Боевые пловцы. Водолазы-разведчики Сталина - Анатолий Сарычев

«Что за черточки на тропинке, вернее на тропе?» — задал себе вопрос Федоров, отмечая на обочине тропы промелькнувшее небольшое колесо, сильно смахивающее на детское, самокатное, которое только недавно появилось в детских магазинах.

Федоров вспомнил, что только недавно с Глашей, так звали знакомую девчонку из школы напротив сберкассы, которая помогала ему решать задачи по физике и математике, ходили в Детский мир Владивостока, и там стояли детские самокаты с точно такими же колесами, какое лежало на обочине.

«БМВ» между тем начал снижать скорость и метров через сто притормозил, аккуратно свернув на тропинку, которая пересекала их дорожку под углом девяносто градусов.

Свернув на новую дорожку, «БМВ» сразу увеличил скорость. Из-под заднего колеса немецкого мотоциклета на дорожку полетели маленькие камни и глина. Федоров чуть притормозил, опасаясь опять принять грязный вид.

И только тут Федоров обнаружил, что новая тропинка, вернее узкая дорожка шириной чуть более метра, посыпана мелкой щебенкой.

«Богатые людишки ходят или ездят по этой тропинке! Ближайший щебеночный карьер во Владике или другом городе! Но таскать сюда щебенку совсем не дешевое дело!» — оценил дорожное покрытие Федоров, смотря, как у впередиидущего «БМВ» неожиданно вспыхнул стоп-сигнал.

Федоров затормозил и аккуратно подъехал к небольшому языку глины, наползшему на аккуратную щебеночную дорожку, тянущуюся между густыми кустами и высоченными лиственными деревьями.

Две аккуратные колеи, в пяти сантиметрах от краев дорожки, показывали, что по ней ездит какая-то тележка шириной в метр. Была ли тележка трех— или четырехколесной, Федоров с ходу не разобрал, аккуратно переезжая глиняный язык.

«Хорошо бы остановиться и внимательно все осмотреть! Наверное, нашли бы много интересного!» — помечтал Федоров, снова увеличивая скорость, так как идущий впереди «БМВ» ушел метров на двести вперед.

Еще пару километров по прекрасной дорожке, и идущий впереди «БМВ» снова притормозил.

Дорожка заканчивалась прямо перед двумя кустами. Дождавшись, пока федоровский мотоциклет подъедет, «БМВ» свернул круто направо и прямо по траве поехал вперед, виляя от дерева к дереву, по какой-то странной схеме.

Минута, и в просвете между деревьями показалась грунтовая дорога, на которую «БМВ» и вырулил.

Еще через минуту оба мотоциклета мчались вперед, разбрызгивая лужи, стоящие посередине дороги.

«Рано я надел новые брюки!» — пожалел, чувствуя неприятный холод от быстро намокшей ткани.

Впереди показался бревенчатый мост, перед началом которого «БМВ» остановился. Федоров встал рядом и сразу слез с мотоциклета, зная, что Соколов уже опустил ноги на землю и удерживает равновесие оставленного мотоциклета.

Выйдя на мост, сложенный из толстых неошкуренных тонких бревен, вернее, толстых жердин, Федоров катнул ногой вторую жердину и обнаружил, что она не закреплена.

— Я первый перееду на ту сторону! — безапелляционным тоном заявил Федоров, круто разворачиваясь.

Усевшись на свой мотоциклет, мотор которого продолжал работать, Федоров газанул и секунд за двадцать пересек мост.

Не останавливаясь, Федоров быстро поехал вперед, так как никакого съезда с грунтовки видно не было.

— Почему ты первым поехал? — спросил сзади Соколов.

— Мост больно хлипкий, а «БМВ» тяжелее нашего мотоциклета раза в два. Раскидал бы жерди «БМВ», и мы опоздаем на поезд! — пояснил Федоров, слыша, как за спиной взревел мотор «БМВ».

Через минуту немецкий мотоцикл обогнал неторопливо двигавшегося по обочине Федорова и, не снижая скорости, помчался вперед.

Проехав километров пять, «БМВ» свернул в кустарник и через метров двести снова оказался на грунтовой тропе, которая шла параллельно старой просеке.

«Та щебеночная тропа была не в пример лучше этой тропинки!» — оценил качество новой дорожки Федоров, следуя за «БМВ» на расстоянии десяти метров, всерьез опасаясь, что бородач может «случайно» свернуть в какой-нибудь кустарник или совершенно безобидный подлесок и пропасть.

Снова на совершенно прямом участке тропы «БМВ» свернул налево и, пропетляв по редкому лесу, выскочил на грунтовую дорогу, обсаженную с обеих сторон высокими густыми деревьями.

Через пару километров с правой стороны показался темный деревянный столб, на котором было написано: «8-я верста». «БМВ» проскочил столб и помчался дальше, чтобы метров через пятьсот свернуть направо, следуя изгибу дороги.

В двухстах метрах стала видна высокая насыпь, поверх которой шли блестящие рельсы. С правой стороны от переезда была видна деревянная платформа, куда быстро подъехал «БМВ». Два человека выскочили на платформу и стали помогать бородачу разгружать немецкий мотоциклет. Федоров не стал заезжать на платформу, а съехал вниз с дороги и прислонил свой мотоциклет к перилам лестницы, которая вела наверх, на платформу.

Соколов соскочил со второго седла и, подхватив две сумки, рванул наверх. Тем более что справа приближался паровоз, ярко сверкая единственным глазом.

Встряхнув головой, и Федоров рванул наверх и появился на платформе, когда к ней подходил маленький паровоз, шипя и плюясь огромными клубами белого пара. На платформе стоял железнодорожник в черной форме с красной фуражкой на голове.

Паровоз проскочил вперед, подогнав к платформе два обшарпанных вагона. Как чертики из бутылки, на платформе появились человек двадцать мужиков и баб и рванули к дверям. Но не тут-то было! Бородач, до этого о чем-то переговорив с Соколовым, мотнул головой и рванул вперед.

Первым заскочив в вагон, бородач перегородил своей массивной фигурой проход и стал шустро принимать вещи, закидывая их себе за спину.

Соколов, каким-то путем заскочив в вагон, яростно махал руками, стараясь привлечь внимание Федорова, истуканом стоящего в пяти метрах от двери, которую осаждала толпа жаждущих уехать пассажиров.

Соколов исчез из дверного проема, а через двадцать секунд, прямо напротив столбом стоящего Федорова, опустилось вниз стекло и в нем появились две физиономии — бородача и Соколова.

И тут до Федорова дошло! Подбежав к окну, Федоров подпрыгнул и уцепился двумя руками за металлическую решетку окна. Раздался громкий гудок, и вагон дернулся. Четыре мощные руки за пару секунд затащили Федорова внутрь вагона, где он головой ткнулся в приличный живот бородача.

— Стой и держи место! — приказал бородач, переворачивая Федорова с головы на ноги.

Бородач с Соколовым моментально исчезли из купе, оставив Федорова стоять, держась руками за столик около окна.

Поезд тем временем набирал ход, весело постукивая на стыках рельсов.

В купе, справа от стоящего столбом Федорова, сидела здоровенная сивая бабища, с обеих сторон к которой прижимались две испуганные девчонки.

С верхней полки свесилась лохматая голова небритого с неделю мужика и, смотря на Федорова осоловелыми глазами, спросила:

— Выпить есть?

От немедленного ответа на вопрос Федорова спас бородач, несший перед собой огромный бэк, который моментально положил в рундук, подняв деревянное сиденье.

Хмыкнув на все так же стоящего Федорова, исчез, чтобы через полминуты появиться с Соколовым, неся два грязных кофра. Соколов нес две сумки в левой руке, свысока поглядывая на толпящихся в проходе пассажиров.

Часть 2

Глава первая. Благополучный отъезд. Первые сутки в дороге из Владивостока

Присев за стол, бородач жестом фокусника вытащил из правого кармана суконной куртки бутылку «Московской» и со стуком поставил ее на стол. Из другого кармана вытащил приличных размеров пакет, завернутый в газету, и аккуратно, скорее нежно, положил на стол. Сквозь типографский шрифт явственно проступали жирные пятна.

— А у меня и стаканы есть! — спрыгнул с верхней полки небритый мужик, держа в правой руке три грязных граненых стакана.

— Мадам! Не желаете выпить водочки с четырьмя благородными идальго? — неожиданно спросил Соколов, жестом руки отправляя лохматого в конец коридора, где находился проводник.

— У мадам даже найдутся два хрустальных бокала и лютня! — встрепенулась бабища, толкнув девчонку постарше.

Девчонка нырнула под стол, испуганно косясь на сидящих вокруг мужиков.

Бородач тем временем, не торопясь, разворачивал газетный сверток, в котором оказался приличных размеров шмат ветчины, круг одуряюще пахнущей колбасы, толщиной в три пальца, и кусок козьего сыра размером с кулак взрослого мужика.

«Как примерно кулак бородача», — оценил Федоров размеры куска сыра, внимательно смотря по сторонам.

Девчонка поставила на стол две действительно хрустальные рюмки, каравай хлеба и три яйца.