Девушки начинают и выигрывают - Натали Крински

Бегом спускаюсь вниз, в закуток Мелвина, по-прежнему раздраженная его отсутствием и готовая идти домой, а не общаться с миром. Общение с ним требует слишком много энергии.

Я сажусь на вращающийся стул Мелвина и начинаю крутиться, все еще поглощенная мыслями о предстоящей мне длинной ночи за учебниками и надеясь, что мне удастся докрутиться прямо до каникул на День благодарения, наплевав на все свои обязанности.

В тот момент, когда у меня начинает кружиться голова, я вижу спешащего ко мне Мелвина — в одной руке он держит пиццу, другой поправляет очки. Его каштановые кудри прыгают по лбу. Плечом он прижимает к уху сотовый телефон и почти кричит в него:

— Хорошо, мама, хорошо. Обещаю. Я позвоню бабушке завтра. Хорошо, мам!

— Ты опоздал, — сурово говорю я, когда он прощается со своей властной матерью (через десять минут она позвонит снова).

— Ты красивая.

— Я тебя ненавижу.

— Я тебя люблю.

— Мелвин, — с угрозой произношу я.

— Хлоя, — ласково отзывается он.

Он меня просто бесит. Но все равно я ничего не могу с собой поделать — питаю слабость к этому мерзавцу. Один из самых старых моих друзей как-никак.

— Мелвин, на этой неделе мне нужно написать миллион с половиной тестов и рефератов. У меня нет времени выслушивать твою чушь, поэтому просто скажи, зачем ты вызвал меня сюда сегодня вечером.

— Успокойся, Хлоя. Ну, как дела?

— Что?

— Как у тебя дела? Мне нравится, когда мои авторы расслаблены. Я просто хочу знать, как ты живешь. Что хорошего произошло у тебя за последние дни?

— Нечего меня опекать, — сардонически отвечаю я.

— Хорошо, хорошо, — отступает Мелвин, наконец заметив мое раздражение. — Я хотел поговорить с тобой о большом выпуске, посвященном «Гарварду−Йелю».

«Гарвард против Йеля», или «Игра», — ежегодный футбольный матч, который проходит за неделю до Дня благодарения. Это одно из самых волнующих событий года, так как выездная гулянка компенсирует промежуточные экзамены. И одновременно демонстрация посредственного студенческого футбола.

— Так что насчет выпуска? — спрашиваю я, мне любопытно, что задумал Мелвин. Раздражает он меня или нет, но голова у парня и в самом деле переполнена блестящими идеями.

— Я тут подумал, как будет на этой неделе выглядеть «Сцена», и хочу, чтобы она расшевелила по-настоящему. Я хочу, чтобы твоя колонка была смешной. Я имею в виду — смешной до хохота, чтобы уписаться, топать ногами и стучать ладонью по столу.

Вот это да! Стало быть, никаких ограничений.

— Ты можешь это сделать? — нетерпеливо спрашивает он.

— Ну, я… я могу попытаться. Я всегда пытаюсь… — Я умолкаю, внезапно ощутив приступ легкой паранойи. И сильной нервозности. — Разве в последнее время я писала не смешно? Мои материалы не на уровне? В чем дело? — С каждой секундой мой голос повышается на октаву. Я не в настроении выслушивать критику.

В особенности от Мелвина.

— Ну… — начинает он, снова поправляя сползшие очки и делая задумчивую паузу.

— Мелвин, — с угрозой произношу я, — давай к делу.

У меня куча работы, и я хочу отсюда выбраться.

— Я просто думаю, что твою колонку не помешает немного оживить. Понимаешь? Сделать чуть… поострее.

Я не сплю? Король Несдержанности говорит, что мне требуется чуть больше остроты.

— Что ты подразумеваешь под остротой?

— Ты знаешь, Хлоя, тебе нужно выйти на переднюю линию. Подергай людей за их тайные струнки. Испытай, как далеко можно с ними зайти. Побезумствуй! Больше раскрепостись в сексуальном отношении, — добавляет он.

Еще больше раскрепоститься в сексуальном отношении?

— Угу. И что же я, по-твоему, должна сделать? — нерешительно спрашиваю я.

— Хлоя, — очень серьезно отвечает он, — ты можешь это сделать. Просто поверь в себя. Ты талантливый автор. Покажи мне, на что ты способна.

— Не слишком толковые инструкции, — говорю я. — Более того, это вообще не инструкции. Ты мой редактор. Если тебе что-то надо — вперед, скажи мне, что именно.

— Хорошо, Хлоя, — ровно произносит он, — мне нужен материал из ряда вон. Который побьет все, что поместит в своей газете Гарвард, — быстро добавляет он.

Ага, вот, значит, настоящая причина этой дурацкой встречи: Мелвин хочет побить Гарвард с помощью своих ловких журналистов.

— Стало быть, все это из-за Гарварда, да? Это Брайан тебя настропалил? — спрашиваю я, готовая взлететь наверх и высказать держателю преждевременной эякуляции все, что о нем думаю. Но там сейчас его регбистка, поэтому я остываю.

— Нет, нет, ничего подобного, — заверяет меня Мелвин. — Мне просто хочется превратить этот выпуск в нечто грандиозное. Ты — моя единственная надежда. Мне нужно, чтобы ты показала себя с самой лучшей стороны. — Он прибегает к откровенной лести. Можно подумать, на меня это действует. (Действует.)

— Отлично, — фыркаю я, — ты у меня получишь поострее. Я дам тебе столько остроты, что ты порежешься.

— Великолепно! — восклицает Мелвин. И продолжает чуть поспокойнее: — Спасибо, Хло. Я знал, что могу на тебя рассчитывать.

— Да-да, — торопливо отзываюсь я. Я не хочу, чтобы Мелвин расчувствовался и попытался обнять меня или совершить другую подобную глупость.

— Серьезно, — мягко произносит он. — Ты лучшая.

— Хорошо, хорошо.

Прежде чем он выдает что-нибудь еще, я вскидываю сумку на плечо и спешу вон из здания.

Вечер прохладный и ясный, и я быстро вдыхаю свежий воздух, прежде чем засесть на ночь в душной библиотеке. Перепрыгивая через кучи опавшей листвы и надеясь не споткнуться, я бегу по территории кампуса к библиотеке, где меня ждет Лиза, что-бы помочь с финансовыми рынками (тест завтра!), а мне еще нужно взять учебник. И теперь я, конечно, опоздала из-за опоздания Мелвина.

Он всегда все портит, говорю я себе, но с оттенком нежности. Несмотря на нашу любовь-ненависть друг к другу, Мелвин тот, к кому я взывала о помощи, когда вступительный тест оказался слишком сложным, а тригонометрия казалась бессмыслицей. Он, в свою очередь, попросил меня вести колонку «Секс в большом городе Вязов», умоляя попробовать, потому что, по его глубокому убеждению, не знал никого, кто писал бы, как я, и делал бы это настолько забавно.

Прибыв в библиотеку, я тут же направляюсь к автоматам и покупаю шесть банок диетической колы, два пакетика чипсов (сметана с луком), три пакетика «Скиттлс» и один пакетик «М&Мs», которые помогут мне продержаться ночь. Для тех, кого это интересует: данное пиршество заключает в себе полторы тысячи килокалорий и шестьдесят граммов жира.

Шарю в карманах куртки в поисках «Мальборо лайтс». Есть.