Че: «Мои мечты не знают границ» - Клаус-Петер Вольф

— Я еще с ума не сошел! — возмущенно крикнул Альмейда. — Ты что, хочешь испортить остаток воды?

— Но тогда ее было бы у нас на целую треть больше. Досталось бы каждому. А может быть, хватило бы на весь день.

Остальные поддержали его. Чао, правда, весьма скептически смотрел, как Эрнесто готовил смесь, но другого выбора у них не было. Кроме того, Эрнесто был врачом. Кому, как не ему, разбираться в этом.

Первым попробовал Рейнальдо Бенитес. Лицо его сразу же покраснело.

— Отвратительная, совершенно негодная для питья соленая бурда! — завопил он.

Ночь. Ярко светила луна. Эрнесто и Альмейда шли во главе отряда. В эту ясную ночь они увидели хижину на берегу моря.

— Ее, конечно, построил рыбак, чтобы защититься от ветра, — прошептал Альмейда.

— В ней спят люди. Трое или четверо, если глаза меня не обманывают, у них есть оружие.

— Пошли, подберемся поближе. Пригнувшись и держа винтовки наизготове, Эрнесто и Альмейда подкрались к хижине.

— Я все вижу. Вон кто-то прислонил винтовку к стене. Там батистовцы. Надо уходить.

— Нет, мы возьмем их в плен. Нам очень пригодится их оружие и провиант. Кроме того, они могут сообщить нам, кто еще из наших уцелел.

— А как мы возьмем их в плен?

— Очень просто. Я сейчас пойду туда и призову их сдаться.

Альмейда сорвался с места. Эрнесто за ним. Он забыл про голод. Не хотел больше пить. Не чувствовал боли от раны. В этот раз инициатива была в их руках. В этот раз они атаковали солдат, а не те их. В этот раз враг потерпит поражение.

И вдруг Альмейда расхохотался.

— Камило! Панчо! Пабло!

Это были три их соратника с «Гранмы». Теперь их стало восемь.

Люди Камило угостили вновь прибывших сахарным тростником.

— Эта сладкая сочная штука ненадолго утоляет голод.

— Да, — засмеялся Камило. — А почему вы не едите крабов?

— От них страшно хочется пить.

— Но ведь здесь везде есть вода.

— Да, но соленая.

— Нет, я имею в виду воду в ямах и лужах. Мы хлебали ее при помощи трубочки, которую смастерили из ампулы для таблеток.

Через несколько дней группа наткнулась на Фиделя Кастро и тринадцать остальных бойцов с «Гранмы», почти безоружных и раздетых. Все остальные участники экспедиции погибли или попали в плен. И все же Фидель убежденно и страстно призвал немедленно приступить к формированию Повстанческой армии. Он уже установил первые контакты с крестьянами.

— Мы совершили много ошибок и жестоко поплатились за это. Но Повстанческий отряд пока еще существует. Мы будем сражаться. Победа возможна. Мы обоснуемся здесь, в Сьерре. Надо раздобыть оружие, запастись продуктами и начать обучать новобранцев.

Эрнесто облегченно вздохнул. Этот самый Фидель уже давно стал для него добрым другом и соратником. Он верил в его талант. Фидель сможет убедить крестьян. С таким главнокомандующим численность Повстанческой армии быстро возрастет.

Наблюдение за казармой велось с раннего утра. Вечером повстанцы переправились через реку Ла-Плату. На мелководье переправа не была трудной. Разве что яркий свет луны мог их выдать.

Бойцы молча сложили на обочине двадцать три годных к бою винтовки и автомата.

— Патронов у нас мало, — сказал Че вполголоса, — но в любом случае мы должны захватить казарму. Иначе мы расстреляем все наши патроны и будем практически беззащитны.

Камило Сьенфуэгос кивнул. У него самого была полуавтоматическая винтовка. Всего в наличии имелось пять винтовок такого типа, но патронов хватало только для одной.

На кровле казармы отражался свет луны.

— Там всего пятнадцать, ну, максимум, двадцать солдат. Но зато у них сильная огневая мощь. Кроме того, они лучше защищены. Главное, чтобы мы застигли их врасплох и воспользовались паникой. У меня еще есть динамитная шашка ударного действия. Но может быть, она намокла. Тогда я не знаю, будет ли от нее прок! — прошептал Рауль Кастро.

Фидель приказал, чтобы никто не стрелял, пока он сам не откроет огонь. С этой целью он нес на себе ручной пулемет «томпсон».

Тут их тихий разговор прервало чье-то пение. Мимо революционеров на муле проехал Чико Осорио. Он был совершенно пьян. Эрнесто тверже сжал винтовку. Он очень много слышал о нем. Тот слыл одним из самых жестоких надсмотрщиков в округе. Сколько же у него на совести человеческих жизней? Сколько слез? Сколько крови? Крестьяне говорили о нем так, как будто это был сам дьявол. Террором и насилием берег он добро семейства Лавити. Эрнесто мог бы без труда покончить с этим бессовестным кровопийцей, но в казарме могли услышать выстрел. Тогда вся операция оказалась бы под угрозой срыва. Кроме того, Фидель требовал, чтобы никто без приказа не стрелял. Фидель ткнул Санчеса в бок.

— Останови его и спроси пароль! Санчес в ответ ухмыльнулся. Вот он, простейший выход из положения. Он выскочил на дорогу.

— Сельская гвардия! Пароль!

К величайшему удивлению, Чико ответил:

— Комар.

Теперь настал черед Фиделя. Эрнесто восхищенно смотрел, как Фидель демонстрирует свои блестящие актерские способности.

— Твое имя?

— Чико Осорио.

— Слушай, Чико. Я полковник армии. Прибыл сюда, чтобы выяснить, почему мятежников до сих пор не ликвидировали. Это же позор для нашей страны, что пара вооруженных идиотов-крестьян имеет наглость поднимать бунт.

Чико Осорио кивнул.

— Верно. Свинство чистейшей воды. Солдатам лишь бы жрать да спать. Самое время навести порядок.

Внезапно Чико, несмотря на свое опьянение, слегка насторожился. Вероятнее всего, его поразило небритое лицо Фиделя и вообще весь его дикий вид.

Фидель мгновенно успокоил его.

— Солдаты здесь ни черта не делают, и мне пришлось самому выяснять, что творится в лесах. Поэтому-то я и не брит.

В остекленевших глазах Чико выразилось удовлетворение. И тут его понесло.

— Мятежников под корень! Дела здесь все хуже и хуже. Крестьяне вконец обнаглели. Солдаты ни на что не пригодны. Крестьяне мелют языком, а те их не трогают. Приходится это делать мне. Как раз по дороге сюда я крепко дал одному болвану за то, что тот хамил и грубо отзывался об армии.

— Как звать этого субъекта? — рявкнул возмущенно Фидель.

— Рамирес.

— Ну, я научу его хорошим манерам. Где он проживает?

— Третий барак на обочине. У него вся семейка такая.

— А есть еще здесь сочувствующие мятежникам?

Чико охотно ответил. Он назвал имена людей и показал, где они живут.

Фиделю удалось выудить из него примерно двадцать имен. Таким образом революционеры получили четкое представление о ситуации в округе. Они узнали, как зовут тех, кто им сочувствует, и их адреса.