Боевые пловцы. Водолазы-разведчики Сталина - Анатолий Сарычев

В корабле Федоров моментально определил эсминец «Стерегущий», тем более что имя было написано на борту большими бронзовыми буквами.

С кормы завели стрелу кран-балки, на которой висел матрос, держа в левой руке три крюка.

Еще минута, и загудел электродвигатель, и баллон, и доска с двумя сидящими на ней водолазами пошла наверх.

«Грубейшее нарушение техники безопасности! Даже не одно, а целых два или три! Но как быстро мы выскочили из воды!» — оценил Федоров новый метод доставки водолазов на поверхность, а оттуда на борт судна.

И только Федоров с военврачом успели встать на палубу, как в пяти метрах от правого борта эсминца вспучился пузырь, а по ушам ударил грохот взрыва.

— Могли ведь не успеть выйти из воды! — укоризненно сказал Федоров, смотря, как к военврачу подходит флагман третьего класса и с чувством жмет тому руку.

Вытянувшись по стойке «Смирно», Федоров, стоя рядом со своим командиром, смотрел, как к военврачу подошел капитан первого ранга и вручил новенькие нашивки военврача второго ранга.

— Служу трудовому народу! — вскинул освобожденную от маски гидрокостюма голову военврач.

— Свободен, товарищ военврач второго ранга! — мотнул головой, как будто отгонял комара, флагман третьего класса и, не обращая на второго водолаза никакого внимания, пошел в сторону группы больших флотских начальников, по-прежнему стоявших у фальшборта правого борта.

— Почему одним — все, а другим ничего? — себе под нос спросил Федоров, понимая, что офицерского звания ему не видать как своих ушей, а старшину он уже получил.

— Завтра тебе пригонят оформленный на тебя «БМВ»-одиночку, а через полгодика купишь к нему коляску! — тоже вполголоса сообщил военврач, любовно гладя только что полученные нашивки очередного звания.

— А где я коляску к немецкому «БМВ» найду? — сразу решив взять быка за рога, поинтересовался Федоров.

— У меня же. Не стоит сейчас в городе рисоваться на «БМВ» с коляской.

Пока поставишь «БМВ» в гараж и будешь через раз ездить. Один день на служебном мотоциклете, а один на своем.

А через год отправишь «БМВ» домой, — пояснил дальнейшие действия военврач, жестом подзывая двух матросов, вынырнувших из кормового люка.

— Огромное спасибо! — радостно сказал Федоров, смотря, как с военврача снимают гидрокостюм, и понимая, что про обещанные десять суток гауптвахты военврач благополучно забыл на радостях от получения нового воинского звания.

Глава четырнадцатая. Учеба

Закончились флотские учения, и все понемногу утряслось. От базы подводных лодок ушел эсминец, а с ним и большие чины ТОФ. Да и маленькие начальники испарились через два часа после больших.

Каналов, такая фамилия была у начальника Федорова, наутро после окончания учений получил все документы военврача второго ранга и прямо летал по отряду, светясь от счастья, как, впрочем, и все инструктора-водолазы, которых тоже не оставили без наград. Да и все участники учений, как офицеры, так и рядовой и весь старшинский состав, не остались обделенными от щедрот командующего ТОФ.

Федоров тоже был доволен, так как рассекал по базе и городу на новеньком «БМВ»-одиночке.

Каналов с таинственным видом дал Федорову прочитать выдержки из отчета об учении, как старшему инструктору, который оставался в Улиссе готовить группы водолазов-разведчиков[35].

Федоров уже знал о своем новом назначении, но больше всего его радовало, что он остается во Владивостоке и сможет посещать школу и, самое главное, группу Соколова, который возлагал на старшину большие надежды.

Через год размеренной жизни, когда Федоров втянулся в спокойную жизнь, начались короткие командировки. Базы подводных лодок, уединенные бухты, где отстаивались подводные лодки, стали классами и полигонами, где отрабатывались приемы и методы выхода подводников из судов, находящихся в подводном положении.

Теперь Федоров учился заочно в водолазном техникуме, куда поступил не без помощи своего куратора. Хотя и в школу ходил, вернее, ездил на мотоциклете, Федоров на занятия через раз, а то и через два, не очень придерживаясь дисциплины посещений, так как работы было выше головы.

Федоров вставал в четыре утра, быстро делал уроки для школы и техникума до семи, а уже потом занимался текущими делами. Уставал Федоров страшно, но здорово выручал «адмиральский час», который Федоров использовал на все сто процентов, первым заходя на камбуз, за пять минут съедая обед, а потом падая в койку на два — два с половиной часа.

Вот с ужином было намного сложнее. Федоров, пользуясь своим служебным положением, на камбузе брал сухой паек и в темпе съедал его после тренировки и уже потом уезжал в часть, где работал до часа-двух ночи.

В середине лета неожиданно пришло письмо от Каналова.

«У нас организовались командирские классы. Ты у нас подготовленный водолаз, тем более занимаешь сейчас офицерскую должность. Если ты не против, то я тебя туда запишу, тем более что здесь полно работы по твоей основной специальности».

— Я на все согласен! — на следующий день телеграфировал Федоров, через день отправив «БМВ» с коляской медленной скоростью к себе домой, благо на товарной железнодорожной станции появились нормальные знакомые, которые за тридцать минут оформили документы на перевозку мотоциклета с коляской и помогли с отгрузкой и отправкой.

Мотоцикл зашили досками, переложили внутри старыми ватными одеялами и отправили в далекое путешествие.

Вечером на тренировке по карате Хе Усияма отвел Федорова в сторону.

— Ты скоро нас покинешь. Помни все, чему я тебя обучал! Ты за короткое время стал настоящим каратекой! — прошептал китаец, сунув в руки Федорова черный пояс и тяжелые металлические нунчаки весом никак не меньше полутора килограммов.

— Я еще ничего не решил. Я же военный человек, тем более старшинского и даже не командного состава, — развел руками Федоров, чувствуя, что на глаза наворачиваются слезы.

— Сейчас тебе надо быть вдвойне осторожным. У тебя есть враги совсем рядом. Ты все равно сильнее не только одного, но троих обычных людей, даже вооруженных холодным оружием! — уважительно сказал Усияма, хлопнув Федорова по левому плечу, что было совсем не свойственно всегда сдержанному китайцу.

«Не троих, а четверых бандитов, и вооруженных огнестрельным оружием!» — горделиво вспомнил Федоров, усаживаясь на мотоциклетку советского производства.

И только Федоров толкнул подножку кик-стартера и мотор первый раз чихнул, как перед рулем возник Соколов.

— Подвези, моряк, до морпорта! — попросил капитан третьего ранга, сразу усаживаясь на заднее сиденье.

— Слушаюсь! — мотнул головой Федоров, плавно трогаясь с места.

Едва Федоров выехал с площади, как последовал сильный толчок в левое плечо и голос каптри предупредил:

— Сейчас второй поворот налево, и возле кафе останови.

— Как прикажете, сенсей! — непонятно почему, так ответил Федоров, прибавляя скорость.

Возле ярко освещенных открытых дверей мотоциклет остановился.

— Теперь вперед и с песней! — снова приказал Соколов, быстро спрыгивая с заднего сиденья.

Федоров выключил двигатель, слез с мотоциклета и, подкатив к кирпичной стене, прислонил к ней.

На улице стояло три деревянных круглых столика, а около каждого имелось по три металлических стула с высокими спинками и матерчатой обивкой сидений. Нетерпеливо мотнув головой, Соколов быстро пошел вперед и уселся за стол, приглашая Федорова устроиться рядом.

— Мне нравится с тобой работать, старшина, но всему есть предел! Тобой заинтересовался Особый отдел, так как на тебя пришли целых три телеги, — проговорил Соколов, кладя перед только что усевшимся на стул Федоровым три листка в клеточку, написанные одинаковым почерком. Федоров схватил первый листок и поднес к глазам. Как раз в этот момент вышла девушка в белом передничке и спросила:

— Вам как обычно?

— Да. Только вдвойне! — приказал Соколов, нетерпеливо качнув кистью правой руки.

Девушка круто развернулась на месте и убежала внутрь кафе.

«Начальнику особого отдела капитану третьего ранга товарищу Павловскому В.М.

Довожу до вашего сведения, что старшина водолазов Федоров постоянно нарушает дисциплину, имеет два мотоциклета, на которых ездит попеременно и соблазняет школьниц. А также занимается английским языком с военврачом второго ранга Каналовым, который прикрывает его, отпуская по каким-то темным делам во Владивосток каждый вечер».

Подписи под заявлением не было.

— Вторая и третья анонимки написаны тем же почерком, что и первая, и слово в слово повторяют первую! — брезгливо и недоуменно сказал Федоров, отодвигая листки от себя.

— Тебе надо срочно уезжать из части. И лучше всего это сделать сейчас! — жестко сказал каптри, вынимая из кармана белый конверт.