Круто закручено. Дамские штучки - Марина Серова

– Что вы можете сказать о Сергее?

– Я ничего о нем сказать не могу.

Но когда она говорила о Сергее, о брате своего мужа, в голосе все время чувствовались нотки неприязни. И она не пыталась их скрыть.

– Но вы ведь родственники.

– Мы давно не встречаемся.

Клавдия Ивановна и так, чувствовалось, была не из лучших рассказчиков, а в положении, в котором она сейчас находилась, требовать от нее многого не следовало. Мельникову приходилось сведения о Сергее и все остальное, что он хотел узнать, вытягивать из нее по капле, по слову. Я одновременно и жалела его, потому что занятие это было каторжным, и не жалела, потому что мне он запретил вступать в разговор со вдовой и теперь пожинал плоды этого своего запрещения. А мне бы легче было с ней разговаривать. Женщине с женщиной всегда легче найти общий язык.

И все-таки он выдавил кое-что из этой молчаливой Клавдии Ивановны.

Оба Чернова закончили химический факультет. Она училась с ними на том же курсе. Братья все время не ладили между собой. Евгений был поспособней, а Сергей ему завидовал. После окончания университета Евгений пошел в науку, Сергей на завод. После окончания аспирантуры Евгений женился. По праздникам Сергей приходил к ним, иногда один, иногда с какой-нибудь девушкой. Причем девицы, по мнению Клавдии Ивановны, все были довольно низкосортными. Вкус у Сергея в этом отношении был отвратительный.

А однажды он привел Галину. Клавдия Ивановна не имеет представления, где он мог такую найти. Порочная женщина. У нее явно до Сергея был не один мужчина, а Сергей решил жениться. Она и Евгений долго уговаривали его не делать этого, но он, как всегда, ни ее, ни брата не послушал. И вроде бы женился на этой Гале, но их на свадьбу не пригласил. А может быть, и свадьбы не было. Как она потом узнала, Галина просто-напросто переехала к Сергею в квартиру. Так они и жили до сих пор, не зарегистрированные. Отношения с Сергеем после этого еще больше обострились. «Я сказала мужу, – сообщила вдова, – чтобы ноги ее в нашем доме не было. У нас взрослая дочь, ей скоро шестнадцать, и она не должна видеть подобной распущенности!»

Характеристику жене Сергея Клавдия Ивановна дала довольно суровую.

– Во-первых, она не жена Сергею, а просто сожительница. В ЗАГСе они не регистрировались, в церкви не венчались. Ни в одном цивилизованном государстве такая женщина женой не считается. Во-вторых, она хищница. Сергей ей был вовсе не нужен. Ей нужна была его квартира и его зарплата. В те времена Сергей хорошо зарабатывал, а характер у него легкий, доверчивый, и он все деньги отдавал ей. Куда она их девала – неизвестно. А в-третьих, это она могла убить Сергея. Сейчас зарплату он не получает, а квартира у него хорошая. За квартиру она вполне могла его убить. Я ведь не говорю, что она убила Сергея, я просто говорю, что вполне могла убить.

И еще Клавдия Ивановна с абсолютной уверенностью утверждала, что последние несколько лет братья совершенно не встречались и никаких отношений не поддерживали.

Домашний адрес Сергея, то есть теперь Галины Васильевны Лебедевой, она назвала, и Мельников записал его.

Вот, пожалуй, и все, что Мельников сумел выжать из вдовы. Следовало бы, конечно, с ней еще пообщаться, но несколько позже, когда она выйдет из шока, вызванного смертью мужа.

Перед уходом Вересов отвел меня в сторонку и спросил:

– Татьяна Александровна, а с тетрадью так ничего и не известно?

– Видите, как дело запуталось. Эти два трупа под моей дверью меня совершенно из колеи выбили, – призналась я.

– Вы все-таки попробуйте поискать ее, – попросил Вересов. – Понимаете, владея этой тетрадью, конкуренты могут нам устроить довольно значительные неприятности.

– Понимаю я все, Геннадий Валентинович. Я ведь сегодня как раз собиралась в «менделеевскую» фирму идти, но видите, как получилось.

– К вам, Татьяна Александровна, никаких претензий, – все-таки, несмотря на недостаточно импозантную внешность, Вересов был джентльменом. – Но вы все-таки попытайтесь найти эту тетрадь.

Я обещала, что попытаюсь и, если что-то новое узнаю, непременно сразу сообщу ему. Потом Вересов и Чернова ушли, и мы с Мельниковым остались вдвоем.

– Ну, что думаешь? – спросил Мельников.

– Не понравилась мне она.

– А почему она тебе непременно должна нравиться? Только я тебя не о ней спрашиваю, а обо всей этой истории и о братьях Черновых.

– И вся эта история мне не нравится. И то, что эта Клавдия Ивановна говорит, будто Сергея Чернова его жена убила, не нравится. Как будто отвлекает нас от правильного следа.

– Да нет, никуда она не отвлекает. Просто вздорная бабенка, зацикленная на высокой морали. Такое случается с людьми, если у них в детстве в семье было неблагополучно. Травма остается на всю жизнь. Они обычно хотят быть немножко святыми в этом грешном мире.

Я попыталась представить себе святую Клавдию с нимбом над головой, но ничего у меня не получилось.

– Ну уж на святую она совсем не похожа.

– А ты откуда знаешь? Ты что, много святых встречала?

– Нет, не встречала, только на иконах.

– То-то, что на иконах… А вообще, Танька, с тобой в последнее время разговаривать стало совершенно невозможно. Тебя о деле спрашиваешь, а ты черт знает о чем говоришь. Чего это ты вдруг об иконах завела? У нас два убийства висят, а ты о каких-то иконах.

Говорить Мельникову о том, что это он начал, заговорив о святости госпожи Черновой, а об иконах уже потом пошло, не имело смысла. Он в своих огрехах никогда не признается. Поэтому я покорно вернулась к нашим баранам.

– Мне кажется, что-то проясняется. Причем, думаю, самое непонятное нам место проясняется. Мы все не могли понять, зачем Чернов после работы еще два раза в свою фирму приходил. А это не Евгений возвращался на работу, а Сергей являлся под видом брата.

Про тетрадь в красной обложке я Мельникову напоминать не стала. Тетрадь – дело отдельное, ею я сама занимаюсь…

– А после того, как он приходил, пропали документы, – закончил за меня Мельников.

– Потом начали заметать следы, – добавила я. – А следы ведут в фирму «Менделеев». То, что Сергей связан с ней, – это факт, хотя доказать мы его сейчас не можем. Надо узнать, с кем он там встречался. Может быть, жена знает?

– Надо поспрашивать, – согласился Мельников. – Женщины обычно знают много, больше чем им положено. И надо искать подходы к этой фирме. Ты, Танька, все, закругляйся, считай, здесь твое дело закончено. С фирмой копаться не один день придется. Я туда своих ребят пошлю, так что ты не лезь. Занимайся своими делами.

Оно, конечно, верно, мне своими делами надо заниматься. А если команда Мельникова возьмется за «Менделеева», мне там вообще делать нечего. А вот тетрадь найти – как раз моя забота. Так что совсем бросить эту фирму я не могла. Мне следовало быть в курсе работы мельниковской команды.

– А если что раскопаешь, ты мне скажешь? Я ведь теперь, как пострадавшая от нашествия покойников, в этом деле свой личный интерес имею. Да и кое-какую пользу я вам все-таки принесла…

– Польза от тебя, Танька, конечно, не особенная. Пустячная, я бы сказал, от тебя польза.

Ох, и нахал же он все-таки, Андрей Мельников. Это от меня-то польза пустячная!

– А Чернова кто вам опознал? – не выдержала я и вылезла с упреком.

– Разве что Чернова… Хотя мы бы и так через денек узнали, кто он такой. Но как потерпевшая заслуживаешь, – согласился Мельников.

Вот и хорошо, что он будет держать меня в курсе дела. На большее я и не рассчитывала. Может, я через его ребят и до тетради доберусь.

– А мне, пожалуй, теперь надо вызвать эту, как ее, – Мельников посмотрел в свои записи, – Лебедеву Галину Васильевну…

Мне тоже интересно было посмотреть на Лебедеву. Особенно после того, что Чернова о ней рассказала. Так что я осталась, подождала, пока ребята съездили за ней.

Лебедева, в отличие от Черновой, оказалась стройной и подтянутой. Чувствовалось, не то чтобы она следила за фигурой, просто и конституция такая, и образ жизни такой, что не разжиреешь. Сорокалетняя брюнетка, выглядевшая, что у брюнеток бывает не часто, несколько моложе своих лет. Глаза у нее были острые, черные, взгляд пристальный, губы слегка подкрашены, платьице не дорогое, но аккуратное и очень приличного фасона. В общем, сорокалетняя женщина во всей красе. Ее бы как следует приодеть, причесать да макияж хороший навести, она бы смотрелась совершенно великолепно. Во всяком случае, не такая квашня, как жена Евгения Чернова.

Мельников объяснил, зачем ее пригласил. А она не то чтобы разреветься – даже слезинки не уронила. Только нижнюю губу прикусила, и в глазах боль застыла. Держалась она хорошо. Позавидовать можно. И, кажется мне, квашня эта, госпожа Клавдия, зря на нее клепала.

– Я так и чувствовала: что-то случилось. Вчера Сергей ночевать не пришел. Это, сколько вместе живем, первый раз. У меня душа изболелась. Убили, значит…