Дневник - Наталья Загвоздина

Ивану Соколову

В чём сила совершилась, знает лишьВладыка Живота. Сгорают крыльяи – снова… Отраженьем сонма линзхрустальных поднята до свода крыша

декабрьская… А там ещё, ещё…Законам естества перечит воздухгармонии… И отступает счёт,назначенный народам, жмётся возлеприборов измерительных – вотще!

То музыка, музыка. Жрец и служка,в Завет вступивший набело, на раз.И раковин трепещущих норавскрывается, настраиваясь слушать…

И где-то глубоко, в живой суме,вскипает кровь до высоты посильной,

когда коснуться немощи сумелВысокого невидимый посыльный.

30 декабря

ФРАГМЕНТЫ (2002–2007)

Ночь в Палестине

Провалишься! – Бездонна неба чернь.Рукою задержусь о край земногои, оставаясь здесь ещё немного,ответствовать не знаю стану чемТворцу небес и звезд, – вперяя в россыпьзрачки, – читаю вновь движенье чувств…И голову расцвечивает чутьмне звёздный путь в серебряную проседь.

2 января 2003На земле апостолов

Ни одного!.. Ни камни, ни словане входят в лист,здесь ровно и безлюдно…Тысячелетья собраны в словарь,в нём – тонкий Лики грубый горб верблюда…Здесь горячо изнеженной стопеприльнуть к земле,а взгляд – вперить к Востоку…Здесь Божий следстал продан и пропет …[8]Глотать вину! Чтобы испить восторга.

26 декабря 2002Иерусалим

Лунный свет затопил Город,и мы плыли по его рекам,как в Венеции на гондоле,где мы никогда не бывали,но это – другая песня.Каждый день продлевал горе,и мы слышали его речи,и снова казалось, что колет…А люди входили важнов Город, похожий – на перстень.

28 декабря 2002* * *

Вода в долине Силоама [9],лист смоквы, пыль и зной,и, ежели забыться сном,приснятся силы Ада…О, нет! Нездешняя странас рекой, текущей в камне, —так избранность твоя скромна,как Брачный Вечер в Кане…И смокв лиловых огород,и белый старец в келье,и холм Сионский за горой,и глаз, омытый… кем-то.

28 декабря 2002Его город

Сжигает! Но грядёт покоя час.Ерусалима каперс белоснежен…Стена, стеной – движенье вместе с нею,стена и поступь – измеренья часть.Века, каким не тесно чредованьекамней, и горожан, и смены звёзд…Но горько между Вечными домамии – горестно – везти измены воз.

* * *

А где-то Иордан, брега и грузный финикс опущенной главой, готовой – отдавать,и зреющий гранат, и вызревшие фиги,где горсть сухой земли зовётся – Адама.А где-то шёл путём, непризнанным соседом,Один, Один, Один, и даже если – сонм…И находил ночлег, и уходил со светом…Он был тебе Земляк, Учитель, Свет и Соль.Ступая по тропе вдоль русла Иордана,заглядываю вглубь, не отрывая глаз,и слышу шелест дня торжественней органа,впадающий в Его неизреченный Глас.

30 декабря 2002У моря мертваго…

В низине мёртвой пред зарёйвостока не идут напитьсяживые… Не садится птицана волны, слышные слегка, —вы не найдёте и следа…Вот солнце всходит – на водезажглась дорога – новый деньнекоронованным царёмвступает во владенья оны,несовершенностию полны.Пейзаж закончен – завершёнего деталей список скорбный.А солнце движется верхом…Без… никого… И гаснет… скоро.

2003Троица в Хевроне

Здесь Путники, устав, присели в тень дубравыМамре – хозяин стар, радушен и высок.Мамврийская земля – хозяин добр нравом,и влагою поит… Прохладою висок

остужен… И, склонив три головы на плечи,Пришельцы, замерев, готовы снова в путь…Исходит долгий день, и наступает вечер…И все уже ушли… И мы – когда-нибудь…

О, щедрая Земля! – пастух и виноградарьхранят твои края, познавшие стопы,оставившие сад, и след, и пыль над садом…И мы к тебе пришли коснуться, и испить

у Праотца воды, и след сыскать знакомый,войти в твои сады библейские смоковниц,и место обрести, где Ангелы приселив тени мамврийских рощ, чтобы… не встать… доселе.

3 января 2003Крестный ход в вербное воскресение в Иерусалиме

Жребяти ждёт – Вифании роднойвидны дома – дорога в Вечный Город.Отсюда путь начнётся скорбный скоро,и время станет Вечности равно.

Отсюда путь! – внизу Гора Олив,масличная пора совсем не скоро…

Но и гора великая не скроетгрядущее… Сиянье детских лицсменяется угрюмостью владыки яростью толпы – темнеет небо…

И вот – уже – кто был здесь и кто не былтысячелетья пробует плодысобрать, сберечь, взрастить живое древо,прозябшее тогда, – «Созижду Дом».

Мы следуем за Ним – и Дома дномлежит Ерусалим пред нами древний.

4 января 2003Троица на Сионе

И видели – был ветр и ветра глас,и горяча Сионская вершинабыла, – собор архиерейских главвнимал, – и ведали – свершилось!

Что? – знали все из бывших, и горелзакат с Сионом рядом,и стал Ерусалим с Горойсокрыт ночным нарядом…

Так Духов вечер, с неба сшеди пребывая ввеки,ждёт обращения и, щедр,смежает миру веки.

9 января 2003АБРАМЦЕВО. ВРЕМЕНА ГОДА1

Зажглись и погасли лампады рябин,не слышится пение птах,лишь стынущий лес мелколесьем рябити сумрак стоит, словно тать.

Знакома дорога, неведом конец…Абрамцево, Родина, Русь.В тот час, когда Он обратится ко мне,я с тверди – остывшей – сорвусь.

2

Безмолвие. Абрамцево. Зима.Звук далеко, как взгляд – за горизонтом.Рябиновые ягоды сниматьлетит снегирь, и грудь горит на солнце.

Абрамцево, безмолвие, снегирь —и тонкий свист царапнул твердь мороза…Смеркается, и вот – уже – ни зги,лишь немота ночная грудь морочит…

3

Так поползень проворен – серебристего убор, его пера отличьев пределах незатейливых Отчизныпод сенью золотой древесных риз…

Другие ризы памятны земле —златые ризы жертвенных Обеден.Пера инаго знаки, и победыЖивого Духа в обрамленьи лет.

2002* * *

Поддерживая древо и томясьот исполненья зелени и зноя,я знала, что ещё увидят снова,что видели доныне и до нас…

Всё – совершилось… Жажду глубиныствола, души – спина и ствол едины…Полдневный зной, в какой не тают льдиныиных планет, и тесных уз – иных.

1 июня 2003, АбрамцевоХудожнику

Ларисе Наумовой

Так у холста – строитель и стрелок —стоит творец и, точно целясь кистью,слагает Мир… Куда его ни кинуть —зовёт, – назвать по Имени без слов

зовёт творца… И малой буквой «т»лишь пробую означить чью-то слабость —земную меру… горькую… всех тех,кто у холста стоит в Господню Славу.

2003* * *

Благообразный Иосиф с древа снем…

Тропарь Великой Субботы

Какою птицей, бабочкой, жукомползти, лететь, порхать, перемещаясьв пространстве жизни с тоненьким ушком,впускающим за выворотность счастья,

незримого ни глазу, ни такойприпухлости над тикающим сердцем,спускающимся медленно – докольневидимо поднимется – до смерти.

Теперь июль – и льну к его теплу,качаясь между будущим и прошлым,раскачивает маятником лугвозросшее торжественно и просто.

И здесь, в лугах, в лесах, в июльском сне,поборники нездешнего участья,мы – отдохнём, мы вовремя – устанем,чтобы – туда – где…снем…

25 июля 2004Пейзаж, или покой

То было – рай. Не Тигр и не Евфратего укрыли в чаще за посёлком,созданий переменчивых отрядскользил…Скользили, как иголочки по шёлку.

Здесь встал июль и замер, чуть дыша,из недр произросли духи и духи,и кажется – я тоже хороша [10]взлететь туда, как только тихо дунуть.

25 июля 2004Опять бабочка, или для себя

Она пролетела – и нету.Капризная бабочка – зной.Верхушка и лета, и неба,и небо покажется сном,когда на разбитой скамейкев саду не вполне городском

ты силишься мир голоскомназвать… И зовёшь неумело.

25 июля 2004Что сад? Он тот же лес… или вечерний разговор

Конечно, не в него – не в заросли Булония в полночь прихожу вполголоса читатьнегромкие слова… И русские бутоныцветам иных садов, конечно, не чета.

Здесь груб чертополох, но не опасен глазу,в неярком забытьи оставлена земля,как сонное дитя оставлено в яслях,но Отчий взгляд на сон его взирает с лаской.

Конечно, это – Дом, где незаезжий путникне меряет лета, истекшие уже…Вот позднего стиха бесхитростный сюжет:я с Вами говорю – здесь и полно, и пусто.

Июль 2004ИЗ ОБЫДЕННОГО, ИЛИ ПРОСТИ1

Малина спелая да робкая красаневинного малинового ложа,проросшего, как нежная оплошность, —смешения ненастья и осанн…

Малинник старый вырублен – ещё…Ещё вчера – вчера о третьем лете,и ожерельной ниточкой со щёкспускались слёзы на огрузшей ленте

из вздохов, всхлипов, полной тишины,теперь и впрямь уже полузабытых…Но помню про верёвочки шипы —у крестной у верёвочки – что были.

Нет, не шипы, сжимающие грудь, —нам не дано ни коротко, ни длиннонести кресты… Я в заросли малины —ау, Дружок, – я этот знаю груз.

2

Прости, прости – и грузной головысберечь красы не думай и не помни,твоё дыханье властно говорито том, что наступившее – не полдень.

Но это – день, дарованный за так, —нам не открыты милости начала,им нет конца, как вечности – у тайн,но что до тайн?! – Нас таинство венчало

в иную жизнь из ветхого углакакой-нибудь затерянной сторонки,где высится над золотом у главКрест – путь – вперёд – свободно – осторожно.

3

Прости, прости – усталой головыне поднимая зря, – настанут сроки,когда Его единственные строкитебе – поэт – и слышать, и ловить.

А мне… играть то солнцем, то луной,то камешком, песчинкой, каплей в море,на чью-то растворённую ладоньсложив, что есть и что когда-то – может…

Теперь – молчу. Не шумно на путилистаю дни и тщусь в Руце Единойостаться До и После, – середина!Остаться… и идти, идти, идти.

Июль 2004На воре

Абрамцево ты помнишь? Невесомпогожий день – воздушный шар в зените.Безмолвствует, плывёт, а то звенит – и…И капельки ложатся на весло

аксаковской возлюбленной реки —ужение, покой, воспоминанья…Простивший наши первые грехи,о Господи! Ты дал сегодня? Нам ли?

И мне, спешащей берегом туда,где водятся не ветхие кувшинки,но – лилии, что будто по ошибкеплывут навстречу как небесный дар?

И жарко обнимает стройный хортрепещущих колеблющихся пташек,и вот уже ничуточки не страшнолететь, не долетая неба – хоть.

30 июля 2004Дорога в Абрамцево

Тропа и река – заодно,изгибом замедленным русланевидимо – радостно, грустнотебя увлекают на дно,

под воду, под вольную сеньоткуда возникшего лесасреди безмятежного лета,и на обозреньи у всех…

Так лёгкой тропой – погоди!Вернись… Впрочем, нет, не дозваться…Окажешься где-то в пути,едва обозначенном Вами…

Как плотен мороза узорна стёклышке. Если начертишьрассеянно – вымысел? вздор? —царапиной ляжет на сердце.

А только ладонь приложить,и за-мысловатый чертёжикрастает, как краткая жизньпред тою заветной чертою.

30 июля 2004Стрижи летают

Как будто – убежать! Под крылышком стрижанеявленная явь… И ветер голубойраскрыл над головой небесную скрижаль,пронзённую без шва стремительно… И язачем-то не бегу…

Смотри – летят стрижи и, рассекая твердьнебесную – парят, не опуская крыл…Заглядываю вдаль, как девочка за дверьзамкнутую ещё, в какой до срока скрыттебе ответ…

Заостренным пером, как лезвием, секутматерию небес, но ткань его чиста…Я – жажду, жду, живу, не ведая секундв неназванном саду – такого-то числа —

4 августа 2004* * *

А всё казалось – жизнь, а стало – череда,в какой не суждено изъять одной промашки,с тобою знали мы, Кто, не забыв про наши,нас за душу ведёт безмездно через ад…

Боюсь толиких слов. Когда душа – потёмки,поди, пойми её, бессмертную вовек,когда она одна очутится поверх —земля, друзья, враги, свидетели, потомки…

Сияй, Нетварный Свет! Душа – не голубицаэдемская, уже – какую тыщу лет…Но смертно чаем мы сыскать на наших лицахизменчивых – один… Один нетварный след.

4 августа 2004Из Абрамцева

Тени-бабочки, осень в пути,старый мост с гамаком паутины,из которого встать – и уйти бы,но усилья уже поутихли,и теперь – не удастся – уйти.

Мошкара, стрекоза, пара ос —чей-то щедрый улов и уловка,паутинки натянутой лодка,и на дне золотая соломка…Тишина… Тишину паровоз

заполнял, как сосуд тонкостенный, —в путь-дорогу, гудки, стук колёс…Так и бегаешь с теми и с теми,приминая некрепкие стебли, —остановишься – тут же – кольнёт.

5 августа 2004* * *

Который раз – туда! Берёзовой тропой —немятая трава и стелется, и льнёт…Невытоптанный мир! Душа моя, пропойсемь выплаканных строк, семь выдохов иль нот.

Ещё в твоей судьбе живут колокола,в остывшем Алтаре не греет антиминс…Сокрой собою жизнь, Невытоптанный мир!Как праведную Мать библейская скала

закрыла и спасла… Младенец Иоаннвозрос и вышел в мир… И Голубь прилетел…Приблизилось! К реке! Где Воря-Иорданпо-прежнему течёт… для этих и для тех…

Август 2004УПРАЖНЕНИЯ, ИЛИ АВГУСТ В САДУ1

С ленцою, а не чтоб рачительный садовник,то нежу, то сомну набухших ягод плотьи, меряясь с землёй на брёвнышке за домом,губами задержав, постигну спелый плод.

И меряясь с землёй, не меряюсь в помине,врастаю и влекусь, не ведая чертымеж кистью, рукавом, несобранной малиной,смородины кустом – как ягоды черны!

Не ведаю черты меж головой и солнцем,лишь в дрёме золотой лежит на лбу тепло,течёт вперёд и вспять в отверстое оконцесад, время, память, жизнь, скрываясь за стеклом…

Не входит в окоём стиха сюжет последний —не сразу поднесу к глазам кристалл стекла…Мне только бы вложить последнее поленцев нестройный переплёт поленницы стиха…

С ленцою, а не чтоб рачительный хозяин,набрасываю слов неприбранный столбец…Покажется – в саду заброшенном – сто летпрошли… Который век… Который час? – хотя бы.

8 августа 20042

Как грудку бабочки ловец,сжимает август день,трепещет крылышек-словесполуденная тень,

летают яблоки сквозь тень,стрекозы, мотыльки…И все один читают текст —владыки, мытари,

что это – сад, и рай, и мир, —отыдите сюда!И это – августовский миг,рассеянный в садах…

И здесь, в крыжовника глуши,что прост, но не колюч,восходит и заходит жизньв возлюбленном краю…

23 августа 20043

Покоя нет от яблока судьбыстремиться вниз,о землю спотыкаясь…И лёгкий ветер, тяге потакая,минуя оправданья и суды,охотится, запутываясь в них…

О, яблока падение! – В тебесокрыта жизнь, и счёт,и жизни сроки…Мгновенья приземления теперь —уже не лето, но ещё не осень, ещёлетят, ещё конец – не в строку…

По крыше незавидного жильяпроходят и спускаются под ноги…И ход времён – ни засветло, ни ночьюне перестанет… Разве ты иль яему сродни? – воробышек, кузнечики то родней, не знающие счёт…

Другая жизнь – я слушаю – ещёне ухожу… но я уйду, конечно…

23 августа 2004ЗВЕЗДОПАД, ИЛИ ПОСЛЕ ПОЭТА1

Ибо много званых, а мало избранных.