Пассажир - Жан-Кристоф Гранже

— Вы давно живете вместе?

— Три года.

В разговоре повисла пауза. Потом Сильви тихо спросила:

— Как он там?

— С ним все хорошо. У него небольшие проблемы с памятью. Я думаю, что из-за ваших нынешних затруднений его мозг немного… э-э… переклинило. У Патрика амнезия. Очевидно, его подсознание пытается стереть прошлое, чтобы дать ему возможность начать все с нуля.

— Как это — с нуля? Что это значит?

Сильви растерялась. Действительно, Фрер пер напролом с деликатностью танка.

— Он не хотел от вас убегать, — одернув себя, как можно мягче сказал он. — Но на него слишком много всего навалилось. Долги, трудности с работой. Все это вынудило его бежать от самого себя.

Его собеседница молчала. Фрер тоже не торопился возобновить разговор. В сущности, ведь правды он не знал. Все могло происходить совсем иначе. Патрик уехал в банк. По дороге он где-то выпил. Сел в поезд до Бордо. И здесь, на вокзале, что-то такое увидел. И увиденное было настолько страшно, что стерло ему память. Ковбой спрятался в смазочной, полностью утратив представление о том, кто он такой.

— А мне можно его навестить?

— Конечно. Только дождитесь моего звонка. Я скоро вам перезвоню.

Фрер попрощался с женщиной. На часах было 9.30. Истории болезни новеньких, которые он обычно просматривал по утрам, подождут. Он закрыл кабинет, предупредил секретаря, что на некоторое время отлучится, и отправился в зал художественной терапии. Почему-то он был уверен, что мужчина в стетсоновской шляпе будет там.

Матиас выбрал из связки нужный ключ и отпер дверь. На ходу поздоровался с несколькими коллегами. Как он и предполагал, Бонфис сидел в мастерской. Сегодня он отдал предпочтение ваянию и трудился над чем-то, напоминавшим примитивную глиняную маску.

— Привет.

Лицо пациента осветила широкая улыбка, обнажившая десны.

— Как дела?

— Отлично.

Фрер присел рядом. Он начал издалека:

— Ты думал о том, что рассказал мне вчера?

— Ты имеешь в виду мои… воспоминания? Даже не знаю. Сегодня утром ко мне подошла одна женщина, очень приятная. Но она почему-то назвала меня Патрик…

Он замолчал. Сидел он, не поднимая глаз от своей маски. Как заключенный, совершивший неудачный побег из тюрьмы. Фрер слышал, как он шумно сглатывает.

И тогда Матиас решился:

— Я только что говорил с Сильви.

— Сильви?

Великан замер. Зрачки у него расширились — точь-в-точь как у животного, ведущего ночной образ жизни. Очевидно, в кромешной тьме беспамятства для него забрезжил лучик света. Фрер и так намеревался во время предстоящего сеанса слегка растормошить его разум, дабы указать пациенту правильную дорогу к себе. Но сейчас ему стало очевидно, что механизм восстановления памяти уже пришел в движение — Патрик Бонфис на глазах превращался в самого себя. Врачу оставалось только ускорить этот процесс.

— Я отвезу тебя домой, Патрик.

— Когда?

— Сегодня.

Ковбой медленно покачал головой. Незаконченная маска выпала у него из рук, и он перевел на нее глаза. Ну вот и все. Это билет в один конец, и обратного пути не будет. Что касается Фрера, то он как психиатр все свои надежды связывал с возвращением пациента в Страну Басков. Там, в знакомой обстановке и при поддержке близкой женщины, он обретет свое «я».

Но теперь на Матиаса нахлынули сомнения. Когда к беглецу возвращается память, он чаще всего забывает выдуманную личность. И Фрер боялся, что Патрик заодно забудет и о том, что видел на вокзале. Однако заговаривать с ним о Паскале Мишелле… Нет, на это он не пойдет.

Фрер поднялся и дружески коснулся плеча Патрика:

— Отдыхай. Я зайду за тобой после обеда.

Мужчина в стетсоновской шляпе согласно кивнул. По его виду невозможно было понять, радует его новый поворот событий или, напротив, огорчает. Фрер быстрым шагом шел назад, в свой кабинет. Двери. Ключи. Столы и койки, намертво прикрученные к полу. И непреходящее ощущение, что он — надсмотрщик, стерегущий чужие души.

Он попросил секретаря купить ему свежие газеты и позвонил Сильви, чтобы предупредить об их приезде. Женщина, казалось, все еще не пришла в себя.

Под конец разговора он с некоторым пафосом заявил:

— Для Патрика наикратчайший путь к самому себе — это вы.

Они условились встретиться около трех часов дня в порту Гетари, и Фрер повесил трубку. Он продвигался вперед наугад. Еще никогда ему не приходилось сталкиваться с подобной ситуацией. На миг у него возникло искушение позвонить капитану Шатле и сообщить ей новость. Потом он вспомнил, что они расстались далеко не в самых дружеских отношениях. А главное, он ведь обманул эксперта из криминалистической службы. Интересно, какое наказание ему за это полагается?

Оставалась и еще одна проблема. Утром Анаис должна получить результаты анализов, которые он выведал прошлой ночью. Наличие планктона на руках ковбоя и в яме усилит ее подозрения на его счет. Возможно, она захочет взять его подопечного под стражу. Лучше всего поскорее увезти его подальше. При самом неудачном раскладе они пошлют кого-нибудь за Патриком в Гетари, но у него будет день или два, чтобы в знакомой обстановке вспомнить, кто он такой.

Его мысли прервал стук в дверь. Пришла секретарь с кипой местных газет: «Сюд-Уэст», «Нувель Репюблик де Пирене», «Депеш», «Журналь дю Медок»… Матиас проглядел заголовки на первой странице. Все, как один, были посвящены одной теме — туману, в минувшие выходные накрывшему плотной завесой всю Жиронду. Перечисление несчастных случаев, произошедших из-за плохой видимости, занимало половину газетной полосы.

В заметке, набранной мелким шрифтом, сообщалось также, что «на вокзале Сен-Жан найдено тело бездомного, погибшего от переохлаждения». Фрер оценил хитроумие сыщиков. Он понятия не имел, как им удалось заморочить голову журналистам, но факт оставался фактом: они умело обезвредили мину, способную вызвать в обществе взрыв паники и насторожить преступника. Разумеется, он понимал, что полиция вовсе не сидит сложа руки, но лишняя шумиха вокруг этого дела следствию совсем ни к чему.

Что касается Бонфиса, то его случай удостоился упоминания лишь где-то в середине номера, на страницах, отведенных под местные новости. В ночь с 12 на 13 февраля, писала газета, на вокзале обнаружен неизвестный мужчина с признаками психического расстройства, немедленно доставленный в клинику Пьера Жане.

Фрер сложил газеты. Если повезет, журналисты не заинтересуются его новым пациентом. Он посмотрел на часы. 10.00. Затем подвинул к себе стопку историй больных, поступивших в понедельник. За утро ему надо заполнить их, провести обход в своем отделении и принять амбулаторных больных. А потом он поедет в Страну Басков. В компании с Патриком Бонфисом и его тайнами.

Всю ночь ей снилась бойня.

Темные просторные помещения. Сверху свисают какие-то металлические конструкции. Под ними — дымящиеся туши. Слышен стук топоров, опускающихся на бычьи спины. По желобам струятся потоки черной жидкости. Высятся груды белых черепов. Развеваются развешанные шкуры, похожие на пелерины. Мужчины в кепках трудятся не покладая рук — режут, рубят, пускают кровь. Громко хекают. Это хеканье преследовало ее всю ночь.

Проснувшись, она даже удивилась, что не выпачкалась в крови.

Анаис приняла душ. Сварила кофе. И села за письменный стол, перечитать набросанные ночью заметки.

Обезглавленная туша быка была обнаружена утром 13 февраля на пастбище ganadería Жельды — фермы по разведению быков для корриды, расположенной близ города Вильнев-де-Марсан. Анаис поздравила Закрауи и велела ему отправляться спать. Сказала, что с владельцем побеседует сама. Парень вроде бы огорчился, но спорить не стал: как и остальные члены группы, он уже больше суток был на ногах.

Анаис вернулась домой. Позвонила фермеру и предупредила, что приедет завтра утром. Затем поискала в Интернете ссылки на упоминание об имевших место в последние годы случаях калечения животных. Самым громким делом на эту тему оказалась серия нападений на лошадей в Германии в девяностых годах. Их находили с отрезанными ушами и половыми органами, некоторых — забитых ножом. В многочисленных статьях, посвященных этой проблеме, говорилось, что полиция арестовала нескольких подозреваемых, но преступления продолжались. Похожие случаи отмечались в Великобритании и Нидерландах не далее как десять лет назад. Анаис ознакомилась с каждым — ничего общего с ее убийством. Ни одной зацепки, способной помочь ей в расследовании.

В восьмидесятых годах в Америке много шуму наделали случаи так называемой подпольной хирургии. На полях стали находить изувеченные трупы крупного рогатого скота, причем наблюдатели отмечали, что «операции» производились неизвестными науке инструментами. Вывод авторы публикаций делали следующий: в актах варварства повинны или пришельцы из космоса, или сами фермеры. Добравшись до этого места, Анаис закрыла сайт. Этот след вел в никуда.