Паутина - Елена Батуева

— Так как вы тут оказались?

— Когда вы уехали, я чуть было не поссорился с Кириллом, не понимал, почему он вас отпустил без сопровождения. Потом, когда мы прискакали сюда, быстро поели, докупили провизии, встал вопрос — ждать или не ждать. Я решил, пусть они едут, а я останусь тут — так и сделали. Но начался дождь, я уж и не знал, что мне делать. Промаялся с час, а потом… Велел оседлать коня и выехал из деревни, а тут и вы.

— А у меня… Такие вещи странные произошли, и всё за последние сутки. Приехала я в этот замок, а там такое…

Я рассказала Яну всё, что случилось, поделилась впечатлениями, переживаниями. Он слушал внимательно, ни разу не перебил, но на его лице читалось то сопереживание, касательно того, как я не могла выйти за стены замка, то удивление от встречи с отцом Филиппом, то нескрываемое раздражение от его признания.

— Я и не знал, что Кеслер предал кто-то из приближённых, — произнёс он после того, как я умолкла. — Мерзавец!..

— Он сказал, что расползлись слухи. Какие?

— Ничего определённого. Только то, что в окрестностях сен-Дельжотара следопыты Удо сражались с кем-то. То, что это была личная гвардия короля знали только те, кого это касалось.

— А о пропаже?

— Вот это точно было известно всем, хотя об этот не принято распространяться. Дело в том, что люди относятся к вашему побегу, как, в первую очередь, неудаче Удо. Люди долго потешались над ним, даже анекдоты были.

— Были?

— Ну, до тех пор, пока полсотни самых развеселившихся не казнили на площади под окнами особняка Удо.

— Человек без чувства юмора, — озадачено проговорила я.

— Человек без жалости, — уточнил Ян.

— Да, — ответила я и немного помолчала. — Так когда мы отправляемся?

— С утра, — ответил Янош и, приняв мой вопрос за намёк, что ему пора, засобирался. Я его остановила:

— Да, ладно, останьтесь. Расскажите мне чего-нибудь.

— Например? — спросил Ян, усевшись обратно в кресло.

— Ну, о том, как вы у нас учились. Вы были первый?

— Нет. Года через три, когда стало известно о том, что мир, в который открылся проход, безопасен…

— А с чего это вдруг? — удивилась я, вспомнив «Янок из Коннектикута». Герцог, очевидно понял, к чему я клоню.

— Ну, что же, вы думаете мы все такие глупые и не можем приспособиться к сложившемуся положению? Это вам не книжки читать, — улыбнулся он. — После первых разведывательных рейдов доложили, что волшебства в мире почти нет, что технология развита хорошо, что если хорошенько законспирироваться, вполне можно жить. Я был отправлен во второй группе студентов, поступающих в ваши ВУЗы и колледжи.

— Но как вы прошли экзамены?

— У нас тоже неплохое образование.

— Неплохое? Вы учились в МГУ!

— Ну, у меня образование чуть лучше, — замялся Ян. — И потом, я же кузен принца.

— А дальше?

— А что дальше? Дальше сессии, по возможности поездки в другие страны.

— К стати о других странах, почему вы не учились, скажем в Оксфорде или Гарварде?

— Ворота на вход и на выход открываются в зависимости от календаря чтобы они открылись в западной Европе должен быть декабрь. Какая уж там учёба?.. Да и языковой барьер.

— Что это значит? Разве здесь нет других языков. Я имею в виду, что раз есть русский, то и немецкий, английский, наверное…

— Английский — это за океаном, действительно есть. Прототип немецкого второй язык в государстве. На нём говорят в некоторых городах и сёлах. К стати, вы говорите?

— На немецком? Конечно, у меня школа была с немецким уклоном.

— А герцогиня Кеслер?

— Ещё лучше меня, так ведь она… — я запнулась, поняв, что сказать в сложившейся ситуации, что Анна — отчасти немка, это полнейшая чушь.

— Что вы хотели сказать?

— Она по-немецки говорит иногда лучше, чем по-русски. Так в чём дело-то?!

— Дело в том, что в сен-Дельжотаре говорили как раз по-немецки.

— А при чём тут Анна?

— Вот и я думаю. Наверняка, дело в том, что её отец был из этих мест.

— Наверняка, — согласилась я. — А что вы имели в виду, когда сказали, что открытие портала зависит от календаря?

— Ну, есть два известных вида порталов, дверей, если хотите — на вход и на выход. Здесь поговорка: где вход, там и выход — не пройдёт, ведь для открытия каждых врат нужны строго определённые заклинания.

— Простите, кем определённые?

— Вашим отцом, — спокойно ответил Ян и продолжил. — Здесь нужен точный расчёт, в нашем королевстве этим умением владеет только Тезарус. Ну и Удо, разумеется.

— А кто сильнее?

— Миледи, простите, но вы задаёте поистине детские вопросы, — Янош улыбнулся. — Всё по-разному: преимущество Тезаруса в том, что он знает точную последовательность действий — её передал ему граф Эдельвейс, то есть он может отрывать ворота тогда, когда захочет — и на вход и на выход. Однако ему надо заранее высчитать, где портал откроется или подогнать открытие к тому моменту, чтобы оно произошло там, где, скажем, находился Кирилл. А вот Удо не способен открывать их тогда, когда ему понадобиться — он не знает части слов и потому зависит от лунного календаря. Зато, если откроет, сможет это сделать несколько раз подряд и в нужном ему месте. В тот раз, о котором мне рассказывал Кирилл, судя по всему Удо подшпионил у Тезаруса место открытия. Ему осталось лишь опередить старого волшебника. А кто сильнее решайте сами, но мой вам совет — лучше верить в своих.

— Логично. Скажите, а что делала та орава, судя по всему тоже охранников, рядом с Кириллом?

— Вы совершенно правы. Это тоже были охранники — та самая личная королевская гвардия. Они перенеслись раньше, чтобы расчистить путь и должны были ждать принца.

— Ну так и где они?

— Видите ли, миледи — очень опасно открывать ворота на вход и на выход в приблизительно одно и то же время — нужна разница хотя бы в сутки, а то может произойти перехлёст и занесёт не пойми куда. Так что, можете считать, что вам повезло.

— Хорошо, так и будем считать, — согласилась я. Признаться на тот вечер было уже довольно разъяснений, у меня от них просто голова пухла, но от возможности выяснить всё и разом я отказаться не могла. — Ян, скажите, а Кирилл вам не говорил, как он выяснил, что я — это я. Не помню, чтобы в разговоре с ним я упоминала своё имя.

— Знаете, это вы лучше у него спросите, — произнёс он и встал со стула. — Но я вижу, совсем вас уболтал. Ложитесь лучше спать, завтра мы рано выезжаем. Ребята не будут ночевать этой ночью, а нам надо их догнать.

Он вышел из номера в коридор, предварительно собрав на поднос остатки нашей трапезы. Я минут пять посидела не двигаясь, услышала, что он вернулся в номер, погасила свечи и, забравшись в кровать, укуталась теплым одеялом. Колючая шерсть согревала замёрзшие пятки, было приятно лежать на холодной подушке, свернувшись калачиком, и смотреть на полоску света под дверью в комнату Яноша. Вскоре и она погасла, а за дверью стало тихо-тихо. По коридору кто-то прошёл, дверь напротив распахнулась и со скипом закрылась кто-то из постояльцев вернулся в номер. Через открытую форточку проникал свежий ночной воздух. Глаза слипались, я и не заметила, как уснула.

На следующий день я проснулась часов в семь, спать больше не хотелось. Наскоро ополоснув лицо, я оделась, застелила кровать, собрала вещи и спустилась вниз. Там, за тем же столом, что и вчера, сидел Янош и внимательно изучал какой-то лист бумаги. Подойдя поближе, я поняла, что это была карта, а по тому как сосредоточено Ян грызёт дужку очков я предположила, что он пытается понять, как можно срезать дорогу.

— Что, земля, затерянная в океане? — решила сострить я, усаживаясь напротив него.

— Точнее, неотмеченная на карте, — ответил он и, подняв глаза, прибавил. — Доброе утро.

— Доброе, — кивнула я. — Так в чём дело?

— Я не могу понять, где мы сейчас находимся.

— Что?

— Этой деревни нет на карте. Вчера меня это как-то не волновало, да и Кирилл ничего не заметил: приехал, поел, уехал. А вот куда уехал, если от сен-Дельжотара до ближайшей деревни ещё миль пять, если не больше. Мы сейчас где-то тут, — он ткнул пальцем в карту. На листе бумаги в дециметре от большой точки с названием Саурваль было чёрным по белому написано «Милая пустошь».

— Оригинальное название для пустоши. А где близлежащая деревня?

— Не деревня, посёлок при монастыре, — поправил он меня и показал на группу домиков вокруг креста и надпись: «Житие при Милой пустоши».

— Так, может мы тут и находимся?

— Монастыря нет, — отрицательно покачал головой Янош. — Я сегодня утром проверил. Поселение есть, монастыря — нет.

— Утром, это когда? Сейчас, по-вашему, не утро? — он никак не отреагировал, лишь внимательнее уставился на карту. — А где все? Может у метрдотеля спросить?

— Спрашивал. Он утверждает, что это — Житие при Милой пустоши.