Сердца четырёх - Эллери Квин

Было это в четверг, поутру. В приемной уже сидел инспектор Глюк. Полицейский с головой ушел в изучение колонки мисс Перис в воскресной газете — не иначе, зубрил ее наизусть. Заметив Эллери, он быстро свернул газету и сунул ее в карман.

— А, вы тоже страстный поклонник журнального творчества мисс Перис? — пряча экземпляр того же издания, улыбнулся Квин.

— Привет, Квин... — буркнул инспектор. — Да ладно, чего ходить вокруг да около. Колонку ее ты, конечно, зачитал до дыр. Чертовски забавно, я бы сказал!

— Ничуть! Какая-то ошибка, без сомнения.

— Ну да, и поэтому ты здесь, без сомнения. Этой даме придется давать объяснения. Это ж надо — с понедельника водит меня за нос! Да я ей шею сверну!

— Прошу тебя, — резко сказал Эллери. — Не забывай, что мисс Перис — леди, и не говори о ней, как будто она у тебя на службе.

— Значит, она и тебя нокаутировала, — усмехнулся Глюк. — Слушай, Квин, я ведь не в первый раз съезжаю с катушек с этой чертовой бабой. Разнюхает она что-то важное — прошу ее зайти в участок, вежливенько так, заметь себе, прошу! И сразу она, видите ли, не может покинуть дом, боится она, видите ли, толпы!

— Все, хватит. Перестань оскорблять ее.

— А сколько раз я вызывал ее в суд? И каждый раз увиливает. Предъявляет заключение врача — черт знает что! Ну, я ей покажу «боязнь толпы», вот попомни мои слова.

— А пока, я смотрю, гора опять пришла к Магомету, — ядовито заметил Эллери. — Кстати, как идет расследование?

— На след пилота пока не вышли. Но это вопрос времени. Думаю, что где-то поблизости, а может быть, и на самом плато он спрятал свой собственный самолет. И тогда, после приземления, ему всего-то и нужно было, что перебраться на свой борт. И тю-тю!

— Гм... Я так понял, доктор Полк подтвердил мое предположение о причине смерти? — спросил Эллери.

— Вскрытие показало, что в каждом трупе больше пяти гран морфина. Док говорит, это значит, что в термосах было жуткое количество отравы. А наш химик Бронсон нашел там еще аллюрат натрия. Это новый барбитурат, действует как снотворное.

— Неудивительно, что они были так спокойны, — заметил Эллери.

— Полк говорит, что эта дьявольская смесь вырубает человека меньше чем за пять минут. А пока они спали, начал действовать морфин. Так что оба умерли в течение получаса. Думаю, что первым отключился Джон. Блит, глядя на него, решила, что он просто задремал. Понимаешь, да? Снотворное в этом случае сыграло важную роль. Первая жертва, не важно кто, вроде как засыпает, хотя на самом деле при смерти, а другой, ничего не подозревая, пьет из своего термоса. Получается, что аллюрат натрия был добавлен для подстраховки — на тот случай, если они будут пить не одновременно. Да, этот малый чертовски смекалистый. Трюк сработал. Полк установил паралич дыхательных путей. Самое поганое, что нельзя определить, где был куплен этот чертов аллюрат. Сейчас его продают в каждой аптеке. А вот добраться бы до морфина — и считай, дело в шляпе.

— Есть что-то новенькое?

— Не сказать чтобы много. Я пытался установить, кто послал корзину с коктейлями, но без толку. Нашел только, откуда ее достали. Заказ был получен по почте, а письмо они выбросили. Имя, ясное дело, вымышленное. Зацепок у нас очень мало. Самолет Ройла чист, никаких отпечатков пальцев, кроме Джона, Блит и Тая. Этот парень всю дорогу был в перчатках. Хотя, с другой стороны...

— Ну давай, давай. Не томи душу.

— Кое-какую ниточку мы нащупали среди подружек Джона. Это был еще тот кобель! — Глюк даже крякнул. — Правда, и козочки в этом городишке только и ищут себе покровителей, так что...

— Знаешь, я не в настроении обсуждать любовные дела, — оборвал его Эллери. — Лучше скажи, что там с Парком? В газетах о нем ни слова.

— Да он помер.

— Как это?

— Покончил с собой. Сегодня вечером будет в прессе. Все его барахло мы нашли в целости и сохранности в голливудской ночлежке, и там же была записка. Дескать, он болен, ему так и так помирать, годами не может заработать себе на прокорм, так что теперь жене и сыну будет облегчение.

— А! Значит, трупа вы не обнаружили?

— Послушай, мой мозговитый друг, — ухмыльнулся Глюк. — Ты думаешь, записку подбросили? Забудь. Мы удостоверили почерк. Кроме того, доподлинно установлено, что самолетом Парк управлять не умел.

Квин пожал плечами.

— Кстати, после того как сваришь в масле мисс Перис, сможешь для меня кое-что сделать?

— Что именно? — подозрительно сощурился Глюк.

— Приставь хвост к Бонни, круглосуточно.

— К Бонни Стюарт? Это еще зачем?

— Провалиться мне, если я знаю. Наверно, просто чутье. Только, Глюк, отнесись к моей просьбе серьезно. Это может оказаться как нельзя кстати.

Тут к ним заглянула секретарша и натянуто улыбнулась:

— Инспектор, вы можете войти.

Когда инспектор появился из кабинета Паулы, он жаждал крови.

— Тебе нравится эта дама, да или нет? — спросил он мистера Квина.

— А что случилось? — встревожился Эллери.

— А то, что, если да, иди и говори с ней. Тискай ее, целуй, делай что угодно, но узнай, откуда она выкопала эту историю!

— Значит, тебе она этого не сказала, — пробормотал Эллери.

— Нет, не сказала. Но если она и дальше будет молчать, я из нее всю душу вытрясу. Заберу ее в участок и посажу в многоместную камеру. Пусть тогда вопит про спою чертову фобию! Вот возьму и задержу по обвинению в... в преступном сговоре! Или вытащу в суд в качестве главного свидетеля!

— Ну, успокойся, успокойся. Ты же не станешь зажимать прессу в эпоху сверхчувствительности к конституционным правам. Или ты хочешь, чтобы тебе предъявили иск, как, помнишь, было в деле газетчика Гувера?

— Я тебя предупредил! — крикнул Глюк и вышел из приемной.

— Мистер Квин, пожалуйста, — сказала секретарша.

Затаив дыхание, Эллери вошел в святая святых. Паула, вызывающе красивая, в этот момент доедала яблоко и смотрела укоризненно.

— И вы тоже? — Она рассмеялась и указала гостю на кресло. — Мистер Квин, вам не идет столь трагический вид. Сядьте и расскажите мне, почему вы мной так бесстыдно пренебрегаете.

— Вы прекрасны, — со вздохом сказал Эллери. — Вы слишком хороши для того, чтобы следующий год провести в тюрьме. Знаете, мисс Перис, я в полной растерянности.

— Отчего же?

— Не знаю, какой части совета Глюка последовать — тискать вас или целовать. А вы бы сами что предпочли?

— Воображаю: это чудовище в роли купидона, — пробормотала Паула. — А почему вы мне хотя бы не позвонили?

Эллери посерьезнел.

— Паула, вы знаете, что я вам друг. Скажите, что за этим стоит? — Он похлопал по газете.

— Я первая задала вопрос, — демонстрируя ямочку на щеке, заметила она.

У Эллери появился голодный взгляд. В серебристом платье, надетом поверх турецких шальвар, охватывающих лодыжки, она была обворожительна.

— А вы не боитесь, что я воспользуюсь советом Глюка?

— Дорогой мой мистер Квин, — холодно сказала она, — вы переоцениваете свои возможности — и его тоже — по части внушения страха.

— Я... да, я так и сделаю. — Не сводя с нее глаз, Эллери шагнул к женщине, но она не дрогнула, просто посмотрела на него и сочувственно покачала головой:

— Видно, что Голливуд оказал на вас свое тлетворное влияние.

Мистер Квин замер и покраснел до ушей. Потом сказал резко:

— Мы отклонились от сути. Я хочу знать...

— Как случилось, что в воскресный выпуск попала моя колонка, где я сообщила о том, что Джона и Блит похитили во время их свадебного путешествия?

— Не увиливайте от существа вопроса!

— Какой вы грозный, — промурлыкала мисс Перис, скромно потупив глазки.

— Черт возьми, да не играйте же со мной! — раскричался Эллери. — Ведь вы написали это еще до похищения! Откуда вы узнали, что Ройла и Стюарт собираются захватить?

Паула вздохнула:

— Знаете, мистер Квин, вы достойны всяческого восхищения, но что заставляет вас думать, что вы имеете право говорить со мной в таком тоне?

— О боже мой! Паула, вы не видите, во что влипли? Где вы взяли информацию?

— Вам я отвечу точно так же, как и инспектору Глюку: это не ваше дело.

— Но мне вы должны сказать. Глюку я не передам. Но мне необходимо знать!

Паула поднялась:

— Думаю, мы закончим разговор.

— О нет! Вы намерены меня просто так выпроводить?

— Мистер Квин, я не обязана удовлетворять инстинкты детектива.

— Да черт с ними, с моими детективными инстинктами. Я же за вас беспокоюсь.

— Ну знаете ли, мистер Квин...

— Я не хотел это говорить. То есть...

— Но вы сказали. — Паула улыбнулась. (И опять эта треклятая ямочка!) — Вы что же, и правда за меня беспокоитесь?

— Не совсем так, — замямлил Эллери, ничего уже совсем не смысля с этой ямочкой, — я имел в виду...