Круто закручено. Дамские штучки - Марина Серова

И мы опять стали ждать. Потому что, по всем моим рассуждениям, должен он прийти за тетрадью именно сегодня. Сивоплясу тетрадь нужна была позарез. Не мог он разрешить своему киллеру отложить дело на целую неделю. Кто знает, что за эти дни с тетрадью может случиться.

Глава 9

Киллер позвонил в дверь за несколько минут до восьми часов. Надо же, добрых четыре часа присматривал за нашим домом и решился войти, окончательно убедившись, что после его звонка никаких подозрительных изменений возле него не произошло. Осторожным он оказался, терпеливым и осторожным. Ну да, киллер и должен быть осторожным, неосторожный киллер долго не проживет. Теперь начиналось самое главное. У нас все – до мелочей! – было рассчитано и распланировано. Если он, войдя в дверь, сразу не начнет стрелять, то у нас все задуманное должно получиться. Во всяком случае, мы начали действовать строго по разработанному сценарию.

Галина открыла дверь и отступила на три шага. Она изображала тихую, выбитую из колеи смертью мужа, очень перепуганную женщину. Это у нее хорошо получалось, потому что она действительно была основательно испугана. Я в это время находилась на кухне, с полотенцем через плечо, делала вид, будто вытираю ложки и вилки. Дверь в кухню находилась почти возле самого входа, справа по коридору. Следуя за хозяйкой, визитер вряд ли завернет в кухню, он должен автоматически двинуться за ней. Но если и заглянет – не увидит ничего для себя интересного: еще одну хрупкую, слабую женщину, занятую весьма будничным делом.

– Здравствуйте, Галина Васильевна, – сказал посетитель, не переступая через порог. – Я тот, кого вы ждете.

Он так и остался стоять у порога, не входя в квартиру и не закрывая дверь, словно опасался, что из комнаты может появиться кто-то еще, оставлял для себя свободным путь к отступлению.

– Тогда входите и закройте дверь, здесь дует, – Галина произнесла заготовленные слова тоном мученицы, которая ничего хорошего от прихода этого человека не ожидает. Но вынуждена впустить его.

Убийца медлил, и я начала опасаться, что он почуял какую-то опасность. Вдруг сейчас повернется и исчезнет. Ищи его потом… Эх, и достанется мне тогда от Мельникова. Дура я все-таки, охи дура! Не доведет меня эта самодеятельность до добра. Надо было все рассказать Андрею, и во дворе киллера уже поджидали бы ребята.

Но, очевидно, ничего подозрительного, ничего опасного для своего здоровья киллер не почувствовал. Перед ним стояла невысокая женщина в темном, как и положено по трауру, одеянии, со злыми и испуганными глазами. Такая, ясное дело, не могла доставить ему никаких хлопот. В квартире стояла полная тишина, ни скрипа, ни шороха – ничего подозрительного. Я на кухне тоже замерла, зажала в руках вилки-ложки.

Мужчина осторожно переступил порог, сделал еще один шаг и, не поворачиваясь, захлопнул за собой дверь. Галина, согласно разработанному нами сценарию, также, не поворачиваясь к нему спиной, сделала еще два шага назад. Левой рукой она теребила ворот домашнего платья, а в правой держала, прижимая к груди, почти полный стакан. Очевидно, что женщина только что вышла из-за стола.

– Деньги принесли? – мрачно спросила она, строго следуя нашему сценарию.

– А как же, конечно, принес, – ответил он тоже точно по сценарию и, как будто хорошо заучил его, согласно авторской ремарке полез правой рукой во внутренний карман пиджака.

Вот теперь настало время решительно действовать Гале. Теперь все зависело от нее. Если она свою роль выполнит, то мне, считай, и делать будет нечего…

Галина все сделала мастерски, хоть звание заслуженной артистки ей давай. Напрасно она в актрисы не пошла. От груди, резким взмахом она выплеснула киллеру в лицо, прямо в глаза, стакан водки. Не знаю, что он ожидал в квартире увидеть, от какой опасности берегся, но только не от этой. К такому повороту он оказался совершенно не подготовлен. Мужчина взвыл и прикрыл лицо руками.

Тут, согласно сценарию, должен был состояться мой выход. Роль у меня была хорошая, выигрышная, ударная. Я быстро вышла из кухни и оказалась как раз за спиной посетителя. В руке я держала милицейскую дубинку. Мне ее как-то Мельников подарил на день рождения. Вот этой самой дубинкой я как следует и огрела мужика по темечку.

Клиент перестал выть, тихо опустился на пол и самым спокойным образом улегся там. Будто решил вздремнуть.

Галя, конечно, понимала, что выполнила свою задачу идеально, но всем нам свойственно тщеславие, в большом и малом. Наверно, поэтому она не удержалась и спросила:

– Ну как я?

– В лучшем виде. Талант пропадает. Надо было тебе в свое время на сцену идти, больших высот могла бы достигнуть.

И нисколько я не преувеличила, с чистой совестью похвалила ее. Мало того, что Галя сыграла свою роль вполне натурально. Но ведь она была не на сцене, не перед актером с картонным кинжалом, а рядом с самым настоящим киллером. Такой, если почувствовал бы фальшь «партнерши», убил бы ее по-настоящему. Не знаю, как повела бы себя в такой обстановке натуральная «заслуженная». А Галя сумела.

После моей похвалы она потупилась, явно гордясь успехом, и сказала:

– Я и собиралась, когда еще в школе училась, а потом не до того было.

Далее мы тоже действовали по намеченному плану. Прежде всего мы сняли с поверженного киллера пиджак. Как я и думала, у левой подмышки крепилась кобура с пистолетом. Кобуру эту мы быстренько отстегнули и отложили в сторону. Потом я защелкнула на его руках наручники, которые принесла из дома. Но и на этом мы не остановились. Сейчас ведь некоторые умельцы очень эффективно работают ногами. Надо было в целях соблюдения техники безопасности лишить нашего подопечного и такой возможности. Мы вначале вынули все из его карманов, а потом аккуратно спеленали крепкой бельевой веревкой, которую я также принесла из дома. Вот теперь он у нас был как куколка бабочки. Ему было даже лучше, чем куколке: та ведь совершенно неподвижна, а он мог немного шевелиться, смотреть и разговаривать. Вот только вреда никакого он теперь никому причинить не мог.

Как люди сострадательные мы не стали держать незадачливого киллера на полу в коридоре, а перетащили в комнату и даже водрузили на диван. И только теперь смогли его хорошенько рассмотреть. Убийца оказался человеком некрупным. Ему было явно около тридцати, но это если внимательно присмотреться, а так – мальчишка мальчишкой. Ростом не выше ста семидесяти и сложением далеко не богатырь. Белобрысенький, с веснушечками, выглядел он очень простенько и совершенно безобидно. И одет скромненько. Серенький неброский летний костюмчик, темная рубашка, кроссовки… Такого встретишь на улице и внимания не обратишь, не запомнишь. А уж о том, что он киллер, вообще никто не подумает.

В правом кармане брюк лежал у этого голубка глушитель для пистолета, в левом – запасная обойма. А во внутреннем кармане пиджака деньги. Мы пересчитали – ровно тысяча долларов, стодолларовыми купюрами.

– Вот собака, – обругала его Галина. – И здесь надуть хотел. Обещал ведь две тысячи. Ладно, с паршивой овцы хоть шерсти клок. – Она собрала доллары в аккуратную стопку и положила в карман.

– Подожди, ты это куда их? – попыталась я остановить ее.

– Он их мне принес, вот я их и забираю, – отрезала она.

– Нет, Галя, это его деньги. И брать их нельзя.

– Как же это его?! Он мне деньги за тетрадь принес. Муж эту тетрадь мне оставил, так что имею я полное право их забрать. А ему они все равно уже не нужны.

– Эта тысяча не для оплаты тетради, – стала я объяснять, – это ему аванс за работу выдали. Маловато, конечно, но кто их знает, какие у них там расчеты. Самое большое, так он показал бы тебе эти доллары, но только издали, чтобы ты быстрей тетрадь доставала. Пойми, он ведь сюда не столько с деньгами пришел, сколько с пистолетом. В живых он тебя оставить не мог. За ним два трупа, а ты его знаешь в лицо. Таких свидетелей оставлять не принято. Ну да теперь все позади… А деньги эти – вещественное доказательство. За эту тысячу долларов его наняли убить тебя. Так что положи-ка их, милочка, обратно на стол.

Не хотелось ей отдавать деньги, ведь уже в кармане были, считай, свои, но пришлось. Так что вынула из кармана и положила на стол.

А еще мы нашли у него удостоверение личности, выданное Степану Анатольевичу Ханжину, начальнику службы безопасности научно-производственной фирмы «Менделеев». И подписал это удостоверение собственноручно генеральный директор фирмы Сивопляс. Вот так, теперь все и сошлось. И два убийства, и тетрадь в красной обложке, и фирма «Менделеев», и ее генеральный директор Сивопляс.

А потом Ханжин пришел в себя и застонал:

– Больно…

– Глаза, что ли? – поинтересовалась я.

– Глаза… Чем это ты меня, холера?

– Ничего особенного, – успокоила я клиента. – Обычная водка-перцовка. А водка, как известно, повредить русскому человеку не может. Поболит и перестанет. Галя, ты клиенту глаза водичкой протерла бы. Глядишь, ему сразу полегчает.