Босиком по асфальту - Элеонора Фео

class="p1">Наверное, мне стоило снова сделать это своей привычкой — вставать раньше девяти утра.

— Ты поэтому не пришла ночевать в воскресенье? Была с ним? — спросила мама, выводя на веке ровную стрелку и затем слегка растушевывая ее кисточкой.

Да, тем вечером я просто написала маме сообщение в мессенджере о том, что задержусь и приду домой утром. И что волноваться не нужно, со мной все хорошо. Лаконично и без особых подробностей. Конечно же, имя своего ночного визави я тоже предпочла скрыть.

— Да, мам. Была.

— И… что?

Я тяжело вздохнула. Потянулась к кружке с чаем и обхватила ее двумя ладонями, млея от того, как она совсем слегка согревала кожу. В комнате работал вентилятор, разгоняя воздух, и было комфортно.

Летняя жара появлялась где-то после десяти часов утра.

В гостиную попадал солнечный свет, еще не такой яркий, каким будет уже через час. Я сидела на нашем диване, дыша полной грудью, и наслаждалась каждым мгновением, чувствуя странное предвкушение от нового дня. Ощущение такое, как если бы в скором времени должно было случиться что-то особенное. Какая-то детская радость, которая отчего-то захлестнула меня с головой.

Мне это нравилось. Нравилось, что время шло, а я так и не разучилась радоваться мелочам. Это было чем-то бесконечно важным для меня, ведь, не теряя способность находить счастье во всем вокруг, я чувствовала себя по-настоящему живой, а не просто существующей.

— И кошмар. — Я покачала головой, отвечая на мамин вопрос.

— Прям кошмар?

— Прям я хочу, чтобы он уехал поскорее.

— Может, вам надо поговорить?

— Зачем? — вопрос слетел с языка слишком быстро.

Мама удивленно приподняла брови. Она старалась подобрать подходящие слова, чтобы продолжить разговор, потому что наверняка была самым тактичным человеком на этой планете.

— Ну, то, что между вами произошло… ты так и оставишь?

Я кивнула, прикусывая щеку изнутри.

— Это была огромная ошибка.

— А вдруг он хочет выяснить, что ты чувствуешь?

В голове появились воспоминания из вчерашнего дня. Настойчивость Саши, один и тот же его вопрос, заданный мне двадцать пять тысяч раз. Я снова кивнула, невесело усмехнувшись. Неприятное скребущее чувство в груди возникло как-то слишком внезапно, перекрывая собой всю ту легкость, что ощущалась до этого. Я совсем не ожидала, что мне станет трудно говорить обо всем, что произошло.

— Да, хочет. Еще как.

— И ты его оттолкнула?

Этот вопрос ударил меня, словно пощечина.

— А что мне еще оставалось, если так подумать? — Голос стал выше и громче — явный признак того, что я защищалась. Не от мамы, нет. От своих мыслей, кусающихся и жалящих. Я просто оправдывалась перед самой собой. — Я поступила глупо и опрометчиво, когда уехала с ним после клуба. Так не должно было случиться, и это не входило в мои планы. В следующий раз буду думать головой, а сейчас… то, что случилось, просто станет мне уроком.

— Может, тебе все же стоит его выслушать? Вдруг для него это что-то значит.

— Очень сомневаюсь, мне кажется, он просто веселится. — Чего только стоили все те ухмылочки, которыми он постоянно разбрасывался. — А даже если и значит, это бы ничего не поменяло. Он как был моим бывшим, так им и останется.

Повисла тишина. Сколько мы с мамой промолчали после этих моих слов, не знаю. Я потерялась во времени. И в своих мыслях, которые были сосредоточены теперь на одном лишь Саше.

«Какая разница? Мы все равно больше не увидимся. Скорее всего»,— пыталась я себя убедить.

— Он повзрослел, — мягко заметила мама, в какой-то момент прерывая молчание. Она наносила густой слой туши на ресницы.

— Да, — так же мягко ответила я, повернувшись к окну. Небо давно посветлело и прояснилось, и лишь у самого горизонта осталась едва заметная розоватая полоска. Такие нежные оттенки. — Еще как повзрослел. Я узнала его только по голосу и манере говорить, и то не сразу.

— Каково тебе видеть его после стольких лет?

Я задумалась всего на пару секунд, прежде чем ответить.

— Неожиданно. — Мой голос наконец звучал спокойно. — Абсолютно неожиданно, ведь я не думала, что мы встретимся еще когда-либо. Последние пять лет он был для меня перевернутой страницей, к которой я не собиралась возвращаться. Но как же иронично все получилось!

— Вы смогли нормально поговорить? Просто поговорить.

— Да, совсем немного, но смогли.

Как назло, вспомнился его последний вопрос, на который я не успела дать ответ.

«А во мне? Что-нибудь изменилось, по-твоему?»

Передо мной стоял когда-то знакомый человек, но каждая его черта была мне незнакома. Он был чем-то новым и неизведанным. Бесконечно скрытым за миллионами стен и преград. Мне хотелось разгадать его, как загадку. Но стоило ли?

Если я смогу, если узнаю о нем больше, если решу этот ребус, станет ли мне легче? Найду ли я ответы на свои вопросы, сплету ли ниточки так, как нужно мне самой? Перестанет ли он быть таким непонятным для меня?

— Так что ты сейчас хочешь делать со всем этим? — снова спросила мама, и мне показалось, что она задавала все эти вопросы не только для того, чтобы разобраться в ситуации, но и затем, чтобы я сама разобралась в ней. Разобралась в своих мыслях и чувствах. Мне это было нужно, и мама это чувствовала.

И тем не менее я пожала плечами:

— Ничего.

— Совсем?

— Да.

— И не поговоришь с ним?

— Нет. Я правда не вижу смысла в этом разговоре. Случилось то, что не должно было случиться. Вот и все.

— Жалеешь? — спросила мама, пристально глядя на меня.

Солнечный свет падал на ее лицо, делая глаза чище, глубже, красивее и как будто прозрачнее.

Почему мама спрашивала это? Она знала ответ. Наверное, просто хотела убедиться. Я слегка приподняла подбородок и улыбнулась, покачала головой.

— Нет. В тот момент мне это было нужно, видимо. Так что ладно. Забудем и будем жить дальше. Теперь я просто знаю, что больше не стоит напиваться в его компании, — постаралась пошутить я. Вышло удачно, ведь мама мягко рассмеялась. От этого и мне самой стало легче.

— Ты у меня такая взрослая.

Фраза прозвучала внезапно, и я распахнула глаза. В голосе мамы четко слышалась гордость. Она смотрела на меня тепло и нежно, и что-то в моей груди сжалось от осознания, насколько сильно я ею дорожу. Как и она — мной.

— Мам, не надо,