Забытый мир - Владимир Петько

Дэнил посмотрел на Петера как-то по-новому:

- Крепко же тебе по башке вдарили.

- Не ты один думаешь, что это глупость, - пожал плечами Петер.

- Это и вправду глупость, - засмеялся Дэнил, - но не мне судить о чужих глупостях, со своими бы разобраться. А вот то, что тебе тот удар по бестолковке на пользу пошел, это точно. Может и Марку врезать?

Марк под внимательным взглядом дикаря быстро перебрался на корму.

- Тебе бы только врезать, - пробурчал он. - А я после этого окочурюсь.

- То есть, хуже точно не будет, - решил Дэнил.

Марк не мог отодвинуться еще дальше, поэтому он поджал ноги и, немного подумав, подтянул к себе котомку.

- А кто, по-твоему, виноват? - спросил вдруг Петер.

Дэнил усмехнулся:

- А сам как думаешь?

- По идее, у тебя должны быть виноваты те, кто живет там. - Петер показал на юг. - Орден, рыцари и все остальные. Но, видимо, это не так.

- И почему же?

На мгновение Петеру показалось, что он знает ответ, но только на мгновение.

- Не знаю. Наверное, есть причины.

- Глубокая мысль! - усмехнулся Дэнил.

- Но я же не знаю, как там у вас на самом деле.

- На самом деле! - снова засмеялся Дэнил. - Знал бы ты, как всё скучно и банально "на самом деле!"

Северное солнце с каждым днем все неохотнее уходило с небосвода, а уходя, продолжало светить на полнеба. Речка, постепенно расширяясь, несла их к Ледяному океану. Путники попеременно садились за весла, помогая течению, ловили жирных, усатых рыбин и постоянно отбивались от гнуса. Густые хвойные леса поредели, стали чахлыми и болезненными, наконец, совсем исчезли, уступив место мхам и болотам, лишь изредка разбавляемых низкорослыми зарослями. Из живности здесь остались небольшие бурые птицы, гнездящиеся прямо на земле, да северные лисы, шнырявшие по берегам. Дэнил говорил, что здесь живут и северные олени, и огромные медведи и множество других животных, но Петер их ни разу не видел. Самым страшным зверем севера оказалась мошка. Маленькие, приставучие мухи висели облаком над лодкой, залезали под одежду и кусали в самых неожиданных местах. На следующий день после отплытия Марк проснулся с половиной лица как от чужого человека. Мошка укусила его около переносицы и правая половина носа, бровь и немного щека, распухли и изменили лицо друга до неузнаваемости. Петер вдоволь насмеялся над неожиданной метаморфозой, но через два дня пришла очередь смеяться остальным. Зловредная гадина пролезла через ширинку и укусила его в очень неожиданном месте. Когда Петер решил отлить, Марк с Дэнилом обхватив бока и катаясь по земле, радовались, что здесь не Савона, и нет толпы очумевших от свалившегося счастья баб, которые брали бы штурмом их утлую лодчонку. Петер тоже смеялся, хотя по правде, в первый момент не на шутку испугался.

И вот теперь эту идиллию нарушила своим появлением злосчастная башня. Каменный палец, частично осыпавшийся, разорвал линию горизонта и напомнил о том, что их ждут. Петер вспомнил замок сэра Лайонела и кошки заскребли у него на душе. Кому они помешали? На первый взгляд ответ очевиден - это те самые древние маги, ну, или, по крайней мере, их прихлебатели. Но для могущественных инканиусов, если хоть десятая часть историй про них правдива, не составило бы труда прихлопнуть их вместе с замком и парой ближних баронств в придачу. На деле же там были несколько ведьм, все или почти все зарезанные Дэнилом, да толи полдюжины, толи вообще один, огромный, но неповоротливый кусок мяса, отдаленно напоминающий человека. Ах, да, еще красное облако, живое и очень опасное на вид. Скорее туман, чем облако. Но эта субстанция и не пыталась на них напасть, может случайно пролитая какой-нибудь умирающей ведьмой или самовольно выползшая из-за той стены, что едва не засосала Марка. Не густо для волшебников, уничтожавших когда-то целые континенты. А кроме того, откуда они могли узнать, кто мы такие? Варвар-контрабандист и два молодых, не слишком умелых наемника. Кому будет дело до нас? Может маги умеют глядеть через полмира? Но тогда они совсем не за нами должны охотиться. Вместо убитых наемников через месяц пошлют новых, только в большем количестве, а вот если убить Отцов, знающих все тайны Катаклизма и Пустоши, то новым архивариусам понадобятся десятилетия, чтобы докопаться до истины. Неизвестные действительно напали на Отцов, но как раз архивариусов и не тронули, убивали только экзекуторов, да подвернувшуюся охрану. Никакой логики в их действиях не видно, а она наверняка есть, просто хорошо спрятана. Может мы неправильно понимаем их мотивы, не можем увидеть настоящие цели? А может это просто череда совпадений?

Башня тем временем увеличивалась в размерах, уставившись на них темными провалами узких бойниц. Если там кто-то есть, он увидел лодку еще за пару миль - на этой ровной как стол и покрытой мхом равнине спрятаться негде. Река здесь шириной чуть больше сотни футов, их просто расстреляют из арбалетов и луков, никаких шансов проплыть мимо. У Петера родилась идея перетащить лодку по противоположному берегу, используя ее как щит, но поделиться ей он не успел. Полулежавший на дне лодки Дэнил, негромко, но внятно произнес: "Придерживайте лодку"; и тихо, без всплеска перевалился за борт. Почти невидимые круги разошлись и исчезли, не оставив следов от нырнувшего. Марк взялся за весла, притормаживая. Петер глядел на воду, высматривая Дэнила. Через минуту у основания башни что-то зашевелилось. Это не он, не поверил Петер. До башни оставалось добрых четыре сотни футов, человек не способен столько проплыть под водой. Но шевеление увеличилось, поднявшись из воды и став тенью, шмыгнуло куда-то вбок. Расстояние между лодкой и башней медленно, но неотвратимо уменьшалось. Вокруг повисла напряженная тишина, размеренное течение дня оглашало лишь чириканье тех самых бурых птах. По хребту Петера поползла струйка холодного пота, поджилки мелко задрожали. Взгляд смотрел на голубое небо, с гуляющими по нему пухлыми овечками облаков, на реку, утекающую к небу между зеленых облаков, как на старый выцветший занавес бродячего театра, скрывающий за собой пока невидимых актеров. Внезапно громыхнуло, и Петер понял - занавес разошелся. Кровь ударила в голову, зашумела в ушах, руки и ноги заработали уже без подсказок головы, сами зная, что делать. Лодка ткнулась в берег, и они, пригибаясь, побежали к башне. Навстречу им никто не выскочил, стрелы и болты не полетели из бойниц.

Снова громыхнуло, а затем словно огромный палец тронул гигантскую струну - ее монотонное "а-а-а" заполнило весь мир, меняя цвет облаков с белого на розовый, вызывая жуткую чесотку под ногтями и в зубах. От стен башни стали отделяться камни, начавшие плавно подниматься по спирали вверх. Из образовавшегося отверстия выпрыгнул косматый мужик в черном балахоне, подпоясанном веревкой. Увидев Марка с Петером, он замахнулся посохом, нет, не посохом, глефой - на кончике древка блеснула сталь. Следом из того же отверстия вылетел расплывшийся полупрозрачный круг, захлопал в воздухе, и в косматой голове, в облаке розовых брызг возникло короткое, изогнутое топорище.