Как я учился в магической школе (Ученик поневоле) - Александр Олегович Курзанцев

мой ответ слегка выбил инквизитора из колеи, и заметил быстрые переглядывания ведьм.

— Проклятья — единственный дар? — впрочем, тон его не изменился ни на йоту. Видимо, профессионал.

— Нет.

— Какие ещё?

— Все тёмные и друидизм.

И снова переглядывания, теперь уже с шепотками.

— Кто определял наличие дара?

— Ректор Кхан.

— Сам?

— Да, — кивнул я.

— Почему выбрали проклятья?

— Не знаю, — пожал я плечами, впервые позволив себе отойти от простого ответа на вопрос. Формат обычной беседы, хоть и в несколько напрягающей обстановке, потихоньку стал возвращать мне утраченную было надежду на положительное разрешение этого недоразумения. — Кхан предложил мне выбрать — ну я и выбрал. Кто же знал, что у вас тут с этим так…

Я осёкся, напоровшись на заострившийся взгляд Амниса. Тот, правда, замечаний мне делать не стал, ограничился — через пару секунд сверления глазами — очередным вопросом:

— Ранее магической деятельностью занимались?

— Нет.

— В связи с магическими сущностями высшего порядка вступали?

— Нет.

— Древние артефакты, места силы находили?

— Нет.

— Укусам оборотней, вампиров, других магических существ подвергались?

— Нет.

— В интимных отношениях с представителями магических рас состояли?

— Нет.

— Почему убили тех двоих?

Я вздрогнул, поднял взгляд на спокойно изучающего меня инквизитора и чуть нервно дёрнул головой:

— Я не убивал.

— Хорошо, — не стал настаивать тот. — Вам были знакомы эти двое?

— Да, один.

— Назовите.

— Ситрий, демонолог с первого курса, вроде бы виконт.

— Понятно… — взгляд инквизитора стал острее, а я тяжело вздохнул. Следующий вопрос можно было предугадать.

— У вас были с ним конфликты?

Я вздохнул ещё тяжелее, но врать не решился.

— Были.

— Так почему вы убили тех двоих?

— Да не убивал я!

— Потише, — Амнис выпрямился, отвлекаясь от бумаги перед ним, положил перо, сцепил ладони в замок. — Это пока вопросы. Но давайте я всё же обрисую имеющиеся у нас факты. Убиты двое благородных, как минимум один из которых является учеником магической академии Карна. Рядом с их останками находятся ещё один ученик академии и преподаватель. Экспертно установлено, что в проулке пребывала также сущность не менее чем пятого класса опасности, которая при появлении мага первой категории Глушакова скрылась в неизвестном направлении. Вот только на тот момент всё было уже кончено, а значит, старшего преподавателя академии можно из числа подозреваемых исключить. Можно было бы исключить из этого числа и вас — ведь сущности пятого класса неимоверно опасны и действительно могут послужить причиной смерти даже сильных одарённых, — однако этому мешают два больших «но». Во-первых, тот факт, что вы совершенно не пострадали, и во-вторых, экспертно установлено, что именно ваш чрезвычайно редкий для мужчин дар к проклятьям послужил причиной их гибели.

— Это не я, — окончательно поникнув, глухо произнёс я.

Ситуация, очевидно, была не в мою пользу. Факты-то железобетонные, а в мою защиту — только лишь мои собственные слова. «Что же делать, как же быть?..»

— Пока все факты против вас, — констатировал старший инквизитор.

Чуть отстранённо я подумал: «Странно, что он ещё не перешёл от слов к пыткам». Впрочем, под словом «инквизиция» могла скрываться и совсем иная структура, с другими понятиями и подходом к делу. Не даром же у них тут ведьмы на зарплате.

— Можно я расскажу, как всё было? — без особой надежды попросил я, но Амнис внезапно сделал приглашающий жест рукой и, снова взяв перо в руки, выжидательно уставился на меня.

Я постарался собраться с мыслями, а затем начал:

— Крик. Сначала я услышал крик…

Говорил я недолго, однако постарался максимально точно и чётко описать происходившее, каким-то шестым чувством понимая, что от этого может зависеть не только моя свобода, но и жизнь. Как их увидел, что сказал — рассказывал всё, вплоть до личных ощущений и мыслей.

Инквизитор увлечённо записывал за мной, в некоторых местах хмыкая, а в некоторых даже приговаривая: «Та-ак?!» Но стоило мне выдохнуться, как он, поставив жирную точку, произнёс:

— Очень интересно. И всё-таки… почему вы убили этих двоих?

— Ну я же рассказал…

— Да. Прекрасно всё изложили — подробно, обстоятельно, я практически видел это перед глазами. Вот только…

— Вы мне не верите… — я с силой потёр лицо ладонями. Застыл, прижимая их к щекам. Отняв через несколько секунд, устало произнёс: — Я даже не знаю, что вам ещё сказать, чтобы вы поняли, что я их не убивал. Я просто атаковал это существо тем единственным, что умею — сырой силой.

— Которую оно использовало для убийства двух человек, двух одарённых. Вы не задумывались, что в том случае, если мы вам поверим, то вы всё равно, пусть даже и косвенно, виновны в их гибели?

— Задумывался, — глухо ответил я. — Но я искренне хотел помочь.

Тут в допросную ввалился стражник — я не запомнил того, что ранее ушёл, и не мог сказать, он ли это или другой — и, подойдя к инквизитору, что-то зашептал тому на ухо.

Кивнув пару раз, Амнис снова посмотрел на меня, а затем, свернув бумагу в трубочку и перевязав нитью, вдруг сообщил:

— Что ж, на сегодня, думаю, достаточно. Однако вы всё ещё находитесь под подозрением и можете понадобиться Инквизиции, а потому до особого распоряжения вам запрещено покидать пределы города Танарис.

«Я свободен?» — эта удивительная мысль сначала робко, а затем всё сильнее стала долбиться в мой измученный произошедшими событиями и допросом мозг, и я, подняв голову, изумлённо взглянул на старшего инквизитора.

А тот снисходительно улыбнулся и, достав откуда-то из-под стола молочно-белый шар, похлопал по нему, спрашивая:

— Вам знаком подобный артефакт?

Я отрицательно качнул головой, всё ещё переваривая ошеломляющую новость, а инквизитор между тем объяснил:

— Это очень эффективный магический прибор, тонко улавливающий, когда допрашиваемый лжёт. Обмануть его можно, но подобные умельцы слишком хитры, чтобы так примитивно попасться. И поскольку за всю нашу беседу он ни разу не поменял цвет, значит, вы, по крайней мере, были свято уверены, что говорите правду — даже когда сказали, что хотели помочь тому, к кому ранее испытывали неприязнь.

Амнис встал и, проследив, как встаю я, добавил:

— Инквизиция всегда учитывает искренность допрашиваемого, и хоть подозрение с вас окончательно не снято, но поводов для содержания вас в тюрьме на