Змеиная Академия. Щит наследника. Часть 2 (СИ) - Шеллар Аэлрэ

Слишком сильно. Слишком безумно. Столько страсти под вечно непроницаемой маской. Ее отстраняют, пожалуй, слишком резко.

— Не сейчас, шиа, — тихий свист и шипение сквозь зубы.

Хвост аккуратно опускает на пол, а ненаглядный иршас оказывается на противоположном конце комнаты, сжимая кулаки так, что ранит себя когтями. Раззадорила жениха, Рин? Ой, молодец. Только она и сама едва дыхание переводит, а ведь не время совсем. Но значит ли это, что она желанна, и это не просто жажда женского тела?

— Прости, — виноватое.

Потрогала искусанные губы. Придется наложить косметические чары. Или… Родная магия отзывается легко — больше нет никакой боли — миг, и она свертывает хвост с алыми чешуйками кольцами, в обмен получая недобрый взгляд.

Ох… тихий шепот нужного заклинания — и на ней уже есть иллюзия одежды. Что-то сегодня весь день кувырком. В присутствии Нильяра она совсем голову теряет, а так ведь нельзя.

— Я так и понял, что ты не хотела, — в серебристых омутах пляшут смешинки или мерещится? Как же хочется сорвать маску и, наконец, увидеть дорогое лицо.

Жаль, приходится ждать свадьбы — таков уж закон.

— Увы, сейчас у нас есть более важные дела, — Нильяр отвернулся к окну, замерев. Только хвост шелестел, чуть двигаясь по полу, — как бы нам обоим не хотелось иного, моя шаэ.

Шаэ — дорогая. Но много ли это для него значит? Сердце грело, что теперь он не отмалчивался о своих планах, стараясь делиться многим. Как и сейчас. Она значила для него уже достаточно много. Возможно ли, что он сможет полюбить? Впрочем, что есть любовь? Она слишком разная. Иногда дела говорят гораздо больше слов.

— Так что ты хотел мне рассказать? — села на хвост, положив согнутые руки на него же — удобно. До сих пор удивительно, насколько гибкое это тело.

Вокруг зазмеилась, вспыхивая, дополнительная защита. На окно упала тяжелая штора. Все настолько серьезно? Немой вопрос. Тяжелый ответ.

— Более чем, моя Рин-э. Когда в деле замешана императрица, первый советник и сущность, погруженная в хаос, иначе и быть не может.

И снова царапает это несоответствие. Он ни разу не назвал Эйнару матерью — только императрицей — насмешливо-презрительно. Хотя того же Иршарра называл часто братом, да и о дане Сиаллиа упоминал с приязнью. Промолчать?

— Почему ты никогда не называешь ее по имени, Нильяр? Я понимаю, что, возможно, лезу не в свое дело. Но я слишком прочно уже с вами связана. Может, ответишь?

— Я знал, что ты когда-нибудь спросишь об этом, умненькая змейка, — когти полосуют ни в чем не повинный подоконник.

Он из камня, между прочем, а трещины такие, как будто деревянный.

— Об этом знает Эрайш. И подозревает Илшиарден. И больше никто. Но, думаю, скоро правда выплывет наружу. Я бы и сам не отказался от подробностей… — мертвый взгляд и злая улыбка. — Императрица никогда не была моей матерью, Рин-э. Да, она дала мне свою кровь с помощью древнего запретного обряда, но я знаю точно — меня родила другая иршасса. Более того, — когти резко разжались. Голос стал совершенно бесцветным, знакомо-ледяным, — императрица никогда не была истинной парой для моего отца, — значит, император хотя бы его отец. Это уже утешает, а то что-то от подобного поворота даже стены комнаты покачнулись, — она обманывала всех не годами — сотнями лет. И мне самому бы очень хотелось узнать — каким образом… — от свистящего шепота хотелось закрыть глаза и исчезнуть.

— Как… — облизнула губы. Голос плохо слышался, — как ты об этом узнал?

— Когда она попыталась меня убить, — злой смешок, — Эрайш тогда спас меня, он же и открыл глаза на правду.

— Но, — она запуталась, слишком… все это было чересчур, — почему ты тогда молчишь? Почему не расскажешь императору?

— Незаконнорожденный не имеет права быть наследником. И я не знаю, захочет ли отец скрыть этот факт.

Змеючник на выползе. Да как же так можно, с собственным сыном?

— Но у меня скоро будет достаточно компромата и на императрицу, и на ее любовника-советника, и на прочих участников этого действа. Они зря думают, ч-шшто могут игратьс-со мной в эти игры.

Удар хвостом по полу. Высеченная крошка. Ненависть в серебряных глазах. Она могла сделать только одно — и молча скользнула к нему, не боясь, что разозленный змей причинит боль. Обняла крепко, прижимаясь к его груди.

— Я буду с тобой. Кем бы ты ни был. Чтобы ни сделал. Всегда. Не только потому, что я твой Щит и твоя избранница, Нильяр. Помни об этом. Я… — нет, не хватит сил пока сказать. — Только почему ты доверяешь настолько мне? Ведь Эскайр тан-Ши, хм… он же божество Справедливости, — сказала, лишь бы замять неловкую паузу.

Взгляд Нильяра был нечитаемым, но притиснули ее со всей силы, обвивая хвостом так крепко, как будто хотели в него завернуть с ног до головы.

— Уж поверь, древний Ши умеет трактовать справедливость в нужную ему сторону, — о, в этом она уже как раз не сомневалась, — а ему гораздо выгоднее сделать тебя императрицей, душа моя.

И снова отпустил, отползая — будто и не сказал ничего особенного.

Ссссс. С-слов нет. Иршасс-сс…

Прищурилась, собираясь ответить, когда от двери вдруг раздалось тихое:

— Интерес-сно, когда ты с-собирался рас-сказать эти интерес-сные факты мне, мой друг? — Последнее слов было подчеркнуто резко, нарочито.

В дверях стоял отец, за ним — усмехающийся Эрайш, явно не чувствующий себя виноватым за вторжение. Все же зараза он темная, ехидная. Потрясение от слов Нильяра так и не прошло — можно было и не надеяться. Страшно. Если это вершина айсберга — что еще он скрывает? Да и рассказал ли ей нареченный все?

В комнате повисла напряженная тишина.

Она не выдержала тогда — оставила мужчинам мужские разборки, удалившись, ради разнообразия, в библиотеку. Настоящее сокровище дворца, а, главное, закрытое от посторонних. Ни рядовые иршасы, ни охрана, ни прислуга или даже высшая аристократия без дозволения императора или же наследника сюда не допускались. Впрочем, императрица тоже могла выдать подобное дозволение… Как ни странно, таковое было. Об этом Рин совершенно случайно узнала на пятый день изучения рас иных миров и обычаев иршасов. Она как раз нашла небольшой уютный закуток между стеллажами у стены, полностью закрытый от посторонних глаз, да и находящийся почти в самом углу одного из залов, отведенного под книгохранилище. Шепот, шелест и щелканье хвостов, тихий смех — все это заставило придремавшую девушку вскинуться, щурясь, и моментально обратиться в человеческую форму. Так удобнее прятаться.

Шебуршение продолжилось, а затем раздался чуть раздраженный голос с капризной ноткой:

— Раон, я слишком подставляюсь, выдавая тебе уже пятое разрешение за последние две недели. Скажи на милос-сть, что тебе здесь могло понадобится?

Императрица. Мама… ох, то есть Палач побери. Тан Эскайр, да кто угодно. Если она ее здесь обнаружит…

— Эйнара, изволь перестать истерить. Причина из-за складывающейся ситуации вполне убедительна, да к тому же еще и правдива. Нам необходимо понять, кто проводит ритуалы и зачем. Ирринар настоятельно просил нас это сделать, — спокойный, даже ленивый ответ. И весьма фамильярный. Голос красивый — низкий, глубокий, но с ледяными шипящими нотками, от которых не по себе. Слишком много превосходства.

Стой-ка. Раон. Возможно, она ошибается, и в Империи множество Раонов, могущих столь странно и непозволительно общаться с первой даной, но, что-то подсказывает, что дан всего один. Отец Киорана. Первый советник Императора, и похоже, действительно один из лидеров заговорщиков. Причем с императрицей ведет себя вольно, даже как-то снисходительно. Тан Ши сохрани, только бы не нашли. Она даже дышать почти перестала, вслушиваясь в отдаляющийся шорох — иршасам, к счастью, требовался другой зал. По ритуалам? Значит, советника беспокоит тот, кто так сильно нужен ее богу… вот оно как. Что ж, это лишний повод сделать все, чтобы доставить претендента в ледяные объятия гостеприимного Эскайра. Главное, самой не стать очередной жертвой на пути к чужому возрождению.