Иллюзия - Наталья Медведская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Марк схватил Санию и крепко прижал к груди.
– Как я рад! Кая рад, что всё хорошо. Прямо камень с души упал. Ты нас и правда до смерти испугала. Дети этой ночью спали со мной, не могли оставаться сами: испытали сильный ужас, когда ты вчера не просыпалась. Все подумали, ты без сознания и произошло что-то страшное. Я такую страшную ночь пережил, так боялся тебя потерять. – Он смущённо признался: – Даже пробовал молиться.
Сания слушала его, стоя неподвижно и никак не реагируя. Марк, почувствовав напряжённую позу жены, разжал руки.
– Милая, ты ещё не пришла в себя?
Сания отступила на шаг и холодно посмотрела на мужа.
– Вернись домой, привези мне одежду, ту, которая висит на первой вешалке с правой стороны шкафа и белые босоножки. А ещё мне нужен мой паспорт, он в коробке для документов и моя сумочка, она в прихожей на тумбочке. Запомнил?
Марк кивнул.
Он не узнавал свою жену в этой женщине с ледяным взглядом, говорящей слишком спокойным, выдержанным тоном. Он уже знал, что голос вернулся к ней, дети сообщили ему, но вот прежняя Сания, кажется, осталась в прошлом. Марк ощутил беспокойство и тревогу, ему вдруг почудилось, что он стоит на краю пропасти и вот, вот в неё заглянет. Мотнув головой, он отогнал от себя неприятное видение.
– Если запомнил, поезжай. Я поговорю с врачом и выпишусь с больницы.
– Ладно. Сейчас всё привезу.
Всю короткую дорогу он размышлял, что могло так повлиять на перемены в жене, поездка к отцу или странное происшествие? Но отчего-то сердце упало, а на душе появилась тяжесть.
Дети встретили его расспросами. Он обрадовал их: скоро мама вернётся домой. Собрав всё, что она просила, отправился назад в больницу. Сания уже ждала его, сидя на кушетке с выпиской в руках возле двери Терапевтического отделения. Она молча забрала вещи и пошла переодеваться. Вернувшись, бросила на него короткий взгляд и направилась в сторону лестницы. Озадаченный Марк поплёлся следом.
В машине Сания, повернувшись к нему, всё тем же ледяным тоном произнесла:
– Поезжай к Центральному парку.
Марк удивился:
– А зачем туда ехать? Нас дети дома ждут.
– Подождут немного. Нужно поговорить, а в парке как раз удобно и нежарко.
Марка охватило дурное предчувствие и ощущение надвигающейся катастрофы.
– Мы можем поговорить и дома.
– Мне удобнее там.
Сания больше не произнесла ни слова до самого парка. Молчала она, и когда шли от автомобильной стоянки до скамейки на аллее. Усевшись на самый край, она показала на другой край скамьи, мол, садись.
– Ты пугаешь меня, – взмолился Марк, тяготясь странным поведением жены. – Зачем мы здесь?
– Тут сейчас тихо и безлюдно – нам никто не помешает. Я задам тебе вопрос. От твоего ответа зависит многое. Это понятно?
– Конечно.
– Где в день своего дня рождения ты находился после полудня?
Марк окаменел, он хотел бы провалиться под землю или раствориться в воздухе бесследно, лишь бы не смотреть сейчас в лицо жене. Она каким-то образом узнала, что его не было на работе до четырёх часов дня. Неужели ей кто-то сообщил о Маргарите? Как много Сания знает о его интрижке? Кто ей сообщил? Если она только предполагает, но не уверена, тогда, признаваться никак нельзя. Он не должен себя выдать. Никогда прежде Марк не чувствовал себя более мерзко и отвратительно. Во рту даже появилась горечь.
– Так трудно ответить?
– Я вспоминаю, – он сделал вид, что напряжённо думает. – По-моему, я брал пробы на сахар из ягод на виноградниках. В тот день намучился от жары на солнце. Сама знаешь, что значит находиться в поле в такое пекло.
– Сильно устал?
– Порядком. Из-за проб я не смог тебе помощь с покупками фруктов. Извини, что пришлось самой таскать тяжёлые сумки.
– Да у тебя появились дела, которые важнее жены и семьи, – усмехнулась Сания.
Марк провёл языком по пересохшим губам, ощущение катастрофы усилилось. Словно с горы уже скатился камень, грозящий стронуть целую лавину, и этот камень толкнул он сам.
– Зачем ты так говоришь? Дело было значимое, но не важнее тебя.
– Настолько значимое?
– Да. Иначе я бы приехал и помог. Всё-таки это был мой день рождения.
Лицо Сании побледнело сильнее, хотя казалось уже сильнее некуда, её качнуло, будто она едва держалась.
– Я была на турбазе «Синяя волна» и видела тебя в бассейне с женщиной. Смотрела, как ты целуешь её, точно так же, как меня, – голос Сании звучал надтреснуто и глухо, – сначала в шею, потом в ямочку на ключице, в ложбинку на груди. Всё, как я любила когда-то, но теперь об одной мысли об этом меня тошнит. Тошнит от твоего вранья.
Марк видел, голубые глаза жены потемнели и превратились в мрачные омуты, он почувствовал, что летит в пропасть. То, чего он не мог предположить и в страшном сне, свершилось и теперь грозило утащить его в пучину одиночества и сожаления.
– Прости меня, – прошептал он, понимая, что ничего уже изменить нельзя и его слова звучат неубедительно. – Прости. Я поступил подло и гадко по отношению к тебе. Это была просто ничего незначащая для меня интрижка. Я уже с ней расстался. Уверяю тебя, никогда больше так не поступлю. Раскаиваюсь и сожалею о своих поступках. Я любил и люблю лишь тебя одну.
– Если любил, то зачем изменял? – губы Сании скривились в презрительной улыбке.
– Ты всегда была моей любовью, душой и сердцем, а эта глупая связь никак не затронула моих чувств. Мне хотелось приключений или чего-то запретного, вот я и поддался тому низменному, что есть во мне. Но быстро пожалел. – Марк попытался взять жену за руку, но она её быстро отдёрнула. – Прости за всё: за обман, за предательство, за то, что обидел тебя. Всю оставшуюся жизнь я буду молить о прощении.
Сания поднялась со скамьи.
– Не переживай, этого делать не придётся. Разве я могу жить с тобой после того, что видела? Разве позволю дотронуться до себя, когда стоит закрыть глаза, и я вижу, как ты ласкаешь другую женщину. Мне теперь даже думать об отношениях с тобой отвратительно. С той злополучной пятницы я живу в аду, но у меня есть дети и
