Толлеус, искусник из Кордоса - Анджей Ясинский

— Так что они скажут!.. — престарелый чародей махнул рукой. — Новые-то ноги они не вырастят! Это ж не болезнь какая, это другое!

— Эх, мне бы подлечиться! — мечтательно протянул Толлеус. — Совсем ведь плохой стал: да и возраст… Не подскажешь ли по-товарищески, куда обратиться?

— Лучше в школы, — уверенно тряхнул головой Морис. — Если денежки есть. Там мастера разнопрофильные, опытные. Да вот хотя бы Государственная школа чародейства. Самая большая и, насколько можно судить, самая сильная. У нас тут, в Широтоне, даже два повелителя чар при ней.

— А что предложить могут? — с алчным блеском в глазах воскликнул искусник.

— Так известно что: кое-какие болячки выдернут, ауру поправят, шрамы на ней разгладят. А могут и аурный каркас повесить с подпиткой. Чтоб, значит, со временем эффект не пропадал. Отличная вещь, скажу я тебе, но дорогая!.. — чародей закатил глаза, показывая тем самым, что, мол, мечтать не вредно.

Толлеус так и не понял, отчего торговец выбрал бывшего врага для своих душевных излияний, а не какого-нибудь фронтовика-чародея. Но расстались они добрыми друзьями. Встреча затянулась, так что старик даже стал в нетерпении ерзать на табурете. Наконец, он вырвался из цепких объятий господина Гаррудо, который к тому моменту изрядно захмелел, хоть и выпил в совокупности не больше бокала. У искусника тоже шумело в голове — все-таки он не пил уже много-много лет. Правда, жилет не давал организму совсем раскиснуть. В поводу Толлеус вел химеру — подарок Мориса. Старый искусник тоже хотел сделать какой-нибудь ответный подарок, вот только с зубами у чародея все было на удивление хорошо, а кроме чудо-ложки в хмельную голову Толлеуса больше ничего не пришло.

Когда искусник добрел-таки до своей повозки, там его ждал сюрприз в виде разгневанного Оболиуса. Старик оторопело молчал, пока рыжий пройдоха отчитывал его, словно сопливого мальчишку. Толлеус хмурился и все никак не мог взять в толк, что помощник от него хочет. А тот все наступал, заставляя искусника пятиться:

— Откуда мне знать, что в сундуке на продажу, а что для личного пользования? — бушевал он. — Что вот это такое? — вскричал он, размахивая зажатым в руке амулетом с плетением подъемника. — Я не знаю, а вы не сказали! Как я могу продавать то, не знаю что? И цены! Сколько надо просить за такой накопитель и сколько можно сбавлять? — Оболиус перевел дыхание и набросился с новыми силами:

— Люди подходят! Люди хотят видеть товар лицом, а мне даже сказать нечего! Клиентов теряем!

Лишь только когда помощник огласил список заказов, искусник наконец понял, что Оболиус не сидел сложа руки, а усердно занимался торговлей. Старику это было дико. Он никогда не торговал и даже не мог представить себя в роли продавца. А теперь оказался перед фактом: есть заказы и получена предоплата. Так что завтра, хочешь не хочешь, а придется выполнять контракты, на которые подписал его вредный оболтус! Хорошо хоть парень догадался не распродавать имущество, а ведь запросто мог даже Паука спустить!

Руки у старика так и чесались, чтобы хорошенько наказать мальчишку. Но с другой стороны он по-своему прав: Толлеус сам виноват, что так просто оставил его на торговой точке, не сказав ни слова.

На самом деле все было не так уж плохо. Оболиус, не зная возможностей своего господина, подошел к подбору клиентов с осторожностью и неожиданным здравомыслием. Так что большинство работ бывшему настройщику было вполне по плечу. При этом помощник сумел сторговаться за очень большие деньги. В Кордосе с такими заказами искусник легко смог бы заработать на ману. В другой раз старик даже похвалил бы парня. Одна беда — свободного времени на подобные дела совсем не было. Точнее, трех дней, которые бывший настройщик собирался провести в Широтоне и в течение которых согласно договору он должен был предоставить услуги, хватало с избытком, но хотелось провести время иначе. Если бы жить в Оробосе — тогда да: работай потихонечку, не оглядываясь на Турнир. Только это все мечты, да и с маной здесь туго… Тряхнув головой, Толлеус отбросил пустые рассуждения.

Ровно половина заказов из тех, что набрал предприимчивый помощник, касалась создания иллюзий. Одна аристократка хотела обзавестись иллюзорным бриллиантовым ожерельем. Мужчина из гильдии ткачей просил поменять ему внешность, чтобы самолично проследить за неверной женой. Все это можно было сделать очень легко. Чуть сложнее обстояли дела с девушкой, которая хотела хранить образ любимого, пока тот будет в отъезде. Тут нужно либо уменьшать иллюзорную копию, либо сшивать ее из нескольких кусков. При этом придется использовать маногубку для подпитки, поскольку иллюзия должна «жить» долго. Еще один клиент мечтал обзавестить искусной канализацией, слава о которой разнеслась далеко за пределы Кордоса. Тут сделать такую же однозначно не получится, придется с извинениями возвращать задаток. Два оставшихся контракта были другого плана и в первую очередь требовали творческого подхода. Одному господину хотелось украсить плащ чем-нибудь оригинальным, а какой-то шишке из городского управления понадобился волшебный меч.

Оболиус, наконец, сменил гнев на милость и отвлекся на химеру, с интересом ее рассматривая.

— На овцу похоже! — наконец резюмировал он. — Куда ее?

— Толлеус с недоумением посмотрел на веревку в своей руке, словно только сейчас увидел животное. Оглянувшись на чародейский подарок, послушно замерший сзади, он в задумчивости пожевал губами.

— Хозяин говорил, что они могут быть полезны. Посмотрим. Привяжи сзади телеги, на ночь поставь в конюшню с лошадьми.

С этими словами старик, скрипя суставами, влез в повозку. Плетение подъемника потребляло не много маны, но Толлеус в этот раз отчего-то решил сэкономить и вскарабкался на высокий борт самостоятельно. Возможно, сказывался прилив сил после приема чародейской жизнегубки. Или же после бокала вина голова стала соображать несколько иначе. Солнце уверенно клонилось к закату, и пора было ехать в город, чтобы успеть до темноты. Старик, временами тяжело вздыхая и покачивая головой в такт перестуку копыт, принялся думать.

Не успел искусник миновать рыночные ворота, как дорогу ему загородил стражник, а словно из-под земли вынырнули вооруженные серые тени с эмблемами рыночного патруля на груди. Предчувствуя неладное, Толлеус поднялся с лавки, готовый если не к бою, то к какому-нибудь неприятному сюрпризу. Оболиус покосился через плечо, взглядом спрашивая совета, и повинуясь кивку, послушно остановил лошадь у ворот.

Из-за спины стражника высунулся утрешний крючкотворец с козлиной бородкой, который утром прилежно переписывал имущество искусника в специальный бланк, украшенный несколькими печатями. Вот и сейчас он теребил в руках какой-то свиток, свернутый в трубку. Взмахнув им, словно императорским скипетром, он явно отдал какой-то приказ, потому что патрульные сейчас же качнулись вперед серой волной. Впрочем, они тут же остановились, поскольку всю повозку искусника вмиг окутала голубоватая сфера, слегка пульсирующая, словно живая.

— Чем обязан? — невинно поинтересовался Толлеус, сознательно опустив положенное приветствие. Настроение у старика было на удивление задиристое, что и заставило его сейчас изменить своей обычной манере непротивления.

Из-за серых спин протолкался кряжистый человек в забавной шапке с блестящей кокардой, что выдавало в нем начальника патруля. Степенно откашлявшись, он вежливо представился и, примирительно выставив ладони, сообщил, что уважаемому гостю из Кордоса совершенно не стоит волноваться. Махнув рукой в сторону тощего крючкотвора, пояснил, что это обычная процедура проверки товара с целью установления перечня проданного для расчета налоговой пошлины. Правда, зачем понадобилось так много народу для «обычной процедуры», а также о своем личном присутствии здесь он умолчал.

Натура взяла верх над опрометчивой агрессивностью, и искусник убрал защиту. Этим сейчас же воспользовался Козлиная Бородка, повторно взмахнув свитком. Сам он тоже не остался в стороне, словно гончая за зайцем ринувшись к телеге.

Лишь только оробосцы вплотную приблизились к Толлеусу, рассредоточившись по кругу с угрюмыми лицами, Тощий разительно преобразился. Враз став неуловимо похожим на стервятника, он нацелил на искусника испачканный чернилами палец и с клекотом в голосе, что только усиливало сходство с падальщиком, вскричал:

— Сдать посох! Дальнейшую вашу судьбу…

Договорить тираду он не успел, потому что кончик того самого посоха, который он собирался изъять, оказался в неприятной близости от его носа.

— На каком таком основании?! — голос искусника сорвался от клокотавшего в груди бешенства. Ситуация накалялась, оробосцы явно приготовились к битве, вот только чародеев с ними не было, только обычные воины. Поэтому чувствовали они себя совершенно неуютно. Толлеус же не атаковал по этой же причине: здравый смысл подсказывал, что что-то тут не так. Если бы Оробос хотел его получить, то тут кишели бы чародеи. Дернув кадыком и побледнев, крючкотворец уже тише пояснил: