почти завершена. Новым директором торгового дома был парень лет двадцати пяти, детдомовец и выпускник Уортонской школы бизнеса – учеба его была оплачена Малютой через какой-то фонд. У парня были приятные манеры и мертвые глаза.

Елена посмотрела с ним отделанные помещения и подписала какие-то бумаги, а потом, проголодавшись, зашла в японский ресторанчик на первом этаже. Она сделала заказ и пошла вымыть руки, а когда вернулась, увидела, что за ее столиком сидит плотный и лысый человек в безукоризненном деловом костюме глава службы безопасности Семина, бывший замначальника Нарымского УВД, полковник Геннадий Прашкевич.

– Привет, красавица, – сказал Прашкевич, поднимаясь и кланяясь Елене, – я смотрю, ты хорошеешь день ото дня.

Елена привычно сжалась. Она боялась комплиментов мужчин и никогда им не верила. Но Прашкевич не заметил ее реакции, как он почти никогда не замечал реакции женщин. Вообще женщины в его профессии Прашкевича интересовали, как ни странно, мало. Он знал, что они любят деньги и комплименты. Будучи ментом, он был вынужден довольствоваться вторым, сейчас же с большим облегчением перешел на первое. За редкими случаями, ему не довелось ошибаться.

– Как жизнь? – спросил Прашкевич. Елена помолчала.

– Вам что-то нужно? – спросила она.

– В общем, да. Я хотел бы встретиться с Вырубовым.

– Зачем?

Прашкевич помолчал.

– Я думаю, ему было бы интересно узнать, как получилось, что Игорь Тахирмуратов оказался в ванной на веревочке.

– Игорь Тахирмуратов покончил с собой, – сухо сказала Елена.

– Ну, Леночка, и вы, и я – мы оба знаем, что его повесили. И мы знаем, кто его повесил.

Повесил его, скорее всего, Миша-кимоно, а приказ отдал ваш муж.

Прашкевич усмехнулся.

– Дело в том, что Игорь заказал Малюту Он заказал его своему бывшему охраннику. Помнишь, тому парню, который воевал в Чечне и которому осколки перебили позвоночник. Он бы лежал всю оставшуюся жизнь, если бы Игорь не оплатил его лечение. И вот этому Леше Игорь заказал Малюту.

– Зачем? – одними губами спросила Елена.

– О! У Игоря были серьезные основания. Пока он строил универмаг, его несколько раз кинули. На большие деньги. Малюта повесил этот косяк на него, а Игорь докопался, что фирмы, которые его кинули, принадлежали Малюте. Потом оказалось, что есть фирма, которая хочет оттяпать универмаг. Игорю сказали, что она тоже принадлежит Малюте. И Игорь решил, что Малюта решил отобрать у него все. Как это уже сделал Семин. С той только разницей, что Семин просто кинул Игоря, а Малюта предпочитает в таких случаях убивать.

Елена молчала.

– Но самое занимательное, – сказал Прашкевич, – заключается в том, что ничего этого не было. Малюта не кидал Игоря. И не собирался его убивать. Все это было подстроено Семиным.

– Я не поняла.

– Тахирмуратов был слишком сильный финансист, чтобы оставлять его Малюте. Семин рассчитал все почти правильно. Малюта – человек подозрительный, Игорь тоже. Оба видели столько предательств, что склонны трактовать любую непонятную финансовую операцию как злой умысел со стороны партнера. Ну, и о верном спецназовце Семин тоже знал. Он прикинул, что спецназовец убьет Малюту, а потом Игоря за это посадят. Империи Малюты придет конец. – Прашкевич помолчал и добавил:

– У Сыча не получилась самая малость. Он не рассчитывал, что спецназовец Леша помучается-помучается, да и сдаст хозяина. Потому что больно уж скоромное это дело – убивать Малюту. И еще, конечно, он очень неосторожно вел некоторые переговоры у себя в офисе. Потому что его офис по его же требованию пишет его служба безопасности. То есть я. – Прашкевич наклонился, и, порывшись, выложил из пузатого портфеля на стол видеокассету. – Я ведь понимаю, – сказал он, – что без этих переговоров вся моя реконструкция событий – просто сотрясение воздуха.

Елена дернулась рукой по направлению к кассете, но Прашкевич покачал головой и сказал:

– Извини, Леночка, эта пленка мне дорого стоила.

– Хотите за нее денег? Глаза бывшего мента вспыхнули на мгновение янтарным алчным огоньком, потом он дернулся и сказал:

– Хочу поговорить с Малютой.

– Тебе позвонят, – сказала Елена. – У тебя старый мобильник или как?

Прашкевич, покачав головой, написал на салфетке номер телефона. Это был новый мобильник, который был куплен на имя одного из его друзей и который он решил употреблять только для этого дела.

Елена позвонила Прашкевичу спустя два дня. Они договорились встретиться в том же японском ресторанчике, в кабинетах на втором этаже, но когда Прашкевич пришел, его ждало разочарование.

Елена сидела одна: ни Малюты, ни кого-либо из доверенных его лиц не было. На ней была белая блузка и длинная клетчатая юбка, делавшая ее похожей на викторианскую классную даму, и Прашкевич неожиданно заметил, что лицо ее стало еще уже, а глаза – еще больше.

– Сергей Павлович велел, чтобы ты отдал мне кассету, – сказала Елена, подчеркнуто называя мужа по имени-отчеству, – и, если он найдет ее убедительной, он с тобой встретится. На всякий случай он передает тебе вот это.

Елена подтолкнула к Прашкевичу большой белый конверт, завернутый вокруг себя два раза и перевязанный клейкой лентой. Прашкевич надорвал угол конверта и увидел пачки долларов в банковской упаковке.

– Здесь пятьдесят тысяч долларов, – сказала Елена, – в знак того, что Сергей Павлович ценит твою инициативу. Но он велел передать, что будет очень огорчен, если выйдет, что доллары настоящие, а пленка ненастоящая.

Прашкевич некоторое время раздумывал, но расчет, чей бы он ни был, оказался верным. Прашкевич быстро запихал конверт себе в портфель, вынул оттуда кассету, поднялся и пошел к выходу. Через несколько шагов он обернулся.

– А ты очень изменилась, Лена, – вдруг сказал он.

И пропал в дверях.

Минуты три спустя после того, как Елена и Прашкевич расстались, в кабинет напротив зашла официантка. Человек в кабинете сидел совершенно неподвижно. Перед ним была нетронутая чашка кофе и огромный букет роз.

– Вам что-нибудь еще?

– Счет, – ответил человек.

Это был Виктор Семин. Он, разумеется, не собирался шпионить за собственным замом. Просто три часа назад приставленный к Елене охранник сообщил по пейджеру, что Елена заказала на час столик в «Такедо». Семин отпустил собственную охрану и на такси приехал в ресторан. Он хотел поговорить с Еленой и не хотел, чтобы это кто-нибудь видел. Семин не слышал разговора между Еленой и Прашкевичем. Но ему было достаточно самого факта встречи.